— Садитесь, нахал вы эдакий, неужели не знаете, что даму непременно нужно предупреждать о визите?
Сняв куртку и бросив ее на диван, детектив плюхнулся рядом.
Истомина, бросив на гостя томный взгляд, медленно встала и исчезла за дверью. Вскоре Аполлон услышал ее зычный, властный голос, отдающий распоряжение домработнице. Она вернулась в гостиную, уселась рядом с гостем, прижалась к нему.
— Так какое дело привело вас ко мне?
— Помнится, вы волновались по поводу исчезновения Ирэны Аркушевской?
Истомина едва заметно вздрогнула.
— Я и сейчас переживаю, — проговорила она, и в ее глазах даже заблестели слезы. — Вы что-нибудь узнали о ней?
— Представьте, узнал.
— Так что же вы молчите?! — изобразила она бурную радость, но детектив видел, насколько девушка растеряна. — Рассказывайте, где она пропадала?
— С Ирэной все в порядке, — простодушно улыбнулся Аполлон.
Явная тревога промелькнула на лице Киры.
— Что вы говорите? И где она сейчас?
— Если не отправилась куда-нибудь по делам, то дома.
— Дома? — с невольным ужасом ахнула Истомина.
— Да, дома. Вы, наверное, соскучились по подруге, можете ей позвонить.
В гостиную вплыла домработница с подносом. Поставив на столик чашечки с дымящимся кофе, блюдце с нарезанным лимоном и сахарницу, она удалилась.
Взяв чашечку, Кира пролила кофе, ее рука заметно дрожала.
— Что с вами? — поинтересовался Аполлон.
— Наверное, давление, может быть, отложим нашу беседу? — жалобно простонала она.
— К сожалению, дело не терпит отлагательства, — нахмурился детектив. — Меня интересует, зачем вы посоветовали Ирэне Аркушевской обратиться в липовую медклинику, в результате чего она чуть не погибла?
Бессильно откинувшись на спинку дивана, Истомина бессвязно забормотала:
— Ирэна не так поняла меня. Я понятия не имела, что это за место…
— Как же вы рекомендуете подруге обратиться в клинику, которую вы не знаете?
— Я правда не знала ничего. Меня попросила Марьяна.
— Вы лжете, Марьяна вообще о существовании этой клиники не знает. Так как вы их нашли?
— Мне… мне… — тянула время Кира, пытаясь найти выход из положения, и вдруг воскликнула: — Мне кто-то на какой-то тусовке рассказал про нее, а у Ирэны были проблемы со здоровьем, вот я и посоветовала ей обратиться туда.
Детектив усмехнулся.
— Придумываете на ходу. А может, вам Ираклий Моцарь подсказал? Или Адольф Крейкер? — коварно протянул он.
Его слова повергли Киру в шок.
— Я не виновата, — смертельно побледнев, простонала она. — Это все Моцарь. Я ничего не знала, он сказал, что это отличная фирма.
— Наверное, опять врете. А зачем пытались оклеветать Марьяну, ведь она доверяла вам?
Истомина взяла себя в руки и начала защищаться, агрессивно заговорив:
— Да Марьяна со своим муженьком использовали меня, как хотели! Она надоела мне своей ревностью! К кому она только Родиона не ревновала. А Родион заставлял меня за Ирэной следить. Ну и парочка, баран да ярочка.
— А Моцарь вас не использовал? — с издевкой усмехнулся Аполлон.
— Нет, вот он меня не использовал, — с ненавистью взглянула Кира на детектива. — Ираклий, между прочим, родственник очень важного чиновника и очень богатый человек, вам его не достать.
— Буквально пять минут назад вы все валили на него, а теперь, оказывается, он необыкновенно хороший человек. Не надеясь на вашу память, я записал наш разговор на диктофон, не хотите послушать?
Кира в бессилии стала бить кулачками по подушке.
— Вы скотина! Вы сволочь, Аполлон! — выкрикивала она.
В гостиную заглянул Борислав.
— У вас все в порядке? — осведомился он у хозяйки.
Кира злобно замахала руками.
— Уйди!
Пожав плечами, парень скрылся.
— Вам Моцарь еще не сообщил, что Косорукова арестовали? — с оттенком ехидства в голосе полюбопытствовал Аполлон.
Вспыхнув, Кира обронила:
— А мне-то что?
— Хотите сказать, что вы его не знаете?
Отвернувшись от детектива, Истомина некрасиво скривила рот и внезапно зарыдала.
— Вы хоть понимаете, что вам могут дать срок за пособничество преступникам? — не унимался Аполлон. — А здесь много чего: похищение человека, убийства, запрещенные медицинские опыты…
Мгновенно прекратив плакать, Кира окрысилась:
— Я никаким пособничеством не занималась! Я только сказала Ирэне, что есть клиника, которая лечит от бесплодия, и все. Убейте, я не помню, кто мне сказал про клинику, не помню!
— Кто сказал — не помните, а как связаться с этой клиникой, запомнили, — злорадно бросил детектив. — Может, это Лилиана Сирота вам подсказала? — вкрадчиво пропел он.
Вспыхнув, Истомина отчаянно замахала руками:
— Какая Сирота, какая Лилиана?! Вы что придумываете?! Я даже про такую не слышала никогда! Не знаю никакой Сироты!
— Не знаете, ну и не знаете, — насмешливо пропел детектив. — Зачем же так волноваться?
Истомина смахнула несуществующие слезы.
— Знаю я вас, сотрудников сыска, придумаете всякого разного про честных людей, а преступники ходят на свободе.
— А Максима Косорукова тоже не знаете?
— Максим ухаживал за мной, но это было очень давно. И что теперь из меня преступницу делать? Да у меня знаете, сколько поклонников, разве всех упомнишь?
— А как вы поступили с людьми, которых вы называли своими друзьями?! Это ведь подлость, дорогая. Вы решили помочь врагам Проглядова, чтобы отобрать у него строительный бизнес и разорить его.
— Не я решила! — крикнула Кира. — Это Ираклий Моцарь с Сосновским.
— А вы охотно помогали им.
— Если это и так, вы же сами говорили, что от Родиона одно зло, весь исторический центр разрушил.
— Боюсь, Моцарь с Сосновским разрушат оставшееся. Они будут торопиться наверстать упущенное. Им богатство подавай, а после них пускай хоть потоп.
— По крайней мере, они со мной поделятся, — огрызнулась Истомина.
— Как же! Нужны вы им, как рыбе зонтик, — засмеялся Аполлон.
Ираклия Моцаря арестовали, а у чиновника Сосновского взяли подписку о невыезде.
Глеб Скрыпник ходил с загадочным, неприступным видом, а по управлению бродили слухи, что за раскрытие особо важного преступления его наградят. Одни утверждали, что повысят в звании, другие — что в должности, а третьи — что одновременно будет и то и другое. Правда, еще говорили, что светит ему государственная награда, не то орден, не то медаль. Но находились и пессимисты, которые шептали, что ничего у Скрыпника не получится, потому что такое важное лицо, как Сосновский, вряд ли попадет под суд, как, впрочем, и его новообретенный родственник Моцарь. Скрыпник на все предположения отвечал саркастической усмешкой и молчанием, но в глубине души, конечно, надеялся на лучший исход дела.
