Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
читают молитву, произнёс:
— Мы, японцы, представляем настоящие фигуры великой императорской Японии, овеянной славой древнего государства Ямато с его единством государя и подданных. Мы должны стать образцовой нацией, государством, гарантирующим свободу, мир, счастье, спокойствие, стабильность, о чём страстно мечтают все страны, всё человечество. Здесь мы нация Аматэрасу.[51] Наше величие в том, чтобы посвятить жизнь, от рождения до смерти, поклонению императору, вечно способствовать процветанию императорского дома.
Масаки на секунду закрыл рот. Сюнкити недоумённо спросил:
— Что это ещё такое?
— Идея. Ты в неё веришь?
— Я ничего не понимаю.
— Ладно. Тогда я объясню по-другому, — сказал Масаки прежним тоном. — Мы создали идеал государства. Замыслили поднять дух Японии, отбросили идеи коммунизма, скорректировали идеи капитализма, рассчитываем на реформу позорной конституции разорённой страны — конституции, принятой после поражения в войне. Мы добьёмся, чтобы компартию, предающую страну, признали незаконной. Выдвинем предложение о перевооружении ради мира и независимости Сил самообороны. Свергнем изменников-коммунистов и им сочувствующих, свергнем и власти опозоренной страны. Надеемся на установление нового порядка, способствующего процветанию нации.
— А это что?
— Это тоже идеи, — невозмутимо ответил Масаки. К Сюнкити вернулось любопытство, ему захотелось по-детски дотошно изучить вопрос.
— И ты в это веришь?
— Верю ли? Да. Может быть, «верю» — слишком сильно сказано. Но эти слова приводят меня в хорошее расположение духа. Не знаю почему, но я чувствую, как растворяюсь в них. Наверное, потому, что они больше всего близки слову «смерть». Когда я руководил группой болельщиков, то при исполнении нашего гимна часто осязал «смерть» и приходил от этого в хорошее расположение духа. Когда тело мелко дрожит после того, как, перетерпев, отольёшь, пожалуй, и есть ощущение «смерти». Молодому человеку необходима идея «смерти». И это не смерть из-за обстоятельств, а признание бессмысленной смерти, приказ «умри!». Подобно серебристым искусственным цветам, которыми на похоронах оформляют смерть, это признание заключено в древних, мистически пышных словах. Вот что необходимо. Рассказывают, что перед войной был «Отряд мучеников».[52] Я с радостью вступил бы в него.
— Ты прямо еретик правого крыла.
— Да. Но это я говорю только тебе. Потому что в этом мы с тобой похожи. Ты, должно быть, вынес то же из бокса.
— Я так не думаю, — произнёс Сюнкити, отгоняя странное, трепетно-радостное чувство.
— Настало время, поэтому я так говорю. И потом, не в твоём характере думать. Доказать тебе, что ты не такой?
Они долго беседовали. Под конец Сюнкити безоговорочно принял идеи политической организации, к которой принадлежал Масаки.
— Почему мне можно в это не верить?
— Потому что неверующий — самый полезный. Я такой первый. Посмотри на меня. Я знаю, что не верю. Однако ещё знаю, что эти идеи в неописуемом восхищении усваивают те, кого я вижу вокруг и кого использую как средство. Я постоянно чувствую рядом собственную смерть и смерть других, это — ранг самого способного члена организации. К тому же пусть и не слишком много, но приходят деньги. И чем заметнее ты будешь, тем лучше усвоишь, как можно добывать деньги. Для молодого человека сопротивление — жизнь, верность — смерть. Это избитая фраза. Но молодому человеку необходимы как сопротивление, так и верность. Это — вкусные, сладкие плоды. Спортсменам хорошо. Силу сопротивления они используют в спорте, силу верности — отдают старшим товарищам. Простая схема, но в её основе законы, которым следует молодёжь. Как тебе? Клянусь в верности идеям, в которые не верю, изо всех сил сопротивляюсь и «будущему» и «новому обществу».
— Я верил в бокс, — глухо произнёс Сюнкити.
— Я знаю.
— Бокс был моей целью.
— Да. А теперь что?
Сюнкити вертел в пальцах мокрые палочки, лежащие на пустых мисках, и молчал. Концы палочек разбухли, на дне миски с остатками покрытого тонкой плёнкой жира рамэна тонул узор из красных и зелёных дракончиков.
— Так что теперь? Бокс уже не твоя цель, но ты по-прежнему хочешь в него верить. Или думаешь, что хочешь. Но перед тобой долгое, растянутое время, о котором я говорил. Неприятное «будущее», которое ты больше всего не любишь. Если стоит жить ради веры в утраченную цель, давай уточним границы твоего неясного желания. Ты сейчас в самых подходящих условиях для создания цели из дела, в которое абсолютно не веришь.
— Да, — промямлил Сюнкити. — Да, это так. Но я хочу настоящего противника.
— Ты его сразу найдёшь. Он и раньше являлся тебе. Враг не встанет здесь, не будет тебя ждать. Твои действия сделают из твоего партнёра твоего врага. Поэтому надо действовать. И враг сразу появится.
— А ты как действуешь?
— По-разному. Первого ноября с японско-советских переговоров в Лондоне возвращается Мацумото,[53] получивший все полномочия. Организую в аэропорту Ханэда митинг с лозунгами «Остановить японско-советские переговоры», «Не вилять хвостом перед красными». Мои подчинённые за сопротивление полиции некоторое время провели в тюрьме. Раньше они были всего-то жалкими шестёрками якудза, а теперь стали героями, защитниками отечества.
— Ну вот я стану у вас руководить. Сейчас кто враг?
— Ли Сын Ман.[54] А ещё трусливое японское правительство, трусливое министерство иностранных дел, которые не знают, как им сделать заявление об артиллерийском обстреле.
Сюнкити наконец-то осознал, что продаётся. «Я продам ему своё будущее, как участок земли, заросший мискантом. Не раздумывая, вновь обрету силу, которая долго спала мёртвым сном. В этом смысл подлинного счастья, сила может его обеспечить», — думал он.
Масаки уже понял, что убедил Сюнкити. Рассказал, что привлечь его предложил глава их организации и в виде исключения сразу взять в руководящий состав. Что церемония вступления в организацию пройдёт завтра утром в штабе, в присутствии главы и высшего руководства. Масаки достал из внутреннего кармана свиток из японской бумаги с текстом клятвы. Казалось, что напечатанные, стилизованные под старину иероглифы написаны тушью. Масаки тщательно вытер грязь со стола носовым платком и развернул текст перед Сюнкити.
КЛЯТВА
В связи с позволением в настоящее время вступить в ряды вашей организации я клянусь неукоснительно соблюдать перечисленные ниже правила.
1. Поддерживать империю, опирающуюся на доктрину монархизма.
2. Всегда подчиняться командиру отряда, заботиться о порядке и сплочении отряда.
3. Никогда и нигде не терять гордости за то, что являюсь членом отряда, не нарушать принятые в отряде правила.
Клянусь богами защищать всё вышеизложенное. Если я что-то нарушу, согласен понести любое наказание.
Год месяц число
Глава общества защитников Великой Японии
Присутствующие на заседании:
— Здесь поставь свою подпись. Можно авторучкой, — сказал Масаки.
Затем достал из кармана маленький кинжал и потребовал от
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
