– Нет, – пробормотал я. – Я не такой, как вы. Как вы все. И никогда не стану таким.
– Помни... Бог видит сердца, мальчик. А я сейчас вижу твое. Возьми меч. Храни его надежно, пока не найдешь его настоящего владельца.
Я протянул руку и взял трость со спрятанным в нее мечом.
– Но как я узнаю, кому его вручить?
– Узнаешь, – прошептал Широ совсем тихо. – Доверься сердцу.
Саня вошел в комнату и остановился рядом с нами.
– Полиция слышала выстрелы. Там спецподразделение готовится к штур... – Он осекся, уставившись на Широ.
– Саня, – шепнул Широ. – Пора прощаться, друг. Я горжусь тобой.
Саня опустился на колени и поцеловал старика в лоб, испачкав губы кровью.
– Майкл, – продолжал Широ еще тише. – Наше дело теперь в твоих руках. Будь мудр.
Майкл положил руку на бритую голову Широ и кивнул. На лице его застыла мягкая улыбка, но в глазах стояли слезы.
– Гарри, – прошептал Широ. – Никодимус боится тебя. Боится, что ты видел что-то. Не знаю что.
– Пусть его боится, – сказал я.
– Нет, – сказал старик. – Не дай ему обезвредить тебя. Ты должен найти его. Забрать у него Плащаницу. Пока он касается ее, чума разрастается. Как только он отпустит ее, все пройдет.
– Мы не знаем, где он, – признался я.
– Поезд, – прошептал Широ. – Резервный план. Поезд на Сент-Луис.
– Откуда ты знаешь? – спросил Майкл.
– Говорил дочери. Они думали, я мертв. – Широ устремил на меня взгляд единственного глаза. – Останови их.
Горло свело судорогой. Я кивнул. Я даже смог выдавить из себя:
– Спасибо.
– Ты поймешь, – сказал Широ. – Скоро.
А потом он вдохнул – как человек, скинувший с плеч тяжелую ношу. Глаз его закрылся.
Широ умер. В смерти его не было ничего прекрасного. Ничего величественного. Его жестоко истязали и убили – и он позволил, чтобы все это случилось с ним, а не со мной.
Но когда он умер, на губах его играла легкая, спокойная улыбка. Наверное, так улыбается тот, кто шел своим путем, не отклоняясь. Тот, кто служит чему-то важному, гораздо более важному, чем он сам. Кто отдал свою жизнь добровольно и обдуманно – даже если и не с радостью.
– Мы не можем оставаться здесь, – нарушил тишину Саня.
Я встал и повесил трость с мечом на плечо. Меня пробрал озноб, и я поежился. Потом положил руку на лоб: он был горячий, и по нему катился пот. Чума.
– Угу, – сказал я и вышел из комнаты, возвращаясь к залитой кровью лестнице. – Часы бьют.
Майкл и Саня старались не отставать.
– Куда мы идем?
– На летное поле, – ответил я. – Он умен, он догадается. Он должен уже ждать нас там.
– Кто? – не понял Майкл.
Я не ответил. Тем же путем через склад-гараж я вывел их на залитое асфальтом поле. Стоило нам отойти от здания на сотню ярдов, как я снял с шеи свой амулет-пентаграмму и, подняв над головой, направил в него заряд воли. Пентаграмма засияла довольно ярким голубым светом.
– Что вы делаете? – удивился Саня.
– Подаю сигнал, – ответил я.
– Кому?
– Транспорту.
Не прошло и минуты, как до нас донесся свистящий рокот вертолетных лопастей. Небольшая бело-голубая машина зависла над головой и мягко (особенно если учесть спешку) опустилась на рулежную дорожку перед нами.
– Идем, – бросил я и поспешил к вертолету. Боковая дверь скользнула назад, и я забрался в кабину; Майкл и Саня – за мной.
Джентльмен Джонни Марконе в темном комбинезоне кивнул мне и рыцарям.
– Добрый вечер, джентльмены, – произнес он. – Скажите только, куда вас доставить.
– На юго-запад, – ответил я, перекрикивая свист лопастей. – Они должны находиться в товарном составе, идущем в Сент-Луис.
Майкл потрясенно смотрел на Марконе.
– Начнем с того, что это тот самый человек, по приказу которого похищена Плащаница. Уж не хотите ли вы сказать, что он собирается работать с нами?
– Еще как собирается, – сказал я. – Если Никодимус улизнет с Плащаницей и запустит-таки свое суперпроклятие, получится, что Марконе потратил все деньги на ветер.
– Не говоря уже о том, – добавил Марконе, – что чума плохо скажется на бизнесе. Я полагаю, мы вполне можем договориться о совместных действиях против Никодимуса. А дальнейшую судьбу Плащаницы можем обсудить и позже, в более спокойной обстановке. – Он повернулся, хлопнул пилота по плечу и прокричал ему на ухо, куда лететь. Пилот оглянулся на нас, и я увидел на фоне светящейся приборной панели силуэт Гард. Правое переднее кресло занимал Хендрикс – он слушал Марконе, время от времени кивая.
– Что ж, хорошо. – Марконе повернулся к нам, снял с крюка на стене крупнокалиберный охотничий карабин и сел обратно. – Советую вам пристегнуться, джентльмены. Что ж, вперед, в погоню за священной Плащаницей.
– Черт, не хватает только одного, – заметил я Майклу, возясь с пряжкой ремня. – Записи Вагнера.
Я видел отражением в лобовом стекле, как улыбнулась, услышав мои слова, Гард. Она щелкнула каким-то тумблером, и в кабине грянул «Полет Валькирий».
– Йи-хо! – крикнул я, вцепившись руками в подлокотники. – Лететь – так с понтом!
Глава тридцать вторая
Через несколько минут полета вертолет начало швырять из стороны в сторону. Если бы не ремень, я почти наверняка врезался бы лбом в потолок или стену.
Марконе надел переговорное устройство и произнес что-то в микрофон. Выслушав ответ, он повернулся к нам.
– Боюсь, полет предстоит довольно беспокойный. Вообще-то он должен стабилизироваться бортовым компьютером, но тот вышел из строя. – Он в упор посмотрел на меня. – Могу только догадываться почему.
Я огляделся по сторонам, нашел еще одно переговорное устройство и надел его на голову.
– Чтоб меня, – буркнул я.
– Прошу прощения? – Голос Гард в наушниках звучал не самым любезным образом.
– Это я не тебе, блондиночка. Я обращался к Марконе.
Марконе с легкой улыбкой скрестил руки на груди.
– Все в порядке, мисс Гард. Обстановка требует от нас неожиданных решений. Мистер Дрезден славится специфическим подходом к дипломатическому этикету. Его бы стоило изолировать за бестактность.
– Сказал бы я, куда вам идти с вашим этикетом, – заявил я. – Марконе, мне нужно поговорить с вами.
Марконе нахмурился, но кивнул.
– Сколько нам еще лететь до железной дороги на юго-запад?
