— Может быть, вы хотите, чтобы мы передали ей что-нибудь еще? — улыбнулся Бювуар.
Гамаш знал, что он никогда не позволит себе хотя бы намекнуть Николь на то, что ее грубость принесла свои плоды. Но он понимал и то, что если бы они отослали ее домой раньше, то никогда не продвинулись бы столь далеко в раскрытии этого дела. В каком-то смысле Клара была права, но при этом она явно недооценивала себя. Ее стремление доказать, что Николь ошибается, сыграло в этом деле далеко не последнюю роль.
— Вы сочли «Ярмарку» достаточно хорошей картиной, когда рассматривали ее на заседании художественного совета в пятницу перед Днем Благодарения, чтобы выставить в галерее искусств? — спросил он Питера.
— Я решил, что картина просто великолепна.
— Но к понедельнику после Дня Благодарения она изменилась, — вмешалась Клара, поворачиваясь к Бювуару и Гамашу. — Помните, когда вы вдвоем пришли в галерею и я показала вам «Ярмарку»? Уже тогда ее магия исчезла.
— Суббота и воскресенье, — задумчиво промолвил Бювуар. — Два дня. Где-то в этом промежутке убийца внес изменения в картину. Джейн Нил убили в воскресенье утром.
Присутствующие уставились на картину на мольберте, словно надеялись, что она скажет им, кто сделал это. Гамаш чувствовал, что «Ярмарка» о чем-то хочет им поведать. Мотив убийства Джейн Нил был заключен в картине. Клара услышала легкий стук по стеклу в гостиной и пошла взглянуть, кто бы это мог быть. Она всматривалась в темноту, как вдруг откуда-то из темноты вынырнула ветка и царапнула по стеклу. Ураган Кайла наконец прибыл и просил, чтобы его впустили.
Вечеринка вскоре закончилась. Гости поспешили по домам или к своим автомобилям, чтобы убраться отсюда поскорее, пока непогода не разыгралась вовсю.
— Смотри, чтобы на тебя не обрушился дом, — крикнул Габри вслед Руфи, так и не разобрав, показала она ему средний палец или нет. «Ярмарку» отнесли в гостиницу при бистро, где несколько человек комфортно расположились в большой гостиной, потягивая горячительные напитки и кофе. В комнате разожгли камин, а снаружи бесновалась Кайла, завывая и срывая с деревьев последние листья. Дождь с такой силой барабанил в окна, что стекла сотрясала мелкая дрожь. Собравшиеся инстинктивно придвинулись ближе к камину, согреваясь теплом огня, напитками и обществом друг друга.
— Кто знал о существовании «Ярмарки» еще до того, как была убита мисс Нил? — спросил старший инспектор. Вместе с ним у огня сидели Питер, Клара, Бен, Оливье, Габри и Мирна.
— Жюри, то есть художественный совет, — ответил Питер.
— Разве вы не говорили о ней во время ужина в канун Дня Благодарения вечером в пятницу?
— Мы говорили о ней много и долго. Джейн даже описала ее, — подтвердила Клара.
— Это не одно и то же, — настаивал на своем Гамаш. — Кто до сегодняшнего вечера мог видеть «Ярмарку»?
Они растерянно смотрели друг на друга, пожимая плечами.
— Кто входил в состав жюри, или художественного совета, как вы его называете? — поинтересовался Бювуар.
— Анри Ларивьер, Айрине Калфат, Элис Джейкоб, Клара и я, — откликнулся Питер.
— А кто еще мог видеть ее? — снова спросил Гамаш. Этот вопрос имел решающее значение. Кто-то убил Джейн именно из-за написанной ею «Ярмарки». Он или она сочли жизненно важным увидеть картину, заодно разглядели в ней угрозу для себя, достаточную для того, чтобы внести изменения и совершить убийство.
— Айзек Кой, — вспомнила Клара. — Он смотритель галереи. Кроме того, я полагаю, что любой, кто пришел посмотреть на картины, представленные в экспозиции абстрактной живописи, мог случайно заглянуть в кладовую и увидеть там «Ярмарку».
— Это маловероятно, — возразил Гамаш.
— Случайно вряд ли кто-нибудь забрел бы туда, — согласилась Клара. Она встала с кресла. — Прошу прощения, но, кажется, я забыла сумочку у Джейн. Придется сбегать туда, чтобы забрать ее.
— В такой ураган? — спросила Мирна, не веря своим ушам.
— Я тоже иду домой, — сообщил Бен. — Разумеется, если я больше не нужен.
Гамаш кивнул головой в знак согласия, и гости разошлись. Один за другим они выходили в непроглядную черноту ночи, инстинктивно подняв руки, чтобы прикрыть лицо. Ночной воздух наполнился проливным дождем, мертвыми листьями и бегущими людьми.
Кларе нужно было хорошенько поразмыслить, а для этого требовалось безопасное место, каким всегда была для нее кухня Джейн. Она включила верхний свет, зажгла все настольные лампы и опустилась в большое старое кресло у плиты.
Не могла ли она ошибаться? Могла, причем наверняка. Она что-то забыла или придала чему-то слишком большое значение, увидела то, чего на самом деле не было. В первый раз эта мысль пришла ей в голову, когда она внимательно рассматривала «Ярмарку» во время вечеринки с коктейлями, хотя некоторые догадки начали формироваться у нее в голове еще раньше, до открытия вернисажа в галерее «Артс Уильямсбург». Но тогда она отвергла эту мысль. Она была слишком болезненной. Слишком похожей на правду. Даже слишком.
Но эта проклятая мысль упорно возвращалась к ней, и вот несколько минут назад, сидя в гостинице, она поняла, что с самого начала была права. Пока они рассматривали «Ярмарку», все кусочки головоломки встали на свои места. Все ниточки сходились к одному и тому же человеку, все улики указывали на него. Ей все стало ясно. Она просто не могла идти домой. Только не сейчас. Она боялась туда идти.
— Ну что вы обо всем этом думаете? — полюбопытствовал Бювуар, сидя в кресле напротив старшего инспектора. Николь устроилась на диване, она читала иллюстрированный журнал, наказывая Гамаша своим молчанием. Габри и Оливье отправились спать.
— Иоланда, — задумчиво протянул Гамаш. — Я все время возвращаюсь мыслями к этой семейке. Туда ведут слишком многие нити расследования. Навоз, обои на стенах. И еще тот факт, что у Андрэ есть охотничий лук.
— Однако как раз классического, изогнутого лука у него нет, — с грустью констатировал Бювуар.
— Он мог его уничтожить, — возразил Гамаш, — но зачем вообще пользоваться им, это вопрос. Зачем кому-то понадобилось стрелять из старого лука, вместо того чтобы взять современный охотничий лук-компаунд?
— Может быть, стреляла женщина? — предположил Бювуар. Он очень любил такие моменты в расследовании, когда поздно вечером можно было посидеть с шефом у камина, потягивая напитки, раскладывая по полочкам улики и строя гипотезы. — Классическим, изогнутым луком легко пользоваться, а стрелять из старого классического лука еще легче. Мы убедились в этом на примере Сюзанны Крофт. Она не смогла управиться с современным луком, хотя несомненно стреляла из старого. И тут мы снова возвращаемся к Иоланде. Она наверняка изучила творчество своей тетки, во всяком случае разбиралась в нем лучше других. Кроме того, у них в семье как раз изобразительное искусство почитается смертным грехом. Уверен, что если мы копнем поглубже, то обнаружим, что когда-то и Иоланда забавлялась кистью и красками. В округе этим грешат сплошь и рядом. И мне это кажется закономерным.
