Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
– Например, о том, что она спасет ему жизнь? Так ведь и вышло?
Миссис Грегсон следом за Ватсоном воспользовалась канатной дорогой и несколько раз чуть не догнала его. Однако появление женщины на передовой всполошило мужчин, и младшие офицеры от излишка заботы и служебного рвения то и дело пытались ее задержать. Чтобы добраться до майора Тайлера и лейтенанта Ферли, миссис Грегсон потребовались сила духа, острота языка и согласие спрятать волосы под каской.
Когда Ферли, увидев ракету, решился идти за Ватсоном, миссис Грегсон навязала ему свою зеленую косынку и накидку. Когда-то они ее спасали, твердила женщина. Молодой Ферли, питавший здоровое почтение к опасностям ничейной полосы и основательно суеверный, согласился на этот необычный наряд. Случалось ему, заявил он, наряжаться и похуже, когда в столовой веселились спьяна.
– Знаете, он попросил подарить ему косынку, – вспомнила миссис Грегсон. – Сказал, она принесла удачу. И он будет хранить ее до конца войны.
– Надеюсь, она ему поможет.
В словах «до конца войны» слышалось недоброе. Как знать, насколько еще затянется это безумие?
– Были вести от вашего друга Холмса?
– Пока нет.
Ватсон послал ему телеграмму с сообщением, что, судя по подслушанному на ничьей земле разговору и словам миссис Грегсон, разгадка дела де Гриффона связана с сестрами Трулав. Эти жещины, добивавшиеся от фабриканта равных с мужчинами прав и оплаты, по-видимому, стали легендой среди суфражисток. Однако что-то заставило их бежать с поля боя. А он ясно слышал, как де Гриффон называет себя Джонни Трулавом. Возможно, сын мстил за мать и тетку? Но за что именно?
Холмс сообщил, что собирается искать ответ в Ли.
– Боюсь, я его разочаровал, упустив единственного человека, кто мог дать ответ на все вопросы.
– Эту тему мы уже проходили, майор. Вы распознали убийцу. Кто мог бы ожидать большего?
Ватсон недовольно хмыкнул. Очевидно, в списке Трулава было семь имен. Семь намеченных жертв. И он добрался до каждого. И еще бедный Каспар Майлс… Трулав, умирая, знал, что победил. А значит, Ватсон проиграл. «Кто мог бы ожидать большего?» Ну кое-кто мог. Намного большего.
– Хорошо уже то, что вы вернулись живым.
– Я его убил. Де Гриффона. Не я спустил курок. Не сумел. Но, высветив его ракетой…
Она сжала его плечо:
– Прошу вас, Джон!
Она назвала его по имени, чтобы заставить наконец прислушаться.
– Вы звали помощь. Откуда вам было знать, что где-то там немецкий снайпер?
«Там всегда были немецкие снайперы», – подумал он. Тела Трулава они не нашли – впрочем, не слишком искали. Наверное, он остался гнить на дне воронки или его разнесло в прах снарядом. Немало других разделили ту же участь.
Прозвучал корабельный гудок – низкий, уверенный рев отозвался в теле радостной дрожью. За кормой вскипела вода, корпус задрожал – они замедляли ход. Впереди был Фолькстон. Свита чаек приветствовала их криками. Чувство облегчения, пронизавшее судно, было почти осязаемым, словно все разом перевели дыхание. Германские подлодки им больше не грозили.
– Вы когда-нибудь вернетесь? – спросила миссис Грегсон.
Ватсон оглянулся туда, где молочная дымка над Проливом скрывала Францию. Он будто снова ощутил запах траншей и мерзкий, тошнотный вкус во рту. Черчилль просил его вернуться. Допрос пленного снайпера показал, что вокруг Плаг-стрит действует шпионская сеть, отслеживающая передвижения войск. Черчилль хотел, чтобы майор занялся расследованием. Однако Ватсон посоветовал передать дело Тобиасу Грегсону. Все же он предчувствовал, что Черчилль так просто его не отпустит. Тем более что подозрения относительно Портона подтвердились.
– Честно говоря, не знаю. Я рад бы никогда больше не видеть чертовых окопов. Простите за выражение. И ничьей земли.
Когда он впервые узрел ее с аэростата, нейтральная полоса представилась ему отравленной рекой, протянувшейся через всю Европу. Нет, река – это слишком мягко: теперь она виделась ему свежей кровоточащей раной в теле земли – раной, нанесенной обезумевшими людьми. Рано или поздно рана закроется, но до полного исцеления Ватсону не дожить. Шрам останется на поколения. Нет, он не хотел больше это видеть.
– С другой стороны, – сказал он, – я чувствую себя страшно виноватым, оставляя там, в этих условиях, нашу молодежь. Им нужны врачи. Нужна кровь. Что ни думай об этой войне, людям нужна кровь. – Доктор покачал головой, вспомнив поспешные переливания и мучительные ампутации, множество будущих калек. Не говоря о полях белых крестов по всей Северной Франции и Бельгии. Война выкашивает на корню таких юношей, как Ферли.
Новый приказ по армии требовал от офицеров на передовой носить обычную солдатскую форму – чтобы не привлекать внимания вражеских стрелков. Нашивки и кокарды при атаке строго запрещались. Ватсон сомневался, поможет ли это. Снайперы и пулеметчики будут целить в человека с револьвером или в того, кто ведет за собой взвод.
Задумавшись о передовой, он ощутил внутри пустоту, словно оставил в траншеях часть себя. Вот почему, наверное, люди туда возвращаются. Найти часть себя, оставшуюся позади. Врачи лечили раны и болезни, но сама война была заразной, неизлечимой, на удивление заманчивой болезнью.
– Не знаю, – повторил Ватсон.
– Куда же вы отправитесь, когда причалим? – спросила она. – В Лондон?
Он вспомнил закопченные улицы и толпы в вестибюлях отелей, многолюдные концертные залы – играют ли Вагнера и Бетховена в Бехштейн-холле теперь, когда его переименовали в Вигмор? – и долгие трапезы, и прогулки по Гринвич-парку, и запах пивоварен от реки и кожевенных матерских, когда ветер задувал с северо-востока, и траурный звон бакенов в тумане, и вид с обсерватории в ясный день.
– Собираюсь. Я из Болоньи телеграфировал в свой клуб, чтобы для меня оставили комнату.
Не мог он вернуться в холодный пустой дом на улице Королевы Анны, где практиковал давным-давно. Пока еще не мог. Сможет ли когда-нибудь? В этот самый миг Ватсон решился продать дом и купить новый, где не будет призрака Эмили. Переехать в меблированные комнаты на Харли-стрит? Или даже на Бейкер…
– Мне иногда снятся их лица, – призналась миссис Грегсон. Она, кажется, долго готовилась к этому признанию. – Хорнби, Шипоботтома… а вам?
– Бывает, – признался он. – И несчастный конь тоже.
– Вы до конца разобрались, что сделал де Гриффон? И почему?
Они уже входили в гавань, и Ватсону померещилась знакомая фигура на волноломе. Опираясь на тяжелую трость, человек пристально следил за скользящим по гладкой воде судном. Не может быть! Расписание движения через Пролив строго секретно. Никто не мог знать, когда ожидать прибытия судна. Никто из обычных людей.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
