час я смогу вас успокоить.
Я удивленно вскинула глаза на Славу, и он кивнул.
— Хорошо. Мы подождем.
Следующий час я просидела, как на иголках, не в силах успокоиться несмотря на все усилия Славы. Чтобы я не полезла гуглить и не начиталась ужасов, он даже забрал мой телефон, сказав, что сам ответит на все.
— А мне не должны были сделать переливание чистой крови, или, не знаю, дать какие-нибудь таблетки, чтобы убрать все последствия?
— Видимо, посчитали, что этого не требуется, — ответил Слава уже на сотый вопрос, оставаясь спокойным. — Воробушек, надо было тебе ночью палец уколоть, и ничего не говорить. Сядь, пожалуйста, рядом, осталось подождать буквально пару минут.
Горько вздохнув, я подошла к Славе, который тут же приобнял меня, посадив себе под бок.
— Давай лучше поговорим о новогодних каникулах? — повернулся он ко мне. — Что можно посмотреть в твоем родном городке, когда мы поедем навестить твоих родителей?
— А мы поедем? — уточнила я, а сама начала вспоминать, убрала ли я свои детские вещи из комнаты, или Слава получит возможность увидеть моего любимого плюшевого мишку и сможет посмотреть дневники и тетради…
Глупый страх, конечно, но я совсем не хотела, чтобы он увидел глупую двойку за контрольную по алгебре…
— Обязательно поедем, — кивнул он, даже не подозревая о моих мыслях. — А вот и результаты.
Вздрогнув, я повернула голову, глядя на подошедшую женщину-врача, держащую в руках лист бумаги.
— Пройдем в кабинет? — уточнила она, и Слава тут же начал подниматься.
— А можете сразу сказать, я теперь наркоман? — спросила я, внутренне сжимаясь в ожидании ответа, но женщина неожиданно улыбнулась.
— Нет, Анна Сергеевна. Как я и думала, ваше состояние сейчас — это реакция на стресс, не более. Просто переволновались, неудивительно.
Я с облегчением выдохнула.
— Значит, можно ехать домой?
— Не совсем, — покачала она головой. — Отвечай на вопросы, вы сказали, что не беременны.
— И?.. — холодея, поторопила я.
— И вы ошиблись. Поздравляю.
Я села там же, где и стояла. Хорошо хоть далеко от дивана не отошла…
Перед глазами все поплыло, а воздуха перестало хватать.
— Анюта, воробушек, тебе плохо?
Слава сел прямо передо мной, обхватывая мое лицо руками и обеспокоенно заглядывая в глаза.
— Плохо? Ты разве не слышал? Я… у меня… у тебя… — я сглотнула, испуганно глядя на него. — Что теперь? Я же не готова? Я же не… Я же не мама, я даже о себе позаботиться не могу, глупости делаю. Тебя подставляю…
Лицо Славы вдруг смазалось, а по моим щекам потекли горячие горькие слезы.
Что, если он посчитает, что я все между нами испортила, что если…
— Глупый маленький воробушек, — прошептал вдруг Слава, подхватывая меня на руки и прижимая к себе.
Моих мокрых соленых щек коснулись его горячие мягкие губы, а меня будто прорвало. Слезы полились градом.
Глупая… глупая, потому что позволила этому случиться? И теперь все, да? Ни Славы, ни его объятий, ни глупой работы, ни будущего…
Права была мама, права Альбина, что я могу? Зачем поехала в столицу, если…
— Давайте, мы к вам завтра приедем. Сейчас не подходящее время для разговора, — не выпуская меня из рук, со вздохом произнес Слава. — Если есть рекомендации, киньте на почту, она в базе указана.
— Да-да, конечно. Постарайтесь обойтись без успокоительных, они могут навредить, — кивнула женщина. — Я все улажу, Ярослав Львович.
Кивнув, он, не выпуская меня из рук, направился вниз.
Я прятала лицо на его груди от встречных любопытствующих лиц, и все никак не могла успокоиться и взять себя в руки.
Новость, которая должна была стать самой чудесной в моей жизни, пришла слишком рано и теперь…
— Оденься, воробушек, тебе нельзя мерзнуть, — шепнул Слава, опуская меня на пол и протягивая зимнее пальто, выданное гардеробщицей.
Вытирая слезы, я просунула руки в рукава, и стоило мне застегнуться, как Слава снова подхватил меня на руки, крепко прижимая к себе, и отправился к машине.
Привычное тепло салона, кресло, на котором Слава уже успел включить обогрев… Он пристегнул меня, на секунду задержавшись, чтобы стереть слезы с моей щеки, а я сглотнула, отводя взгляд от его грустных серых глаз, и обняла себя руками.
Это конец…
Вздохнув, Слава осторожно поцеловал меня в щеку и, закрыв дверь, направился к водительскому сидению.
Тишина убивала.
Я не представляла, что сказать, а Слава, сжав губы, не отрывал взгляда от дороги.
— Это все, да? — спросила я глухо, когда поток слез наконец иссяк, а внутри поселилась пустота.
Теперь я смогу с ним поговорить, теперь выдержу правду. Правду, которую мне всегда пытались донести мама с Алей. Правду, почему стоит заводить отношения только после брака… Мужчинам не нужны дети, только женщинам.
Слава повернулся моментально.
Оглядел меня, нахмурившись, и, вновь повернувшись к дороге, свернул на обочину.
Я прерывисто вздохнула, сжимая добела руки и глядя, как Слава паркуется, а после медленно поворачивается ко мне.
— Воробушек, — медленно начал он, но, нахмурившись, прервался. — Нет, так не пойдет.
Резко отодвинув сидение, он отстегнул ремень безопасности и в одно движение притащил меня к себе на колени.
— Так определенно лучше, — хмыкнул он, обнимая меня и глядя в мои широко раскрытые от удивления глаза. — А теперь скажи мне, воробушек, о чем ты сейчас подумала?
Его пальцы нежно коснулись моей щеки, а мне вновь захотелось плакать. Но серые глаза внимательно и требовательно глядели на меня, потому, опустив голову, я, запинаясь, начала отвечать:
— Ты… ты не рад… Я все испортила, опять… Нет, я понимаю, почему ты… Но я…
Прерывая мой сумбурный поток слов, подбородка коснулись теплые пальцы, вынуждая поднять голову и посмотреть в самые прекрасные и родные глаза.
— Я тебя люблю, Анюта, — вдруг серьезно произнес Слава.
Я сглотнула, попытавшись отвести взгляд, но Слава нежно провел пальцем по щеке, привлекая мое внимание.
— Мой пугливый воробушек, я очень сильно тебя люблю, — повторил он серьезно и улыбнулся. — И я должен кое в чем признаться. Когда ты попросила тебя не забирать, потому что задержишься, я удивился. Но как только освободился и убедился, что твой телефон не отвечает, я подъехал в офис и не нашел тебя. Личные вещи исчезли, а на твоем рабочем столе я обнаружил записку
