Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
– Так точно. Я ох-х как пожать руку хочу Мешку, аж чешется все, – ответил Ден, оскалясь в зловещей ухмылке.
Это нисколько не разрядило обстановку, скорее наоборот – люди сконцентрировали сверлящие взоры, полные ненависти и злобы, на очкарике. Козуб понял, что пахнет жареным:
– Мужики, давайте спокойнее, все уладим, все…
– Отвали, Подпол. Твой черед, хохол, позже. Вот он, он наколбасил, судя по всему, в своих сраных расчетах, крыса пробирчатая. Он намудрил, заслав отделение нормальных живых, здоровых людей под АЭС, в эту жопу… В аномалии, радиацию, в сборище уродов и зверья, да еще, мля, на десять лет вперед. Десять лет! Урод, – Истребитель рассвирепел тоже, еле останавливая себя, – видели мы с Тротилом и Орком местную фауну. Еле выбрались, мля! Аасмены эти, прыгуны, мля, без шеста. Будь их на парочку больше, нам бы амба настала, ей– богу. Жучара размером с автобус, аномалии, съедающие заживо. И это, видимо, только начало? Да, Корсар?
– Так и есть, командир.
– Звиздец. А теперь, говнюк, рассказывай все, как так получилось и почему, что делать дальше, как нам обратно вернуться? И как выполнить приказ и цели операции, если там, на Большой земле, минуло десть лет?! Там в живых-то уже нет, поди, половины. Ни вашего инвалида, ни учредителей, ни фондов этих. Генерал уже в отставке. Семьи наши… ваще боюсь представить, что и как. А-а?!
Крик, огласивший своды бункера, заставил вздрогнуть не только гражданских, но и военных. Особенно сдрейфил ученый, пятясь назад и зеленея, споткнулся о рельсу, уперся в стену, встал на полусогнутых, ойкая и ахая.
Он начал сбивчиво объяснять, но по большей части охал, пыхтел и кашлял, чем усугублял свое положение и не улучшал отношения к себе.
– Пусть соберется с мыслями, успокоится, – раздалось из уст Рогожина, – так мы от него ничего не добьемся.
Мешкову дали пару минут настроиться, Козуб стал искать воду, но ее уже не было. Корсар подошел к желтой обшарпанной раковине, присел под ней, оторвал плитку, залез рукой и что-то покрутил там. Встал, повернул кран. Гусак плюнул воздухом, затем ржавой окалиной, сначала полил тонкую струйку коричневой воды, потом светлее. Для питья она не годилась, но обмыться ею можно было.
– Мужик, ты че раньше молчал? – Анжела кинулась к раковине и, не дожидаясь полного просветления струи, стала набирать в ладоши воду и умываться: лицо, шею, уши, плечи.
Корсар улыбнулся и отошел, дабы не смущать девушку.
– Всем хватит ополоснуться, не боись. Только, чур, не пить ее. Фильтры и реагенты старые, очищают плохо. Случайно разобрался тут, пока коротал время одиночкой.
– Ох, клево-о! – фыркала Анжела, ничуть не стесняясь мужчин и обнажая некоторые интимные места тела.
– Так, бойцы, потом помывка, – приказал Топорков дернувшимся подчиненным, – и после гражданских. А то они в яме своей вшами, поди, обзавелись. Мешков, ты готов? Че там рисуешь? Мы не на лекции в твоей аудитории, е-мое.
– Сейчас, секундочку, – лихорадочно ответил ученый, куском резины рисуя на стене фигуры, слова и формулы, – кажется, я понял, в чем дело. Не может быть! Неужели… Это же… Ущипните меня, товарищи…
– Я ща ущипну. Можно? – ехидно скривился Ден.
– Холод!
Терпеливо ждали пять минут. Анжела закончила помывку, явно жалея, что не может почистить все перышки и сокровенные местечки своего стройного тела. Корсар привстал, заинтересованный рисунками Мешкова, доктор наук Георгий тоже с явным любопытством наблюдал за писаниной, появляющейся на стене. Остальные просто пялились, ожидая пояснений и размышляя над своим положением, всей этой ситуацией и думая о родных, близких и прочих проблемах.
Мешков обернулся ко всем, отряхивая и вытирая руки, промямлил что-то нечленораздельное, призывая к вниманию. Его возбуждению не было предела. Видно было, что его буквально распирает от догадок, гипотез, теорий и обоснований научных достижений, подтвержденных практически.
