Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
Вот только от регистрации один раз попытались перейти к прямой разнарядке, и дело вышло громкое. Прискакали они к одному свежезарегистрировавшемуся по случаю прилёта магу, и приказали ему срочно отправиться к больному, который и ждёт сейчас их всех на монастырском подворье, уже и при смерти. А вообще лучше будет, если этот самый маг и все прочие остальные такие же впредь должны будут сидеть у них в епархии, ожидая больных, а не шарахаться по городу в своё удовольствие. Люди ведь болеют, так что неча прохлаждаться, надо впрягаться и помогать. Вместе надо работать! С церкви — организация и распределение, а с магов помощь.
Слова вроде бы правильные, но этот маг огнём и пинками выгнал чернорясную делегацию сначала из ангара, потом с аэродрома, вдоволь при этом поиздевавшись над ними, несдержанный был. Заявил напоследок судорожно тушившим свои обугленные и обгоревшие до трусов рясы попам, что никакие посредники между больными ему не нужны в принципе и пригрозил ещё приехать на подворье. И не дай ваш бог, если пациент не при смерти, он это дело быстро исправит.
Попы испуганно отказались от квалифицированной медицинской помощи и быстро уехали, и вскоре Арчи попытались было предъявить посрамление сана, но примчалась Лара, впряглись остальные маги, и поначалу громкое было дело заглохло. Хихикали, правда, над попами в обгоревших до трусов рясах ещё долго. В других аэропортах, кстати, тоже было что-то такое. И регистрироваться у попов все перестали. У князя — пожалуйста, а вот у вас нет.
Плохо было другое, ведь для того, чтобы вести такую политику, рассчитанную на долгое противодействие, церкви было необходимо постоянно поддерживать определённый градус накала недоверия и нелюбви к магам среди своих. Без этого никак. Да ещё и проверять постоянно, не проникся ли кто симпатией к богомерзким колдунам и волшебникам, не водит ли кто с ними дружбу?
Из этого же корня выросло и неприятие гномов с их саламандрами, эльфов с их лесами, а уж про нечисть и говорить нечего. И если много лет удавалось поддерживать это неприятие в равновесии, не показывая его остальным, то после обнаружения подземелья с чужими амулетами нарыв резко созрел и лопнул, ведь все условия для него были созданы. И официальная церковь, что бы они сейчас не говорили и как бы не открещивались от раскольников, виновата в сложившейся ситуации не меньше других.
Я понимал, что Лара и остальные эльфы, гномы и маги, после уничтожения раскола, вполне могут сцепиться с официальной церковью, и эта схватка может быть даже посильнее взятия этого монастыря с фанатиками. Иерархам предложат сменить отношение к миру и его проявлениям, не вписывающимся в церковную картину, на нормальное. Что будет, не знаю, но вряд ли попы пойдут на обострение. Им бы ещё лет сто, а то и двести, я практически видел, как проклинают иерархи церкви мерзких торопыг вообще и Иннокентия этого самого, чересчур властолюбивого и усердного не по разуму, в частности.
Я невольно представил себе, как лет через двести, все маги находятся на службе у церкви и не чирикают. Воздушный флот приведён к порядку, летать могут только церковники и дружина, да подконтрольные им компании, для обслуживания грузопассажирского потока. Лечат тоже только на монастырских подворьях, для пущего порядку, а эльфам и гномам их любопытные носы поприжали, выставив их из людских княжеств. И всё вокруг так хорошо и благолепно! И никто не советует им, что делать, не лезет и не учит свысока.
Меня передёрнуло, но если я сумел представить себе такое, то и попы могли. И не просто могли, а должны были это сделать. А уж если сделали, то и план действий у них есть, в этом я не сомневаюсь. Один минус, такой план должен быть основан на неприятии, а это не скроешь, что-нибудь пролезет там, кто-нибудь вякнет здесь, вот и привет.
