Прошло почти через десять минут, прежде чем Росс вернулся. Тесса тотчас поняла: случилось что-то ужасное.
— Что такое? — спросила она с тревогой.
Росс, бледный и явно потрясенный, сел.
— Ричард Сеймур-Смит. Он умер. Умер сегодня днем.
— Ой! — Глядя Россу в глаза, Тесса медленно выдохнула. Бухгалтер, который помогал Россу вести дела. Муж Антонии. Такая преждевременная и неожиданная смерть — конечно, трагедия, но Тесса, которая готовилась к худшему, почувствовала облегчение. По крайней мере, это не Макс и не Холли. Тем не менее Росса это известие потрясло.
— Не все так просто, Тесса. Звонил Макс. И Антония. По всей видимости, она вечером явилась в «Мызу» в самом ужасном состоянии. Она почти обезумела от горя… что, думаю, вполне естественно. Похоже, она настаивала на том, чтобы поговорить со мной, и сейчас она хочет, чтобы я был там с ней. С другими она даже не разговаривает. Это было так страшно, слушать ее… она все рыдает, винит себя и повторяет, что не может жить без Ричарда. Тесса, она считает, что, кроме меня, никто ей не может помочь.
— Понимаю, — осторожно сказала Тесса. Трудно было поверить, что меньше пятнадцати минут назад все было так прекрасно. — Она хочет, чтобы ты приехал к ней. Прямо сейчас?
— Сам я не хочу ехать, — воскликнул Росс. — Но я не могу отказаться! Тесса, ты ее не слышала… она потеряла рассудок… она ведь не такая сильная, как ты… ей никогда не приходилось самостоятельно преодолевать трудности, и вот сейчас, когда это случилось, она просто убита горем. — Он помолчал, затем пристально посмотрел Тессе в глаза. — Прошу, Тесса, не добавляй мне трудностей. У Антонии умер муж, и она нуждается во мне. Я должен ехать.
ГЛАВА 50
Мэтти, которая спала очень плохо, решила наконец, что хватит ей мучиться, и в половине седьмого встала с постели, все повторяя себе, что волноваться незачем. Если Ричард вчера не позвонил и не заехал, то просто потому, что не мог, а не потому, что передумал уходить от жены. Антония, вероятно, закатила истерику, всеми способами пыталась его переубедить, рыдала… Мэтти, несмотря ни на что, было жаль Антонию. Оказаться брошенной не очень приятно, как бы Антония этого ни заслуживала. Но так тяжело не знать, что же все-таки случилось. Бросив взгляд на телефон, который все не звонил, она включила чайник и попыталась отвлечься мыслями о тостах с земляничным вареньем, хотя земляничное варенье постепенно теряло свою притягательность. Начало слегка подташнивать, и Мэтти не знала, что это — утренняя тошнота беременных или просто нервы. А что, если Ричард так и не смог сделать то, что задумал? Может быть, она стоит тут, ждет и волнуется, а он в этот момент, после идиллического воссоединения с Антонией, лежит в постели и спит в ее объятиях? Но вчера он был настроен весьма решительно и так радовался тому, что станет отцом…
В этот момент в почтовый ящик сунули утреннюю газету, и она шлепнулась на кафельный пол, отчего Мэтти вздрогнула. Заварив чай, она подняла газету и уселась за кухонный столик, чтобы почитать ее. Лишь бы отвлечься от своих горьких раздумий и глупых опасений, а что может быть лучше для этой цели, чем порция местных новостей и сплетен.
…………………………………………..
Антония была действительно в ужасном состоянии. Уходить из отеля она наотрез отказалась, и Максу пришлось разместить ее в одном из номеров на третьем этаже. Росс вылетел рано утром, под проливным дождем проехал на автомобиле от Хитроу до Бата и к полудню был уже в «Мызе».
Антония лежала, скорчившись, в центре кровати под кучей одеял, напоминавшей могильный холм. Ее обычно безупречно уложенные темно-русые волосы были все спутаны, на исхудавшем лице — разводы от слез, смешавшихся со вчерашней косметикой. Как только Антония увидела Росса, она зашлась в новом приступе рыданий, бросилась к нему и вцепилась в его рубашку. Нельзя было разобрать ни слова из того, что она говорила.
Росс, который заранее опасался этой тяжелой сцены, заставил себя представить, как бы он себя чувствовал, если бы умерла Тесса. И как только он мысленно погрузился в переживание своего собственного возможного горя, вся его сдержанность улетучилась, и он просто обнял Антонию. Она рыдала, а он тихо шептал ей слова утешения, в которых она очень нуждалась.
— Успокойся, милая, плачь сколько хочешь… я тут, с тобой…
В конце концов поток слез начал стихать, и Росс сумел заставить ее выпить молока и принять две таблетки успокоительного, которое прошлым вечером оставил для нее врач. Нежно обтерев ее лицо прохладным влажным полотенцем, он усадил Антонию на кровати и крепко обхватил ее дрожащие руки своими ладонями.
— Хочешь об этом поговорить или немного поспишь?
— Естественно, я хочу поговорить, — слабым голосом произнесла Антония. — Я все ждала, когда ты вернешься, чтобы поговорить. Ой, Росс, это так ужасно, я все думаю, что проснусь и увижу, что все это просто страшный сон.
— Расскажи, что случилось. Говори сколько хочешь, плачь сколько хочешь, и делать можешь все, что хочешь, — сказал он, пытаясь успокоить и ободрить Антонию. — Я теперь тут и никуда не уйду.
— Все было так ужасно. — Антония взяла коробку бумажных салфеток с тумбочки и вытерла свои покрасневшие глаза. Но потребность говорить была так сильна, что она уже не могла остановиться. — Мы с Ричардом вместе пообедали. У него было такое хорошее настроение, и день выдался такой прекрасный… тогда с Ричардом все было нормально. Мы договорились пойти с ним поужинать в какой-нибудь ресторан, когда он вернется с работы. Он… он велел мне походить по магазинам и купить себе что-нибудь красивое из одежды — он собирался заказать столик у «Зизи», — я его поцеловала и сказала, что он самый изумительный муж в мире… а потом он сел в машину и поехал на работу. Я убрала со стола посуду, около часа провозилась в доме, а потом поехала на своей машине в город, чтобы купить новое платье. Но когда я доехала до придорожной стоянки на Чэннонс-хилл, я увидела… я увидела, что там стоит машина Ричарда, а рядом — полицейская машина и «Скорая помощь»… боже… я подъехала и остановилась как раз тогда, когда они заносили его… в «Скорую помощь», а когда я спросила у полицейского, что случилось, он сказал, что Ричард у… умер.
В этот момент Антония снова разрыдалась, повалилась в объятия Росса и уткнулась лицом в его рубашку. И Росс, тронутый трагическим повествованием, очень сочувствуя Антонии, обхватил ее руками и, так как это было все, что он мог сказать, снова произнес:
— Спокойно. Я теперь тут и никуда не уйду. Я буду заботиться о тебе. Я здесь.
…………………………………………..
Боже, как же Росс устал. Ночь он провел без сна — но только не по той причине, по какой хотел, — и теперь мечтал только об одном — добраться до собственной постели. Находиться с Антонией было тяжело эмоционально, но он считал, что, пока она не заснет, он должен оставаться с ней; он даже не смог позвонить Тессе, чтобы убедиться, что та действительно поняла, почему Росс посчитал своим долгом вернуться в «Мызу».
