Мачты корабля упали в свое время друг на друга, образуя крестообразный завал со свисавшими веревками. Джульетта принялась карабкаться вверх по гниющему дереву.
Джульетта, не оглядываясь, карабкалась все выше и выше. Она знала, что леди Марджери не сможет подняться за ней с ножом в руках, а без ножа шансы их будут почти равны, хотя старуха намного сильнее. Джульетта лезла все выше и выше, цепляясь юбками за мачты, а когда она оказалась наверху, то смогла как следует разглядеть молча наблюдавших за ней Ханниганов.
Леди Марджери была далеко внизу. Но она все-таки карабкалась вслед за Джульеттой, неловко сжимая в руке нож, лезвие которого поблескивало в лучах восходящего солнца. И тут девушка заметила, как по тропинке стали спускаться, размахивая руками, две мужские фигуры. Она точно знала, что один из спускающихся мужчин — Фелан.
— Вы проиграли! — радостно крикнула Джульетта, и ветер подхватил ее ликующий крик. — Фелан мой!
Леди Марджери тоже закричала, выронив свое ужасное оружие, но это был крик бессильной ярости.
22
Фелан не помнил, как сбежал по узкой тропинке, ведущей в бухту. Краем глаза он видел столпившихся на краю скалы Ханниганов, готовых стать молчаливыми свидетелями убийства, потому что ни один из них не решался спуститься в проклятое место и прийти на помощь Джульетте. Он знал, что его Ханниган бежит следом, да и Вэл вдруг появился откуда-то, полуодетый и босой. Но внимание Фелана было приковано к гниющим обломкам старого корабля и к двум женщинам, карабкающимся все выше по сломанным мачтам.
Вода прибывала с каждой секундой, но Фелану все-таки удалось добраться до корабля. Он уже вылез на палубу и готов был бежать к мачтам, когда на плечо ему легла рука Ханнигана.
Фелан в ярости обернулся к нему.
— Черт бы тебя побрал, Ханниган! Ты знал, что Джульетта у нее в руках! — закричал он. — Почему ты не сказал мне об этом раньше? Почему не попытался остановить эту сумасшедшую?
Лицо Ханнигана было белее мела. Он обливался потом, и если бы Фелан не знал этого человека лучше, он бы подумал, что тот испытывает смертельный страх.
— Я надеялся… — пробормотал он. — Я надеялся, что смогу справиться с этим сам. Смогу отправить леди Марджери обратно в Йоркшир, прежде чем она успеет причинить новое зло.
Схватив Ханнигана за грудки, Фелан с силой швырнул его о борт корабля.
— Она уже убила двух человек! — кричал он. — Скольких она еще должна убить, прежде чем мы решимся ее остановить?!
В это время на борт полуразвалившегося корабля взобрался Вэл. Не обращая внимания на Фелана и Ханнигана, он подбежал к нагромождению мачт и остановился внизу.
— Леди Марджери! — позвал он.
Старуха чуть не поскользнулась, но удержала равновесие, прислонившись к мачте, и взглянула на стоящих внизу мужчин.
— Ты! — яростно завопила она, обращаясь к Вэлу. — О, как я жалею, что не убила тебя много лет назад! Я пыталась, да-да, пыталась. Когда ты был совсем маленьким, я едва не задушила тебя, но в последний момент не смогла. Тогда я еще боялась — боялась за свою душу. Но оказалось, что убивать так легко, ты, жалкий ублюдок! Первое убийство принесло мне ни с чем не сравнимое удовольствие, и мне очень хочется его повторить!
— Так давайте же, попытайтесь, — предложил Вэл, поднимая нож, упавший из рук леди Марджери. — Я предоставляю вам возможность посчитаться со мной. Это доставит куда больше удовольствия, чем убийство несчастной девушки. Что плохого она вам сделала?
— Она любит его! — с ненавистью воскликнула леди Марджери. — Но никто не получит его, кроме меня! Он мой, слышите?
Фелан оттолкнул Ханнигана, который пытался его остановить, и полез вверх по гниющему дереву старых снастей. Мачта едва выдерживала его вес; она поскрипывала, грозя вот-вот обрушиться под тяжестью всех троих.
— Отпусти Джульетту! — крикнул Фелан матери. — Нам всем опасно здесь находиться. Спускайтесь. Она ничего для меня не значит — отпусти ее.
Мать смотрела на сына сверху вниз, ее длинные седые волосы развевал морской ветер. На секунду Фелану показалось, что он убедил ее, но она вдруг улыбнулась своей странной, дикой улыбкой и покачала головой.
— Ты никогда не называл меня мамой, — убитым голосом произнесла Марджери. — Странный ребенок! Когда я думаю обо всем, что я для тебя сделала, обо всем, чем пожертвовала…
— Слезай! — убеждал ее Фелан, поднимаясь выше и выше. — Я буду называть тебя мамой. Только оставь в покое эту девушку.
Леди Марджери снова рассмеялась своим ужасным сумасшедшим смехом.
— Я знаю, что лучше для моего сына. Она должна умереть. Ты думаешь, что любишь ее, но это не так. Ты не любишь никого, кроме меня.
— Ну конечно, мама, — утешающе пробормотал Фелан: только пока ему удается отвлекать леди Марджери от ее жертвы, у Джульетты есть шанс остаться в живых.
— Ты мой сын! — закричала леди Марджери и вцепилась крючковатыми пальцами в подол стоявшей выше ее Джульетты. — Ты моя плоть и кровь, и никто не получит тебя, кроме меня.
— Довольно! — вдруг прогремел голос Ханнигана. — Довольно ваших сумасшедших историй! Пришло время рассказать правду!
Фелана поразила реакция леди Марджери. Она издала душераздирающий крик и даже потеряла равновесие, повиснув на несколько секунд над палубой. Фелан ждал, что она упадет, но сумасшедшей старухе удалось снова нащупать ногами мачту.
— Ложь, — бессвязно бормотала леди Марджери. — Все это только ложь. Не слушай этого человека, Фелан, он пытается настроить тебя против меня. Ты мой сын, я сама выносила и родила тебя. А Кэтрин умерла родами, и ее ребенок вместе с ней. Мы похоронили ее в Италии, и я привезла тебя обратно. Свое дорогое дитя. У тебя серебристые глаза — совсем как у твоего отца…
Фелан по-прежнему поднимался вверх, стараясь двигаться как можно осторожнее.
— У моего отца были голубые глаза, — сказал он.
— Но у мужа Кэтрин, вашего настоящего отца, глаза действительно были серыми, — сказал Ханниган. — Несчастная женщина умирала, а леди Марджери потребовала, чтобы ей отдали родившегося ребенка. Мы с Барб обещали Кэтрин на ее смертном одре, что будем присматривать за мальчиком. Мы думали, что так будет лучше: у вас появился шанс стать лордом, расти, имея родителей, а не бедным родственником в доме дяди. Это было разумное решение; к тому же с миледи все равно невозможно было спорить.
Фелан ошалело глядел на женщину, сыгравшую такую роковую роль в его жизни. Так он не был ее плотью и кровью! Ни ему, ни его детям не угрожало ее тяжелое наследство!
— Спускайся, — тихо сказал он. — Ты уже убила двух человек. Не надо больше никому причинять вреда.
И снова над морем зазвучал зловещий хохот сумасшедшей старухи.
— Ты любишь эту девчонку, Фелан?
