Олен испытал невероятно сильное желание ущипнуть себя и вырваться из жуткого сна. Чернокрылые, лучшие воины Харугота – откуда они взялись здесь, в тысячах миль от Безариона?
– Это еще кто такие? – недоуменно пробормотал Анкули-Рос, а воины, не тратя времени, выхватили клинки и побежали вниз по склону.
– Враги. – Олен поднял меч, ощущая, как от прилива крови покалывает лицо, а горло перехватывает от ярости.
Именно эти парни сожгли Заячий Скок, убили тех, кого Рендалл привык считать родителями. Они же попытались зарезать его в Золотом замке, не гнушались исполнять любые, самые мерзкие приказы своего господина…
Нет, их он щадить не станет!
Успел разглядеть удивление на лице одного из чернокрылых – высокого и статного парня, услышать азартный крик Гундихара. А потом все вокруг будто окуталось багровым туманом, звуки затихли. Остались лишь враги и запылавший нестерпимым лазурным огнем ледяной клинок.
Олен атаковал, стремительно и яростно, забыв о защите.
Меч летал, пробивая кольчуги и шлемы. По лезвию текли потоки темной крови, и казалось, что древнее оружие пело от наслаждения, упиваясь эманациями боли и смерти. Никогда ранее Олен настолько полно не отдавался боевой ярости, воспоминания о которой, что принадлежали предкам, обитали в его памяти наряду с другими, куда более мирными.
Но сегодня амок вырвался на свободу.
Минуту назад Саттия удивленно ахнула, а Рыжий зашипел, когда Олен неожиданно зарычал и побежал вперед, навстречу чужакам в черных шлемах. Играючи, уклонился от удара и ответным выпадом поразил высокого чернокрылого прямо в сердце. И тут же заплясал, завертелся, отражая удары соратников погибшего. Зазвенела сталь, полетели длинные белые искры.
– Стыдно отставать! – завопил Гундихар. – Поможем!
На месте остались только вымотанный до предела Бенеш и Арон-Тис с кинжалом в руке. Остальные кинулись в драку. Рыжий истошно замяукал, клинок Саттии отразил удар много более тяжелого меча, а цеп гнома ударил по шлему врага. Замелькали сабли Анкули-Роса и его подручных.
Схватка закончилась очень быстро. Рухнул последний чернокрылый, которого Олен просто обезглавил, и оказалось, что сражаться больше не с кем. На земле осталось десять тел в черных плащах и один из гоблинов-матросов с разрубленной шеей и диким удивлением на лице.
– Неужели все? – спросил Гундихар, недоуменно оглядываясь. – Ха-ха, так не интересно, кляну…
– Боюсь, что не все, почтенный гном. Это только начало, – от храма уттарнов спускался еще один человек, маленький и тощий, с черными волосами и улыбочкой на белом лице.
Одет он был в скромный торлак из темного сукна, оружия при себе не имел. Но при этом в глубоко посаженных глазах пряталось что-то, заставившее Бенеша вздрогнуть, а Саттию – подобраться.
Олен же, покрытый чужой кровью, словно мясник на бойне, без раздумий прыгнул на чужака. Сверкнул меч, способный рубить камни и даже, наверное, драконью чешую, и отскочил от вскинутой ладони черноволосого. И только Саттия разглядела, что эту ладонь окутало черное облачко.
– Зачем же так? – с издевкой проговорил человек. – Меня, увы, не поразить даже таким оружием…
Анкули-Рос метнул нож так стремительно, что остальные увидели лишь смазанное движение. Утяжеленный у кончика лезвия клинок ударил чужака в висок и отлетел, будто от валуна.
– Нехорошо… – голос черноволосого звучал странно, губы кривились, а очертания фигуры то и дело начинали дрожать. – Вы все умрете… и ваша смерть пойдет лишь ко славе Той, кому мы служим…
Он стремительно махнул ладонью, и капитан закричал. Вскинул руки к лицу, из глаз потекла кровь. Плоть начала отваливаться целыми пластами, обнажая белые кости. Вой перешел в хрип.
Наземь упала груда содрогающегося мяса.
– Бей его! – заорал Гундихар, и они все бросились одновременно – Олен ударил ученика Харугота в живот, гном замахнулся «годморгоном», Рыжий прыгнул, целясь когтями в лицо. И только Саттия, шепча что-то себе под нос и поглаживая меч, принялась обходить чужака сбоку.
Она единственная понимала, кто перед ними. Знала, что обманчиво хрупкого юнца, пустившего Тьму в собственную плоть, не возьмет никакое оружие, даже могучий клинок Олена.
Никакое, кроме того, что само насыщено той же Тьмой.
И когда ученик Харугота легко отбросил оцилана, небрежным движением сбил с ног гнома и просто не обратил внимания на атаку Рендалла, она ударила. Прямо в спину, чуть выше правой почки. Меч вошел легко, словно не в тело, а в туман, потекла обычная красная кровь.
– Что… как? – у раненого хватило сил на то, чтобы обернуться, лицо его сделалось еще белее, чем раньше.
После этого ученик Харугота медленно свалился навзничь и остался лежать неподвижно.
– Добрый удар, – гном с кряхтением поднялся. – За него я готов простить тебе, Саттия, того типа на галере. И кого-то этот урод мне напоминает, не будь я Гундихар фа-Горин.
– Он такой же, как тот, кого мы убили в орочьем поселке, – устало пояснил Олен, которого оставило боевое безумие. – Ученик Харугота из Лексгольма.
– Надо же. – Арон-Тис наклонился. – Честно говоря, я не особенно верил вашим рассказам, что они неуязвимы. И только увидев подобное собственными глазами, – он сглотнул, – я не знаю…
– Не время болтать, – прервала алхимика Саттия. – Он был явно не один, да и другие чернокрылые, готова заложить собственную голову, бродят где-то рядом. И все они спешат сюда, чтобы покарать нарушителей границы. Нам надо укрыться как можно быстрее.
– Но где? – спросил Олен.
Склон холма поднимался до самого храма совершенно голый, джунгли остались ниже, за завесой. Укрыться здесь смог бы разве что червяк, да и то – шустрый и не очень большой.
– Там, где не будут искать, а именно – в Доме Смерти. За мной, – и девушка принялась карабкаться вверх.
Туда, где холодно блестели грани черной пирамиды.
Горт Шолан невольно вскинул меч, когда шагавший первым эльф-проводник резко остановился.
– Странное что-то, – проговорил альтаро с сомнением в голосе. – Похоже на свежие следы пожара. Или очень большого костра. Но деревья рядом даже не обгорели, листья наверху не свернулись.
Горт сделал шаг и встал с проводником плечом к плечу.
Перед ними было черное квадратное пятно, настолько аккуратное, будто границы прочертили по линейке. Простой огонь не мог оставить такое, да и чувствовалось в корке пепла нечто чуждое, отпечаток какой-то странной силы, которая находилась в родстве с той, что обитала в храмах на холмах.
Это Шолан чувствовал, а вот понять и разобраться до конца – не мог, и это злило.
– Не время копаться, – сказал он. – След идет дальше? Или враги Господина сгинули в пламени?
