— А сейчас как я выгляжу? — лукаво спросила Лара.
— Как сонный котенок, — ответил он, целуяее, — времени мало, вставай, дорогая.
— Хорошо, иду, — Лара спустила ноги скровати. — Да, мы должны быть с мистером Стептоуном предельно вежливы.Лишь бы Крон чего не выкинул.
ЦВЕТ ДВЕНАДЦАТЫЙ. ЗОЛОТОЙ
Жил близ Гаталаны бедный пастух. Целый день под палящимсолнцем пас он своих овец. И на обед пищей ему служила горсть фиников и глотоктеплой воды из тыквенного сосуда. Однажды отдыхал пастух в обед подтамариндовым деревом. Вдруг раздвинулись его ветви и на землю спрыгнулпрекрасный юноша в блистающей одежде. «Должно быть, это сам бог Индра», —подумал пастух. «Чего ты хочешь, добрый человек, — обратился к пастухунезнакомец, — говори, и я исполню твое желание». — «Хотел бы яугостить тебя на славу, прекрасный юноша, — ответил пастух, — да нету меня ничего, кроме горсти фиников и глотка воды в тыкве». Юноша махнул рукой,и появился прекрасный шатер. Вошли они в него и увидели богатый стол с разнойедой. «Скажи, что у тебя на душе, — продолжал юноша, когда утолили ониголод и жажду, — я помогу тебе». — «Сколько лет пасу я овец, —сказал пастух, — но не могу выбраться из нищеты. Нет у меня денег, чтобыпоставить новую хижину, не могу я жениться на любимой девушке. А совсем рядомживут мудры — воины, и у них дома ломятся от богатства». «Хорошо, — сказалюноша, — вот тебе орех плода тамаринда. Подержи его во рту, и тогда твоежелание сразу исполнится». В тот же миг исчез он, подобно сверкающей молнии.Долго думал пастух, сон это был или явь, но орех тамаринда лежал у него наладони. Стал пастух воином. Появился у него богатый дом, жена-красавица, слуги,теперь за него пасли овец оборванные пастухи. Шло время, стал бывший пастухскучать. Взял он орех и подумал, что хорошо бы быть купцом. Стал он купцом.Потекло богатство в его сундуки, стал он носить богатую одежду и жить вогромном доме. Прошло время, и снова заскучал он. Орех тамаринда сделал егобрахманом, а затем царем. Сидел царь на крыльце своего дворца однажды, смотрел,как бойко гоняются в небе ласточки, и думал: «Я совсем стар, не заметил, чтожизнь пролетела, много ли я видел радости в жизни? Я ведь был счастлив толькотогда, когда пас овец у Гаталаны». Кряхтя поднялся он и пошел искать орех. Взялон орех и попросил: «Верни мне молодость». И стал он снова молодым пастухом иувидел, что лежит под деревом тамаринда, а рядом пасутся его овцы.
Сомадева. «Океан сказаний».
Глава 32
В назначенное время Лара с Максимом были в зале. Здесь уженаходились племянницы Стептоуна, сэр Ральф и Бриген, Бартенсон и Резерфорд,который был необыкновенно бледным. Хмурый Крон кивнул им издали. Дверьоткрылась, и появился Стептоун. Был он в черном костюме и выглядел неожиданно ирезко постаревшим. Сразу за ним появился Дональд и незаметно проскользнулвнутрь.
— Я недаром просил вас собраться, — началСтептоун, — дело в том, что произошло ужасное несчастье. Мой внук Виталий,который жил в России, приехал навестить меня. Я собирался представить его вам,но смерть Виталия неожиданно разрушила мои планы. Я распорядился, чтобы подготовилифамильный склеп. Мой внук будет похоронен там.
— А почему мы ничего не знали о твоем внуке? —спросил сэр Ральф, который с утра был лишь слегка пьян.