– Уважаемые господа. Товарищи. Если мы действительно оказались благодаря разработанной в НИИ имени Курчатова установке и технологии трансформации и квантового скачка в две тысячи шестнадцатом году, попав в Четвертую Вспышку на АЭС, то это огромное научно-техническое достижение, прогресс, прорыв в науке и военно-техническом комплексе! Дело в том, что изначально предполагалось оказаться даже не в том же две тысячи шестом году, а раньше. Чем раньше, тем лучше. Чтобы найти, смонтировать и настроить XL на постоянный взвод, эксплуатационный режим онлайн и уже с апреля две тысячи шестого использовать установку. Незазорным оказалось бы телепортироваться и в параллельный две тысячи шестой год. Мы предполагали, что возможно некое изменение, искажение транспортации в пространстве и времени, но чтобы вот так! Мы были уверены в абсолютной сферической временной траектории сигнатуры, но, видимо, законы физики четко действуют только в нашем мире, в нашем измерении.
– Мля-я-я. Ща у меня пена со рта полезет, – перебил Баллон, мучаясь от малопонятных, незнакомых слов и довольной рожи ученого.
– Что-то пошло не так, неудачно, – увлеченно продолжал Мешков, вытянутой рукой показывая рисунок на стене, – а может, и наоборот – слишком хорошо. Чтобы вам, товарищи, было понятнее и доступнее, я начертил схему обыкновенного циферблата часов. Вот. Только вместо отметки 12 представьте цифру 2006. Вот. Это наш год. Ну… в том измерении. Шкала с цифрой 3 – это 2016 год. Вот он. И так далее, соответственно 6 – это 2026 год, 9 – 2036, и снова 12 часов, где обозначен 2006 год, – не что иное, как 2046 год. А теперь в обратном порядке, по мере убывания до аварии на АЭС, или, как здесь говорят местные, до Первой Вспышки: шкала 12 часов – это 2006 год, шкала 9 часов значит 1996 год, а 6 часов – это 1986 год. Правильно?
Мешков даже заулыбался, ища поддержки, но все эти люди были не коллеги из НИИ и не студенты МГУ, где он работал на полставки преподавателем одной из мудреных дисциплин.
Хмурые, сердитые лица, некоторые озабоченные, другие растерянные или непонимающие. «Солдафоны и тупицы!» – подумал Мешков, но отмел эту мысль, словно боялся, что она прозвучит вслух и он огребет по полной.
– И-и? Использовав энергию молнии на перевале Кавказа, причем именно в рассчитанной нами точке с траекторией, ровно перпендикулярной той, что была в прошлый раз, и координатами, пропорциональными предыдущим, когда произошел выброс физических тел… э-э… в наше измерение оттуда, из Зоны, мы транспортировали себя внутрь этой якобы мнимой Зоны. Непонятно? Ну-у… как бы сказать попроще?! Давно доказано, что история и мир наши двигаются по средней сигнатуре между кругом в плоскости и спиралью в пространстве. Это и есть конусосфера! Мы просчитались, забыв элементарные вещи. А именно теорему Мебиуса!
– Кого-о? – скривился Орк. – Че за прибалт еще?
– Орк. – Никита цыкнул на бойца, и тот притих.
– Ну-у, я не буду рассказывать вам про малоизвестного, но от этого не менее заслуженного в мире математиков и физиков немецкого ученого. Он в XIX веке открыл неориентируемую в трехмерном пространстве поверхность. Эта цилиндрическая конусосфера – объект алгебраической топологии, который при любых мыслимых и немыслимых деформациях, разрывах, склеиваниях остается непрерывным и неизменным. И очень напоминает бесконечность, что сразу наводит на мысль о том, как создавалась материя нашей Вселенной, ее форма. Внешне этот объект похож на ленту или петлю вот такой формы. Ее называют петлей Мебиуса или листом Мебиуса. Очень похоже на знак бесконечности, да? Но петля Мебиуса имеет при этом одну грань, с какой стороны на нее ни посмотришь. Ее не может пересечь или деформировать ни одна фигура, ни одна линия, ничто не может ее повредить! Она бывает настолько разной и закрученной, что количество комбинаций просто бесконечно…
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
