Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
отвечать нечего: он и сам не понимает, из чего сделал свой вывод. Неожиданно Кирилл чувствует, что, произнеся слово «Единое», не верит самому себе. Ведь для него нет никакого Единого. Для него существует все как все, но никакого Единого он не знает – так, как Женя, Гуру, Махариши и Шрёдингер. Впрочем, Шрёдингеру Кирилл тоже почти не верит, до Гуру и Махариши ему нет дела – это тоже внезапное озарение, а что касается Жени, то Жене он заставляет себя верить.
Дома у Жени. Кирилл сидит за столом в очень уютной, декорированной желтым и красным – самыми индийскими цветами в представлении Кирилла и, очевидно, Женином тоже – кухне. Женя массирует ему плечи.
Женя: Почему ты перестал ходить на йогу?
Кирилл: Потому что извини, но все это чушь: энергия кундалини, атман, Брахма, чакры… По крайней мере мне это ничего не дает.
Женя молчит.
Кирилл: Скажи… по-твоему, я сильный человек?
Ему кажется, что Женя и теперь не ответит, потому что молчание продолжается еще с полминуты. И Кирилл действительно не слышит ни «да», ни «нет».
Женя: Сильные люди особенно нуждаются в заботе и понимании.
Кирилл встает и отходит к раковине, чтобы быть к Жене спиной. Ему нужно остановить слезы, у которых, кажется, нет ни повода, ни оправдания. Слезы мало того, что не прекращаются, – Кирилл начинает всхлипывать. Он ни о чем не думает и не знает, почему плачет, и желания знать, почему он плачет, у него тоже нет.
Женя подходит и обнимает его сзади. Так они стоят некоторое время: Кирилл закидывает голову, все-таки пытаясь обратить слезы вспять, а Женя, ростом ему по плечо, прижимается щекой к его спине. Кирилл опускает глаза и смотрит на обнимающие его Женины руки так, словно еще не почувствовал ни их, ни Жениного тела спиной. Он берет эти руки будто две половины какого-то предмета, осторожно размыкает их, и Женя сразу отстраняется.
Кирилл: Да… Ну, мне пора. Собрание важное: выборы ведь в следующем году, все на ушах…
Женя молча провожает его спокойным и внимательным взглядом, которого Кирилл не видит, поскольку ни разу не оборачивается. Он больше никогда ни придет к Жене. А вот Женя однажды придет к нему, правда, не домой, а в другое место, где Кирилл пока даже не пробует себя представить, полагая, как полагает всякий, туда не попадавший, это место созданным для кого угодно, только не для него.
Кирилл стоит у входа в Нескучный сад и ждет Вику. Мать передала ему просьбу звонившей и не заставшей его Вики встретиться тут.
Кирилл: Это связано с бракоразводным процессом?
Вика: Да. Связано. Я отозвала документы. Я остаюсь со Славой. Он любит меня. А ты ведь меня не любишь. Вот видишь, ты молчишь, потому что ты не лгун.
Кирилл: А ребенок?
Вика: Его уже нет.
Кирилл чувствует внезапную боль и рефлекторно начинает плакать, всхлипывая, даже хныча, и уже через несколько секунд, к своему стыду, распознает в этой боли превосходящее ее облегчение.
Тысяча девятьсот девяносто девятый. Кирилл уже год как окончил институт и работает в лаборатории при научном комбинате, специализирующемся на поиске новых способов обогащения золотоносной руды. Еще к концу четвертого курса, посреди которого Кирилл поменял факультет, он почувствовал, как интерес к золоту понемногу заполняет в нем дыру, оставленную вырванными с корнем самоцветами. За дипломную работу «Кинетика гидрохлоридного выщелачивания золотосодержащих руд» Кириллу натянули четверку в счет прежних заслуг – Кирилл урывал для него часы от партийной деятельности и духовного самосовершенствования. Мысль об аспирантуре он решил, во всяком случае, пока, не рассматривать.
Как сотрудник Кирилл на хорошем счету. Среди коллег у него завязались отношения, близкие к приятельским. Да и не только: уже имел место роман сезонной продолжительности, завершившийся по обоюдному желанию. Кирилл так и не понял, почему он начался и почему завершился.
В офисе штаба. Атмосфера почти осязаемо тяжелая. Какой бы ни была энергия здесь все эти предвыборные месяцы, сейчас она, по ощущению Кирилла, заблокирована так, что мизинец не просунешь.
Батищев: Кто нас сегодня порадовал? Олежек. Свежий номер «Нормальной…». Цитата из интервью пресс-секретаря штаба партии «Русское ядро» Олега Мутовкина. Что же вещает Олег Мутовкин? «Лозунг «Россия для русских!», оплеванный прозападническими космополитическими силами, на самом деле означает приоритет титульной нации в распределении государственных и общественных должностей, в культуре и бизнесе… Оглядываясь на примеры из прошлого, нельзя не признать, что тридцать третий год для Германии и немецкого народа имел некоторое оздоровляющее значение…» Конец цитаты. Комментарий «Нормальной…»: «Поразительно, что партия, возводящая себя напрямую к НСДАП, до сих пор не снята с выборов…»
Обстоятельно, со вкусом, рвет газету над головой сидящего Олега.
Олег (не стряхивая обрывки, без уверенности): Но я же почти слово в слово повторил то, что вы сами говорили три года назад…
Батищев (ему в лицо): Три! Три!!! Мало ли, что я говорил три года назад, дубина! А про тридцать третий год ты сам от себя приплел, художественно развил, гуманитарий хренов! Что у тебя здесь – философский камень! (Стучит Олегу по лбу костяшками пальцев.) Что было три года назад, быльем поросло! Выборы через месяц, а ты пасть свою раззявил! Ты же, говно, нас всех ко дну пустил!
Закономерная тишина после устрашающего резюме позволяет Батищеву отдышаться.
Батищев (никому конкретно, с мнимой выдержанностью): Меня с завтрашнего дня и по 15-е в Москве не будет. Отменить поездку нельзя. К моему возвращению скандал должен быть замят. Как вы это сделаете – меня не касается.
Подъезд, в котором располагается офис штаба, взят в осаду группой телевизионщиков. В офисе Кирилл, Олег, внезапно оробевшая Елена Гелиевна и двадцатилетняя Настя, неформальный личный секретарь Косолапова, совершенно разбитая тем, что на этот раз он не взял ее с собой.
Олег (чуть громче, чем себе под нос): И что им надо?.. Это чистой воды психологическая атака…
Настя (словно во сне): Кто-то должен к ним выйти…
Олег (шумно вздыхая и ерзанием обозначая, что встает): Mеa culpa. Я же считываю повисший в воздухе тонкий намек…
Кирилл (поднявшись рывком, Олегу): Обосрался и сиди. Я к ним выйду.
Он срывает резинку с лежащего на столе перед Еленой Гелиевной свернутого цилиндром предвыборного плаката, ладонями заглаживает волосы назад и собирает в маленький хвостик. Протягивает Насте раскрытую ладонь, в которую та, мгновенно поняв жест, вкладывает коробочку теней с зеркальцем. Повернувшись ко всем спиной и держа зеркальце на вытянутой руке, Кирилл смотрится в него с полминуты. Остальные уставились на
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