— Я не хотел говорить о нем до поры до времени, —ответил Стептоун. — Просил молчать и друзей моего внука. Но теперьскрывать что-то бессмысленно. Похороны состоятся сегодня в полдень, а вечером япросил бы всех прийти на ужин. Хочу сделать заявление. Я понял, что уже стар и,наверное, тоже скоро сойду в могилу. Мне необходимо кое-что сказать вам о своемзавещании.
С этими словами Стептоун повернулся и вышел. Присутствующиестали переговариваться.
— Интересно, — послышался голос Бригена, — аможет, у сэра Уильяма есть еще один внук, и он собрался ему завещать своеимущество? Зная дядю, я бы, например, не удивился.
— Помолчи, Бриген, — остановила его Флора.
— А чего мне молчать, — задирался молодойчеловек, — старик совсем из ума выжил, придумал себе какого-то внука изРоссии, теперь пугает нас завещанием. Не стоит, закон есть закон. Да явись хотьдесять внуков, и не только из России, но и с Луны, закон будет на нашейстороне.
— Вот именно, — резко оборвал егоБартенсон, — закон всегда будет на стороне наследника, а этообговаривается в завещании. Если ваш дядя оставит дом со всем имуществомкакому-нибудь бродяге, то бродяга и будет жить в нем, а если вам он оставитдырявый горшок, то придется довольствоваться дырявым горшком, и ни один суд,даже если ваша тяжба будет тянуться сто лет, не вынесет приговор в вашу пользу.
— Вы, конечно, опытный адвокат, Бартенсон, — сказалБриген, — но я тоже кое-что понимаю в законах. Любое завещание может бытьоспорено, если старик не в своем уме. А как можно его считать нормальным послезаявления о внуке из России?
— Остановитесь, — вмешался Крон, — а еслибудет доказано, что внук в России у мистера Стептоуна действительно был?
— Так был же, — Бриген махнул рукой, — новедь он умер. Не говорите только, что у него внуков пол-России.
— Я и не говорю, — не отступал Крон, — воттолько я не спешил бы обвинять мистера Стептоуна в сумасшествии. Вы же еще незнаете, что он собирается вам сообщить?
— Думаю, что ничего хорошего он не скажет, —проворчал Бриген.
— Ничего хорошего для тебя, но не значит, что ничегохорошего для себя, — сказал вдруг Дональд.
— Опять ты лезешь, братец, — поморщился Бриген, —и как всегда городишь всякую чушь. Может, ты пойдешь, поговоришь с дядей? Выдруг друга поймете.
— Что дядя хотел, он уже сказал, — заметилДональд, — и незачем его сейчас тревожить. Подожди немного.
— Дядя ведь не поступит с нами жестоко? — спросилаДебора высоким голосом. — Он ведь так не сделает?
— Вот еще одна плакальщица по наследству, —фыркнул Бриген. — Хотя я вообще не понимаю, зачем такое наследствоникчемным людям? Разве вы сможете распорядиться деньгами, имуществом,коллекцией?
— Не думай, что это доступно только тебе, —оборвала его Флора, — всех вокруг себя ты считаешь никчемными, а сам готовперегрызть глотку любому, кто встанет на твоем пути. Ты готов взбираться наверхпо трупам.
— По крайней мере, не сижу сложа руки, как этот дурачокДональд, и хватит меня попрекать! — рявкнул Бриген. — Предупреждаювсех, что от своей доли наследства я не отступлюсь.
— А никакой твоей доли и нет, — лениво проговорилДональд, — что завещает дядя, перейдет сначала к нашему отцу. А там… тамвидно будет.
— Замолчи, идиот! — Бриген не мог большесдерживаться и выскочил из зала.
Крон хмыкнул, сделал знак Ларе и Максиму и тоже вышел.Никому больше не хотелось препираться, все быстро последовали его примеру.Остался лишь бледный Резерфорд, который сжимал виски руками и все повторял:«Боже мой».
