– Положи на место, – только и сказала Ева.
Девица лишь пожала плечами, но вернула вещь на место.
– Короче, мистер Джонс никого не убивал, это сто пудов. Он сроду не ударит, не толкнет, даже не заорет. Когда облажаешься, он делает так.
Она изобразила строгий, осуждающий взгляд.
– Или вот так.
Теперь это было подчеркнутое терпение, переходящее в неодобрительную грусть.
– И говорит, типа: «Дорогая моя Квилла, быть может, тебе стоило бы двадцать минут побыть в Тихой комнате, подумать над своим поведением, как оно сказывается на тебе и на окружающих?» Мисс Джонс – та прямо скажет, знаете? У нее так: начнешь блажить – мигом сортиры чистить отправит. И это куда больше канает, вот что я вам скажу. Короче, он своими нотациями тебе мозг выносит, а она просто сунет в руки ведро или еще чего. Ведро еще не худший вариант. Так что он никого не убивал, тем более тех давнишних девчонок. Но дело мутное – это точно.
В нескольких фразах девчонка умудрилась очень живо описать нравы этого дома и особенности характера брата и сестры.
Еве оставалось лишь внимать этому потоку.
– Что именно – мутное?
– Да что-то. – Она вертелась перед висящим на стене зеркалом, принимая разные позы и меняя выражение лица, и явно любовалась собой. – С того дня, как вы у нас в первый раз побывали, он стал подолгу в Тихой комнате торчать, а еще больше – у себя. Дольше обычного. И стал много гулять. Однажды прошел пешком до самого старого здания. Оно было опечатано – там лента полицейская и все такое. Так он просто встал на той стороне и пялился на него через улицу. Не город, а дурдом сплошной.
– А ты откуда знаешь, что он туда ходил?
– А… Следила за ним. Если не тормозить, можно нырнуть в боковую дверь, когда машину со жратвой разгружают. Я не тормоз, и мне было интересно. И еще он много говорит по своей новой трубе, тихим таким голосом, что даже если прислушаться, все равно не разберешь.
– По какой такой новой трубе?
– Да он гулял как-то да и купил себе. А… отстой.
– Правда?
– Ага. Короче, дело мутное, но тех девах он не убивал, он же у нас святой. Думаю, он их жалеет, тем более что он кого-то из них знал.
– А это тебе откуда известно?
– Слышу – слушаю – знаю. – Она изобразила неуверенный пируэт. – Они с мисс Джонс и Матушкой на эту тему долго у нее в кабинете трындели. И орали. И он тоже! Ваще жесть! Они еще грозятся какие-то поминки замутить. Нас поголовно заставят присутствовать, хоть мы никого из них знать не знали, да и вообще они уже сто лет как умерли. Но это будет обязаловка, без вариантов.
Короче, я думаю, он с кем-то трахается на стороне, а на группах они нам втюхивают про здоровье, добропорядочность, что, если переспишь с кем без любви, типа, совесть потом задолбает, и что надо хранить верность тому, с кем трахаешься, а еще про высшую силу и прочую хренотень.
– Про Ииуса Христа.
– Кому-то, может, он и высшая сила, а кому-то – нет. – Квилла пожала плечами. – Тут они не заставляют. Короче, я думаю, ему сейчас по-настоящему поплохело, противоречивые чувства накатили, так что он небось отправился перетрахать всех, кому не лень, чтобы оттянуться, и тогда потом какое-то время не будет париться.
У Евы уже звенело в ушах. Когда девчонка умолкла, она стала думать, что все это было бы не лишено смысла – если бы не обстоятельства.
– Будем проверять, – сказала Ева, выбрав наиболее нейтральную формулировку.
– О’кей. Мне пора, а то меня хватятся.
Она удалилась, и комната внезапно стала больше, тише и просторнее. Ева выдохнула и присела на край одной из коек, чтобы перевести дух.
Ну и голова у этой девчонки, мысли крутятся, точно белка в колесе. Крутятся, крутятся, крутятся… Но, на самом деле она выдала важную информацию – если суметь отфильтровать ее от потока сознания и жаргонных словечек.
Она посидела еще, делая кое-какие заметки, пока факты снова не затерялись в этом сумбуре.
Ева вернулась в апартаменты Нэша, нашла Филадельфию на ее половине. Шивиц уговаривала ее допить успокоительное, а Пибоди стояла на страже.
– Лейтенант, я хочу перед вами извиниться за то, что так расклеилась. Обычно мне удается держать себя в руках.
– Ничего страшного. Мисс Джонс, я могу получить ордер и собираюсь поручить это своей напарнице. Прямо сейчас. Пибоди!
– Есть, шеф.
– Но все же будет лучше, если вы, под протокол, дадите нам с напарницей свое согласие на объявление вашего брата в розыск. А я хотела бы начать обыск в квартире. Я вызову еще сотрудников, с ордером, и они помогут мне обыскать все помещение.
Филадельфия побледнела еще сильнее и заговорила неуверенным шепотом:
– Вы хотите обыскать дом?
– Да, и независимо от вашего на то разрешения. Но с разрешением, конечно, будет проще.
– Мисс Джонс, вам надо связаться с вашим адвокатом! – встряла Шивиц.
– Нам тут скрывать нечего. – Филадельфия расправила плечи и похлопала Матушку по руке. – Я дам свое согласие и свяжусь с адвокатом.
– Мудрое решение, – похвалила Ева.
– Теперь, когда мысли у меня прояснились, я могу сказать, что Нэшу просто надо было какое-то время побыть одному, это совершенно очевидно. Побыть на расстоянии, все это переварить. Я знаю, какое сильное впечатление это произвело на меня, а он обычно держит все в себе, сохраняет уверенность – он же глава нашего дома. Думаю, ему просто понадобилось время, тем более что я была так возбуждена, когда вернулась после нашего с вами разговора. Он, должно быть, нашел какой-то тихий семинар – всегда ведь что-то происходит – и даст о себе знать, как только устроится. Он увидит, что оставил дома телефон, у кого-нибудь одолжит и сообщит, где он находится.
– Я уверена, что так и будет. – Теперь уже Шивиц ободряюще похлопала ее по руке.
– Вы не могли бы составить для лейтенанта Даллас список проводящихся в настоящий момент семинаров и конференций? А еще быстрее получится, если Матушка сама проверит, в каком именно Нэш на сегодня зарегистрирован, да, лейтенант?
– А лучше всего – сделать и то и другое. А мы с Пибоди пока начнем тут.
– Мне остаться?
– Как хотите.
– Я предпочла бы не видеть, как вы… роетесь в наших вещах. Я спущусь и буду у себя в кабинете, позвоню кое-каким друзьям, коллегам. Вдруг кто-то знает, какие у Нэша были планы. Мне станет намного легче, если я буду знать, где он находится, тогда все и прояснится.
– Отлично.
– Тогда я иду вниз. Матушка!
– Все будет хорошо. – Шивиц обхватила Филадельфию за талию и вывела из комнаты. – Вот увидите. Главное – верить, и все будет в порядке.
