Дозоры, конечно, тоже имелись.
Аштия поприветствовала меня ложкой, которой она бодро работала над порцией каши с мясом. А вот от воды, подкрашенной вином, отказалась, и от простой — тоже, лишь слегка смочила губы. Я посмотрел на неё с сомнением.
— Мне снова нужна твоя помощь. Палатка, вода… Согласна на холодную. Ничего. Самое главное — умыться. Чтоб жажда не мучила.
— Не проще ли попить?
— Не проще. Мне нельзя.
— Почему?
Госпожа Солор приподняла бровь и взглянула на меня со смесью иронии и насмешки.
— Ты уверен, что жаждешь узнать такие подробности о проблемах свежеродившей женщины? Едва ли… Всё нормально, всё нормально, не надо сразу пугаться. Если ты и преступил какие-то обычаи, запрещающие женщинам обсуждать с мужчинами то или это, так в походе, понимаешь, другие законы. И я никому не расскажу, обещаю. Принеси мне воды, будь добр. Если найдётся тёплая, я буду счастлива.
Тёплая нашлась. Вновь всё состоялось по прежнему сценарию — укутывание плащами трёх близко растущих куста, полчаса ожидания, потом благодарный взгляд освежённой Аштии. Своего «пластуна» она уже седлала сама; чувствовалось, что женщина с каждым днём всё больше приходила в себя. И мне лишь одно казалось странным — она ведь могла бы взять с собой хоть одну служанку, которая бы ей помогала. Хоть одну хиленькую палатку, которую можно навьючить на коня, если уж нет возможности прихватить обозного ящера. Или хотя бы мужа, уж с ним-то она бы могла все вопросы обсуждать откровенно.
Но непривычная к темпам движения конницы девица нас бы задержала, даже будь она всего одна. На коне нужно уметь ездить, а этим искусством владеют редкие горничные, путешествие же на ящере особых умений не требует. Потому служанок и возят в обозах. Нагруженная палаткой лошадь — тоже обременение. У имперцев-то не те палатки, которые мои соотечественники одной рукой в рюкзак забрасывают между делом. Пусть совсем немного, однако ж лишняя поклажа задержала бы нас. А господин Акшанта обязан был командовать своей гвардией, и едва ли Аштия сочла бы для себя возможным просить его отступить от своего долга. Никогда бы она этого не сделала. И ограничила себя во всём, в чём только можно, ради быстроты подразделения. А комфорт — побоку.
Бедолага…
Краем уха я услышал, что в этот день нам предстояло форсировать перевал, и заранее напрягся. Что можно было ожидать от путешествия через перевал? Много тяжёлого труда, узкие обледенелые дороги, холод, скорость, сравнимая со скоростью черепахи — именно так я себе это и вообразил, хотя теперь уже с трудом мог представить льды и снег в Маженвии, где всегда так жарко.
Впрочем, в Африке, например, на Килиманджаро лежит снег. Так что всё возможно.
Может, хоть снежок увижу.
Впрочем, ожидания мои не оправдались ни по одному из пунктов. Дорога, как идущая по предгорьям, так и поднявшаяся к вершине пологого хребта, оставалась широкой и не очень крутой. Да, в паре мест пришлось спешиваться с коней и вести их налегке, но это ерунда по сравнению с тем, что могло бы быть. «Пластун» Аштии без труда брал самые неприятные подъёмы, ей спешиваться не приходилось. И уже к трём часам дня перед нами развернулась Увешская долина, сопредельная с Маженвием. Роскошные леса с такого расстояния казались разновеликими островками пушистого мха, а луга были расчерчены правильными прямоугольничками разных оттенков зелёного и жёлтого. Небо же сияло синевой настолько пронзительной, настолько безупречной, что заболели глаза.
Это вам не демонический мир, конечно.
— Спускаемся, — коротко распорядилась Аштия, дав нам совсем немного времени для того, чтоб полюбоваться долиной, настолько обширной, что даже теперь, в разгар дня, она дальней своей частью тонула в бледно-фиолетовой дымке. — Разведчиков вперёд, господа. На четверть перехода.
— Четверть перехода — слишком далеко, — возразил один из офицеров. — Вестовые извещают с опозданием, лучше иметь возможность разглядеть визуальный сигнал.
— Пусть разобьются на три группы и в случае необходимости передают сигнал по цепочке, — и, отвернувшись, зачем-то бросила мне: — Здесь Увеш, и замок Гирлянды не так далеко. Так что лишняя осторожность не повредит. Уверена, лорд Увеша одним из первых примкнул к числу мятежников.
А я в этот момент горько пожалел, что Ниршав отправился не с этой частью войска, а с той, где были Фахр, Ишрун и все остальные худо-бедно знакомые мне офицеры, к которым я хотя бы мог обратиться с вопросом. Здесь же не было ни одного такого. Да, я прежде перекидывался словами с Аллехом, но как-то не тянуло меня идти к нему за разъяснениями. А без них сказанное мне Аштией оставалось непонятным. И к чему она мне это сказала? Намёк? Или просто так?
Дорога вниз оказалась намного удобнее и проще, чем наверх, так что к вечеру мы были уже в предгорье, пышном и роскошном, какими обычно бывает природа в поймах рек, изобилующих не только водой и плодородным илом, но и солнцем. Зелень лесов и лугов разрезали дороги, но чужих мы пока не видели, хотя дозорные несколько раз сигнализировали о появлении местных. Мирных местных, простых обывателей.
Но, если уж они встретили нашу скромную армийку, информация по живому радио разнесётся с бешеной скоростью. А если рядом действительно есть недружественно настроенный лорд, как предполагает Аштия, то подобная скорость может оказаться гибельной для нас. Всё-таки здесь около трёх тысяч человек. Увеш — область поменьше, чем Маженвий, сколько с такой можно собрать войск? Я не знал. Может, и больше, чем три тысячи. Может, меньше. В любом случае, столкновение с силами местного хозяина нам ну совсем ни к чему.
— Встанем здесь лагерем? — осведомился Аллех у госпожи Солор.
— Нет, разумеется, — нетерпеливо ответила женщина. — Продолжаем путь сразу, как только лошади попьют. К утру нам нужно выйти на дорогу к Бограм, там предположительно сможем позволить себе отдых. Что разведчики?
Я краем уха слушал доклад разведчиков. В конце концов, это не моё дело, а самое основное я и так уловил — пока признаков приближающегося противника нет, хотя дровосеки, охотники и крестьяне на периферии шныряют по своим делам, обращая мало внимания на военных. И хорошо. Возможно, у нас и в самом деле есть шансы, как и надеется Аштия. На то, чтоб накормить и напоить лошадей, сейчас нужно не так много времени, если учесть, что последний километр мы все двигались шагом, а не галопом, и кони успели подостыть.
Что ж, пока животные отдыхают, отдохну и я. На первом же привале, увидев, как неумело я обращаюсь с конём, главный телохранитель госпожи Солор заявил, что скакуна ему жалко, поэтому он и его ребята сами с ним как-нибудь поладят, а я чтоб к коню на отдыхе на лучный перестрел не приближался, достаточно и того, что в пути над ним издеваюсь. Да, с конями у меня пока фигово складывалось. Можно радоваться хотя бы тому, что я научился худо-бедно ездить верхом и перестал сбивать животине спину под седлом.
Можно было спокойно раскупорить флягу, вытащить из седельной сумки солонину и сухарь. Выждав момент, я предложил еду Аштии. Она рассеянно отломила кусок сухаря, с трудом прожевала, облизала губы.
