ними, тоскуя в своей позе.
Твои предки будут ждать.
Он неохотно взглянул на нее черными глазами на бледном лице.
Я не помню дорогу, — сказал он.
Я покажу тебе.
Свет начал просачиваться через лес, пока они шли рука об руку. Травы у их ног тянули цвет из земли, распустив цветы рубина и аметиста. Деревья превратились в извилистые ветки и твердую кору, украшенные изумрудными листьями и цветами опала.
Река бормотала их имена, и они остановились на берегу, наблюдая, как поток воды поднимается, пока не коснется их босых ног, прохладный и успокаивающий, всегда полный жизни. С другой стороны парила серебряная звезда, бесформенная и яркая, как фонари генд, которые когда-то вели ее домой…
Эолин проснулась.
Дневной свет просачивался в палатку.
Акмаэль сидел на кровати рядом с ней, лениво поглаживая ее волосы. Выздоровление сделало его бледным и изможденным, но он был жив.
Живой.
— Верховный маг Резлин рассказал мне обо всем, что ты сделала в день битвы, — сказал он. — Как твое мужество вдохновило моих людей.
Пораженная изумлением, она села и коснулась его лица.
Акмаэль прижал пересохшие губы к ее ладони.
— Глупая женщина, — пробормотал он, но в тоне его было мягкое предостережение, а в глазах стояли слезы. — Никогда больше не ослушивайся меня.
ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
Свобода
Тэсара изучала свое лицо в зеркале, изготовленном серебряными мастерами Антарии и подаренном ей благородным домом Веландера по случаю ее свадьбы с Королем-Магом. Во всем Мойсехене нельзя было найти более тонкого зеркала, но королева жаждала более чистого образа, то, что отражало бы тепло ее щек и изгиб ее бровей. То, благодаря чему она выглядела живой, а не выгравированной на камне.
Она отложила инструмент.
— Это не годится. Я не знаю, что он видит, когда смотрит на меня.
— Он видит великую красоту, моя Королева, — Соня заканчивала прическу Тэсары, заправляя выбившиеся пряди в сложное плетение золотых локонов, украшенных серебряными лентами и сапфировыми кристаллами.
— Красоты недостаточно, — Тэсара перекатывала эти слова на языке, их вкус был новым и горьким. Она встала и отдалилась от Сони, разглаживая складки ее лилового платья, теребя косы.
— Доверьтесь мне, моя Королева, — сказала Соня. — Мужчины голодны после войны. Вашей красоты будет достаточно.
— Только не с этой ведьмой рядом с ним.
— Даже если бы он переспал с тысячей блудниц отсюда и до Римсавена, это не имело бы значения. Вы — его королева. Подарите ему свое обожание, одарите его своей красотой, и он придет к вам. Сегодня ночью.
Тэсара поежилась от этой мысли. Как могло нечто столь неприятное для женщины быть столь востребованным мужчинами и столь необходимым для деторождения?
С башен крепости грянули рога. Живот Тэсары сжался, как кулак.
— Это третий раз, моя Королева.
— Я знаю! — отрезала она.
Соня напряглась и почтительно поклонилась.
— Осталось мало времени, если вы все еще хотите встретиться с королем у ворот.
Воля Тэсары или нет, но это должно было быть сделано.
Лорд Пенамор ждал их в вестибюле, одетый в цвета и печать Рёнфина. Он окинул племянницу острым взглядом, задержав взгляд на ее открытых волосах.
Кровь поднялась к щекам Тэсары. Казалось вульгарным и нечистым отказываться от чепца и вуали, но Соня настаивала, что это возбудит аппетит Короля-Мага.
«Возможно, вы не сможете сравниться с колдовством маги, — сказала она, — но вы можете использовать ее уловки».
Тэсара ожидала, что ее дядя не одобрит это, но через мгновение он лишь фыркнул и хитро улыбнулся.
— Только дурак не захочет переспать с тобой, — сказал он.
— Мой Король не дурак, — возмутилась Тэсара. — Мой король заколдован.
Губы Пенамора сжались в прямую линию. Нотки сочувствия мелькнули в его ожесточенных глазах. Они помирились после того, как он вспылил в ее покоях, но это не уменьшило бремя Тэсары. Она должна была скоро привести Короля-Мага к себе в постель и зачать от него сына, иначе все будет потеряно.
Пенамор коснулся ее щеки.
— Что тебе нужно, так это улыбка, чтобы завершить очарование. Пойдем, Тэсара. Это не так уж и плохо. У твоих ног два королевства, и красота богов в твоем лице. У этой шлюхи нет ничего, кроме ее жалких заклинаний и мерзких зелий.
— Сырнте отдали ей королевство, — ответила Тэсара. — Люди теперь поклоняются ей. Истории, которые мы слышали…
— Ложь и обман, все придумано, чтобы превратить ее в то, чем она не является.
— Обман? Вся армия была свидетелем…
— Рассказы о войне всегда преувеличены. Даже если в их словах и есть смысл, это не имеет значения. Любую ложь можно сделать правдой, а любую правду ложью. Все, что для этого нужно, — это терпение, настойчивость и несколько метких слов.
Тэсара выдержала взгляд дяди. Она не могла найти изъяна в его рассуждениях, и это сразу обеспокоило ее и вселило надежду.
Праздничная атмосфера встретила свиту королевы, когда они спускались из замка. Смех и песни, музыка и танцы следовали за ними от центральной площади до городских ворот.
Счастливые хвалебные возгласы подняли Тэсаре настроение, хотя мощеные улочки и близко не были так многолюдны, как она ожидала. Когда они достигли входа в Город, Тэсара поняла почему. Жители Мойсехена устремились навстречу своему королю, их восторженный поток заливал поля за городскими стенами морем празднования.
Тэсара думала, что ее сердце не может пасть ниже, чем в последние дни, когда проклятие маги похитило ее не рожденного ребенка. Но она не была готова увидеть, как ведьма с триумфом едет рядом с Королем-Магом, получая восторженное обожание своего народа.
Женщины и дети окружали магу, осыпая ее белыми лилиями, пока ее руки не наполнились ароматными цветами. Мужчины поднимали кубки, переполненные элем.
— Да здравствует король Акмаэль! — кричали они, и к этому примешивалось столь же страстное заявление. — Боги, храните магу!
— Пусть ее заберут демоны, — пробормотал Пенамор.
Тэсара направила лошадь вперед, заставив стражников открыть путь к ее королю. Люди, казалось, были полны решимости держать ее подальше, и отчаяние росло с каждой минутой, которая отделяла ее от короля и его любовницы.
Наконец, факт ее присутствия пронесся сквозь хаос, и люди расступились, уступая дорогу. Проехав галопом, Тэсара сократила дистанцию до тех пор, пока внушительный взгляд Короля-Мага не остановился на ней. Она резко замерла, молясь, чтобы неуверенность, преследовавшая каждый ее вдох, не проявилась ни в плечах, ни в
