Из тьмы пропасти под ее ногами возникло знамя Корина, оно плыло в воздухе, словно его держали невидимые руки.
«Тебе придется сразиться за то, что принадлежит тебе по праву, Тамир, королева Скалы — прошептал ей на ухо чей-то голос. — Кровь и тяжкие испытания лежат на твоем пути. Тебе придется силой вырвать великий меч из руки узурпатора».
«Море крови! — в отчаянии подумала Тамир. — Почему так должно быть? Неужели нет мирного пути? Я не стану проливать кровь родного мне человека!»
«Но мы рождаемся, проливая кровь…»
— О чем ты говоришь? — выкрикнула она вслух.
Ветер подхватил знамя и бросил ей прямо в лицо, ослепив и оглушив. Это была всего лишь полоса вышитого шелка, но она как живая обвилась вокруг горла Тамир, словно пыталась задушить…
— Брат, помоги мне! — прохрипела Тамир, пытаясь сорвать с лица знамя, но ее пальцы не могли удержать скользкий шелк.
Леденящий хохот был ей ответом.
— Отомсти за меня, сестра! Отомсти за меня, прежде чем просить о чем-то!
— Иллиор! Светоносный, я взываю к тебе! — закричала Тамир, в отчаянии отбиваясь от шелкового полотнища. — Как, чем я могу помочь ему? Умоляю, подай мне знак!
Знамя внезапно растаяло, как туман на рассвете, и Тамир снова очутилась в темноте.
Нет, не в темноте — в отдалении она увидела холодное белое свечение и поняла, что вернулась в пещеру оракула. Захваченная видениями, она каким-то образом отошла далеко от хрустального шара. Руки у нее отчего-то были липкими. Подняв их, Тамир присмотрелась в слабом свете — и увидела, что они по локоть в крови.
— Нет! — прошептала она, поспешно вытирая кровь об юбку.
Медленно переставляя непослушные ноги, она пошла туда, где прежде сидела жрица, но, подойдя ближе, увидела рядом с другой, более молодой жрицей знакомую женскую фигуру с длинными седыми волосами. Тамир узнала Айю еще до того, как та подняла голову. Когда же она успела спуститься сюда и зачем? Ведь в пещеру дозволялось входить только одному человеку…
Айя что-то держала в руках. Подойдя к ней, Тамир увидела, что это младенец. Ребенок был тих и слаб, темные глаза смотрели отрешенно.
— Брат? — шепотом спросила Тамир.
— Два младенца, одна королева, — прошептала юная девушка-медиум голосом старым и слишком низким для ее хрупкой фигуры. — В этом поколении рождается ребенок, который станет основой будущего. Она твоя наследница. Два младенца, одна королева, отмеченная кровью на своем пути.
Девушка повернулась к Тамир, и ее глаза наполнились обжигающим белым светом, который, казалось, проник в самую душу Тамир.
— Спроси Аркониэля. Только Аркониэль может рассказать тебе.
Напуганная непонятно чем, Тамир упала на колени и шепотом с трудом выговорила:
— О чем спросить? О моей матери? О Брате?
Холодная рука легла сзади на ее шею, обхватила горло, сжала, как до того сжимало знамя.
— Спроси Аркониэля, — тихо произнес ей в ухо Брат. — Спроси у него, что произошло.
Руки Тамир взлетели к горлу — она не ожидала, что ощутит Брата или сможет остановить его, как бывало когда-то. Но на этот раз ее пальцы нащупали ледяную кожу и крепкие, жилистые запястья. Она вцепилась в них как раз в тот момент, когда на нее вдруг хлынуло чудовищное, удушающее зловоние.
— Подари мне покой! — простонал рядом с ней низкий, задыхающийся голос. Теперь за ее спиной стоял не Брат, а его труп. — Дай мне уйти с миром, сестра!
Он отпустил ее, и Тамир упала вперед, на руки, потом извернулась, чтобы увидеть тот ужас, что скрывался за ее спиной.
Но вместо того она снова увидела жрицу — ту самую женщину, с которой говорила вначале. Она сидела в той же позе, опустив руки на колени ладонями вверх, и ее широко открытые глаза были пусты.
Тамир поднесла к глазам собственные ладони — и увидела, что они сухие и чистые. И лиф ее платья был плотно зашнурован. Никаких следов крови вокруг она не нашла.
— Ты ничего мне не сказала! — выдохнула Тамир.
Женщина бессмысленно смотрела в темноту, как будто Тамир здесь и не было вовсе.
Гнев, какого она никогда не испытывала прежде, охватил Тамир. Она схватила женщину за плечи и встряхнула ее, пытаясь снова найти божественный ум в пустых глазах. Но с таким же успехом она могла трясти куклу.
Впрочем, это и была кукла, большая, как настоящая женщина, но сшитая из муслина и набитая ватой, с небрежно нарисованным лицом и вялыми конечностями. Она почти ничего не весила и лишь болталась в руках Тамир…
В изумлении Тамир бросила куклу и уставилась на нее, охваченная ужасом. Это была точная копия старой куклы Тамир, которую сшила ее мать и в которой хранились косточки Брата. Даже на ее шее чернел точно такой же шнурок, сплетенный из волос. И никакой жрицы… Тамир была одна в темной пещере, а свет хрустального шара медленно угасал.
— Что ты пытаешься мне показать? — закричала она, в отчаянии сжимая кулаки, — Я не понимаю! Какое все это имеет отношение к Скале?
— Ты и есть Скала, — прошептал голос бога, — Это единственная истина твоей жизни, двойняшка мертвеца. Ты и есть Скала, а Скала — это ты. Ты и есть твой брат, а он — это ты.
Свет почти исчез, когда Тамир почувствовала, как что-то стиснуло ее грудь. Она в страхе посмотрела вниз, не зная, то ли ее схватила ожившая вдруг чудовищная кукла, или же это руки ужасного трупа Брата. Но увидела лишь веревку жрецов, чудесным образом снова обвившуюся вокруг ее тела. Кто-то уже усадил Тамир в веревочную петлю, и она едва успела схватиться за свободную часть веревки на груди, как ее тело оторвалось от земли и, кружась, поползло вверх через темный колодец. Она посмотрела вверх — и увидела звездный круг и не отрывала от него глаз, пока он становился все больше и ближе. Она уже различала головы, склонившиеся над краем колодца. Наверху ее ждал Ки, и его руки были сильными и надежными, они подхватили Тамир, когда она поднялась над краем каменной стенки…
— Ты цела? — встревоженно спросил Ки, помогая ей сесть на край колодца. — Мы все ждали и ждали, но ты никаких знаков не подавала.
— Брат… — выдохнула она, хватаясь за ворот платья.
— Что? Где? — вскрикнул Ки, поддерживая ее и оглядываясь по сторонам.
Тамир благодарно прислонилась к нему.
— Нет… это было просто… просто видение.
Но ее трясло с головы до ног.
— С тобой говорил сам бог, — сказал Ралинус.
И вдруг Тамир услышала какое-то царапанье за спиной. Обернувшись, она с ужасом увидела, что из отверстия колодца на нее смотрит искаженное ненавистью лицо Брата. Бледная кожа медленно съеживалась на его черепе, а руки стали похожи на птичьи лапы, когда призрак начал медленно выбираться из провала.