И плохо, что были у меня друзья среди этой публики, которых я очень сильно уважал, и теперь мне за них было очень неприятно. Как будто дорогой тебе человек где-то ходит с расстегнутой ширинкой, или с плевком на спине, и не замечает этого. Охотники ещё эти, инквизиторы, мы ведь с ними дружили. Ребята всё лихие, хорошие.
Но ведь и не дают им ходу наверх, максимум, на что может рассчитывать инквизитор, так это на должность командира сводного отряда, управления-то своего у них нет, отдельные команды по монастырям обретаются, у каждого свой. А когда в возраст преклонный войдёшь, то милости просим в этот же монастырь рядовым иноком, грехи замаливать, на или в мир иди, живи сам, но только под неусыпным негласным надзором.
Ещё мне не нравилось их отношение к нечисти. Под предлогом того, что нечисть в большинстве своём опасна, пытались ущемить не только домовых и прочих банников с овинниками, замахивались даже и на саламандр. Но гномы им быстро фары протёрли, да и обычные прихожане не поддержали, причём очень сильно, и в этом столкновении исподволь победила нечисть, а вот авторитет попов сильно упал.
А как иначе, вот рассказывает поп какой-нибудь молодухе про природную мерзость и подлость нечисти, а потом она приходит домой, где всё выглажено и убрано, где уют и тепло. Просыпается она потом с расчёсанными волосами, после добрых и волшебных снов, насланных домовым, и идёт к скотине, а там ещё лучше, чистота и порядок, и даже навозом не пахнет. Ну, кто же от такого по своей воле откажется? Свистите вы что-то, святые отцы.
— Не упади, — дёрнул меня за рукав Вовка уже у самого входа в огромную многосекционную палатку с надписью «Столовая». — Прикидываешь небось, что врать сейчас будешь?
— Не, — я решил не таить свои мысли, тема-то горячая, глядишь и увлекутся и про Лариску забудут. — Про попов думал, чего это они? Мухоморов все вместе наелись, что ли?
— Это для них было бы лучше всего, — заржал тот. — Многое бы объяснило. И даже соскочить позволило бы кое-кому. Заходи давай, вон к тому столику. Маша, привет!
Мы зашли и чинно уселись за длинным столом у широкого марлевого окна. Пожрать, конечно, лучше дома, но ведь я всех на борт не потащу, не принято это. Да и ходят экипажи в столовую не за тем, а больше пообщаться, в столовой во все времена было что-то вроде клуба. Пили чай, иногда пиво, иногда самогон, по ситуации, делились последними новостями и вообще опытом, ели пирожки и играли в карты.
— Кое-кто в церкви охамел в конец, — Вовка жестами что-то показывал знакомой подавальщице. — Так-то я верующий, но на голову ведь садятся! И не поповское это дело, небо. Было бы их, так дал бы им Единый сил, а то ведь ни летать, ни лечить не могут, вот и бесятся. Нечисть вот гоняют, это да. Ну, страхолюдин с колдунами ещё ладно, а чего мелочь-то гонять, обижать маленьких, заняться больше нечем?
— Под себя гребут, — махнул кто-то рукой, — вот и увлеклись. Не понимают, ироды, что мы люди взрослые и их насквозь видим. Мне вот лично Писанием глаза не замылишь. Загробной жизни, конечно, охота, но ведь правды не знает никто. Может, и брешут, как проверишь?
— Единственный пряник, — согласился я с незнакомым мне штурманом в годах. — Но очень сильный. Если б точно знать, без штанов бы к ним побежал.
— Чёрт его знает, что там на самом деле, — поддакнул мне Вовка. — Единый-то знаки попам являет, но ведь ни разу же с ними не поговорил! Такое ощущение, не сильно-то они ему и нужны. Вот маг наш корабельный, Серёга, тоже светиться умеет не хуже ихнего, особенно когда выпьет, но поклоняться и руки целовать ему при этом не требует. Нормальный чувак. Но и загробной жизни при этом не обещает, правда.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
