Укладываю её на постель. Приглаживаю чуть влажные ещё волосы. Как мне нравится, что она подаётся навстречу, раскрывается, наполняя это чужое мне тело своими эмоциями, желаниями. Становясь единым целым со мной.
Даже от мысли о расставании становится не по себе. Почти физически больно. Это были самые ужасные и самые лучшие дни моей жизни. Странная помесь, сам никак её не осознаю.
Мэл так смотрит, так гладит пальцами мои скулы, так движется навстречу, что просто сжимаю её в объятиях и желаю больше не выпускать. Всё время ощущать рядом её запах и тепло. Никогда такого не испытывал.
Приостанавливаюсь на миг, вспоминая её рассказ о страхах и личных тенях. Но она приоткрывает губы, жадно припадает к моим – никогда не ощущал себя настолько желанным! Причём желанным именно за свою душу. Не за тело, не за дом на вершине Ламана.
И от этой души к её душе, кажется, и течёт напрямую моя энергия, бурлит, переливается обратно, ко мне, и снова к ней – и так же волнами движутся наши разгорячённые тела.
Какая же она страстная. Вдруг понимаю, что за эти два года воздержания она тоже истосковалась по теплу и ласке, по горячему дыханию, одному на двоих.
Всё впитываю, впитываю её запах, нахрен отключив процессор, чтобы он мне тут не мешал. Не подсказывал, не контролировал, гормоны не блокировал и мышцами не управлял.
Я и без нанороботов отлично со своими мышцами управляюсь! Настолько, что Мэл стонет от наслаждения, обхватив меня ногами, вцепившись в шею руками, прижимая к себе всё крепче.
Задержанное дыхание, огненный фонтан, выдох… Мэл дрожит от удовольствия, и я держусь, продлевая её разрядку, покрывая поцелуями раскрасневшееся лицо, опущенные веки, напряжённо приоткрытые губы.
– Люблю тебя, – шепчу неожиданно, прежде чем излиться.
И Мэл распахивает глаза, улыбается счастливо, ещё крепче прижимается ко мне.
– Кэр, – выдыхает.
Мелагрен
Ох Кэр и ненасытный!
Но мне это безумно нравится. Как же давно я не чувствовала себя желанной! И единственной.
– Ты киборг, что ли? – смеюсь, когда с утра он будит меня вопросительными прикосновениями.
– Никаких киборгов в нашей постели, – он пытается хмуро свести брови, но губы так и тянутся в улыбку. Выглядит комично.
Хм, а я бы попробовала хвалёный эро-софт… Впрочем, глядя на Кэра, решаю отложить этот вопрос на годик-другой. Когда весь природный, обкатанный эволюцией софт перепробуем.
Кэр вдруг напрягается, меж бровей образуется складка – совершенно не свойственная киборгу, но, похоже, прочно перекочевавшая в это тело от истинного Кэррана.
– Что? – пугаюсь.
– Корабль твоего отца запрашивает посадку.
Вскакиваем, начинаем лихорадочно одеваться. Кэр, оказывается, успел мне платье заказать. Длинное, тёмно-серое с металлическим отливом. Строгое, по фигуре, не то чтобы совсем траурное, просто очень красивое и к церемонии прощания подходящее. Ещё и какие-то украшения к нему подобрал.
– Мне ничего не надо, Кэр, – улыбаюсь, когда он надевает мне на шею колье из местного тёмного металла. Я ещё с драгоценностями Ламана толком не знакома.
– Знаю, – улыбается. – Но хочу видеть тебя красивой.
Разглядываю себя в большое зеркало, в которое превращается один из виртуальных экранов – очень даже ничего!
– Ладно, – соглашаюсь. – А туфли где?
Оглядываюсь. Лицо Кэра так растерянно вытягивается:
– Ядрён клон! Забыл… Сейчас быстренько отправим заказ.
– Ладно, – смеюсь, надевая ботинки от своего комбеза. – Я пока так!
Выглядит… внушительно. Но времени ждать нет, Кэр наскоро облачается во что-то из своих же вещей.
– Чем бы мне эти ускорители залепить, – ворчит, оглядывая себя со всех сторон в то же самое зеркало.
– Попробуй просто не использовать, – хмыкаю.
– Легче сказать, чем сделать, – качает головой.
Несколько раз целует меня, пока ЭйКей не сообщает о прибытии гостей.
Дом выглядит до безумия живым. Киборги деловито снуют туда-сюда, вызывая даже своего рода умиротворение. То, что происходит снизу в скале, не слышно, но Кэр мельком просматривает несколько окошек, пока спешим встречать папу.
Там уже почти всё готово и отделано. Тёмные поблёскивающие материалы по стенам, специальный постамент для медибокса. Кэр не хочет никуда Авена перекладывать. Просто заказал специальный раствор, чтобы тело сохранял.
Правда, настроение Кэррана из приподнятого снова становится сосредоточенным и печальным.
Признаться, у дверей на стоянку меня настигает отголосок паники. А вдруг их опять заклинит, не откроются? И буду я смотреть на своих родных отсюда через стекло, как на них налетят какие-нибудь несогласные киборги… и ничего не смогу сделать.
Но створки отворяются, и одновременно схлынувшая паника уходит, растворяется в недрах той самой скалы. Где ей и место.
– Дети, ну как вы тут? – решительно проходит к нам папа.
Бросаюсь к нему в объятия, наконец-то с огромным облегчением выдыхая. Крепкие отцовские руки прижимают меня к себе, и, кажется, я впервые за долгое время ощущаю себя дома.
Лин входит следом, осматривается с любопытством – она ещё здесь не бывала. Опускает взгляд к моим ногам.
– Это безвкусно, Мэл, – сообщает.
– Ох, Лин, я скучала! – смеюсь, бросаюсь к ней на шею.
Сестра поглаживает меня по спине, когда сзади выходит Бал.
– Ты-то мне и нужен! – вскидываюсь. – А ну живо отключи песца! Хватит за мной подсматривать!
– Э… я попробую, – теряется Бал. – Асайлэтами такая функция не предусмотрена.
– Не верю! И если не хочешь, чтобы я перевернула планету асайлэтов в поиске мастеров, то лучше сам разберись!
– Разберусь, разберусь, – поднимает руки в защитном жесте друг.
Проходим в столовый зал, там уже вовсю хозяйничают Тани с Атолем. Киборгами руководят.
– Надо назначить день, – бормочет Кэр. – Позвать папиных сотрудников. У него было мало друзей и помощников, но где-то в столице есть пара юристов и ещё там… Были то есть. До всего этого.
– Всё сделаем, не переживай, – похлопывает его по плечу папа. – Для того и прилетели.
– Надолго? – спрашиваю, пока рассаживаемся за стол. Перекусить, обсудить и вообще… ощутить наконец-то умиротворение.
– Несколько дней побудем.
– Вы можете задержаться, – тут же сообщает Кэр. – Мы с Мэл собираемся пожениться.
Ох, не знаю, как было с его отцом, а моему такие сообщения нужно выдавать не в лоб, а после подготовки!
Смотрю с тревогой, но папа, похоже, уже смирился, что младшая доченька чудит по-крупному.
