Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Прошёл день, за ним другой и третий. От моих убийц ни слуху ни духу. Орду зажимали между лесами и болотами. Положение с каждым днём ухудшалось, и если не совершить очередной резкий манёвр, который выведет степную кавалерию из-под удара, завтра нас зажмут в тиски и задавят. Я это понимал и выпустил в полёт соколов. Птицы облетели окрестности, и я посмотрел на землю их глазами. После чего, как мне показалось, нашёл выход и выслал к ближайшему болоту, которое казалось непроходимым, варогов.
Пока воины искали дорогу через топь, я получил очередную весточку от великого князя Рагдая. Посланный венедами голубь нашёл своих собратьев, которые сидели в клетках, и принёс шифрованное послание.
Великий князь сообщал о падении Волегоща и о том, что у него всего восемнадцать тысяч воинов, которые встали напротив германского императора по правому берегу Одры. Никлота и его воинов выдавливают из лесов. Пал замок Верле, одно из самых сильных укреплений в земле бодричей. Противник готовится к штурму Каменца и строит множество лодок, на которых крестоносцы могут перебраться на Руян или форсировать Одру. Датчане с каждым днём ведут себя всё наглее, собрали недобитков из войска Генриха Плантагенета и блокировали проливы. В Браниборе после нескольких отбитых штурмов всего полторы тысячи воинов, город по-прежнему в осаде, и Сивер просит помощи. Наёмники воевать не хотят, и есть только одна добрая новость – пруссы обещали прислать ещё пять тысяч воинов.
Короче, наши дела с каждым днём всё хуже, до осенней распутицы очень далеко, и не факт, что венеды смогут сдерживать крестоносцев ещё несколько месяцев. Хотя я удивился тому, что у Рагдая так мало воинов. Но потом провёл некоторые подсчёты и понял, что всё верно. Бодричи со своим князем – минус от общего числа. Гарнизоны блокированных крепостей и городов – минус. Потери при обороне Волегоща, Бранибора, во время боёв в поле и при атаке Рибе – минус. Прикрытие Зеландии, Борнхольма и Руяна – минус. Отряды на польской границе – минус.
Подперев голову кулаком, я сидел на седле и наблюдал за жизнью лагеря. Всё как обычно. Горят костры, воины готовят ужин. В стороне дымится деревушка германских поселенцев, а в полях пасут лошадей. Гортанные выкрики и протяжные степные песни – что вижу, о том и пою: «Я храбрый батыр, убил сотни врагов. Мой хан самый сильный, и он даст мне большую награду. Когда вернусь в степь, буду самым богатым человеком в аиле. Много невольниц привезу и рабов. Они будут пасти мой скот, а я каждый день стану есть баранину, пить кумыс и любить женщин…»
«Да уж, – подумал я, – кто-то уже добычу подсчитывает, а я сижу и размышляю над тем, как сохранить войско. Простые воины надеются на добычу. А какая у нас добыча? Что во вьюк помещается, то и тащим за собой, а остальное сжигаем. Расточительно это, много добра уничтожаем и пленников не берём. Но иначе никак. Обозы с купцами далеко. Они с русскими князьями, которые продолжают грабить поляков, и степнякам от похода по германским землям никакого прибытка. Держатся только на вере в полководца, который не губит их в лобовых атаках и одерживает победы. А если мы потерпим одно серьёзное поражение, половина разбежится. К гадалке не ходи – так и будет. Останутся только вароги и часть чёрных клобуков. Следовательно, нужно идти от одной победы к другой. Иначе никак».
Мои размышления прервали вароги-разведчики. Несколько перепачканных болотной тиной воинов подъехали ко мне, один спешился, подбежал и доложил:
– Есть проход через болота, вождь. Ты прав оказался. Сначала топь, но её легко загатить, а потом через болото пройдём и окажемся в тылу у германцев.
– До конца прошли? – спросил я.
– Да, – кивнул он.
– Воинов в болотах оставил?
– Троих. Они проводниками будут.
– Добро. Зови тысячников.
Спустя час после военного совета орда снова сдвинулась с места и вошла в болота. Всадники шли сотнями, освещая путь факелами, и с холма колонны казались гигантским огненным змеем, который полз через топи. Потерь практически не было. За ночь мы лишились всего полусотни лошадей и нескольких воинов, которые свернули в трясину. Противник нас не обнаружил, германцы очухались в тот момент, когда мы оказались у них в тылу. Причём по фронту против орды оказались ополченцы и обозы. Главные ударные силы крестоносцев в стороне. Можно бить врага, и я послал на противника конницу.
Первыми пошли Буревичи, они давно рвались в бой и смогли показать себя во всей красе. С гиканьем, посвистом и волчьим воем тысячи степняков налетели на крестоносцев, осыпали их стрелами и ворвались в лагерь.
Тёплое солнечное утро. Германцы собирались продолжать марш, и тут с тыла половцы. Для них это стало неприятным сюрпризом, и они побежали. А бегущий человек для кавалериста – идеальная мишень, и за час германцы потеряли от трёх до пяти тысяч воинов. К сожалению, не рыцарей, не храмовников, не дружинников и даже не наёмников. Полегла обычная серая скотинка, отправленные на войну сервы, нищие бродяги, религиозные фанатики и городская беднота. Но это тоже неплохой результат, учитывая, что мы взяли обозы и отогнали скотину, изначально предназначенную для прокорма крестоносцев.
Столкнувшись с сопротивлением, Буревичи откатились обратно. С тяжёлой кавалерией, которая развернулась нам навстречу, биться не стоило, только если стрелами рыцарей бить, и в битве, начавшейся для германцев так спонтанно, наступил перерыв. Мы на высотах возле деревни, которую сожгли ещё позавчера. Враги в низине. Между нами стиснутая лесами равнина. Поляков нет, они остались на противоположной стороне болота и продолжают приходить в себя после разгрома. Силы примерно равны.
Я ждал от противника ответного хода, и после полудня Альбрехт Медведь пошёл в атаку. Свою пехоту, подражая грекам и римлянам, герцог построил квадратами, в каждом тысяча воинов. А между этими квадратами – кавалерия, которая теперь выдвинулась вперёд, выстроилась клином и двинулась на нас.
Сначала рыцари и сопровождающие тяжёлую кавалерию дружинники двигались шагом, с той же скоростью, что и пехота, которая шла за ними следом. Они приближались медленно, тесным строем, стремя к стремени. Над головой всадников колыхались знамёна с родовыми гербами, а лошади были покрыты шитыми попонами. Красивое зрелище, словно не война, а парад.
Однако вскоре лошади перешли на рысь, и рыцарская кавалерия стала набирать разбег. Задрожала земля. Стук подкованных копыт, звяканье металла и боевые кличи всадников слились в неразборчивое гудение. Противник приближался, и степняки помчались навстречу крестоносцам. Половцы закидали врага стрелами, но от них вреда было немного. Дистанция между степняками и закованными в броню католиками – метров двести. Поэтому вырваться из плотного вражеского строя смогли только несколько рыцарей. Но за первым залпом последовал второй, третий, четвёртый. А затем ордынцы развернулись и, продолжая стрелять, пустились наутёк. Ничего нового. Тактика боя с тяжёлой кавалерией отработана. Степная конница в очередной раз выскользнула из-под удара, и противник, потеряв треть кавалерии, занял господствующие высоты, которые нам и даром не нужны.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
