Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
Но ведь в конце концов я должна отдать автору гонорар, который получила за него, как доверенное лицо… Пятьдесят пять тысяч рублей за книжку и аж сто пятнадцать за рисунки! Учитель будет работать приблизительно пять месяцев за такие деньги – московский и питерский учитель, разумеется, не пензенский, а работник коммерческого банка – два или один месяц, в зависимости от того, кем работать. Глупая, странная, вывороченная наизнанку наша нынешняя жизнь.
В девяносто первом году произошла почти бескровная революция, поменявшая один строй на другой. Социализм с кроваво-красными флагами на капитализм с демократическим и одновременно царским (если вдуматься – как же это может быть?) бело-сине-красным стягом. Несколько сотен человек два дня сражались в центре Москвы, не очень понимая, с кем они дерутся, но точно зная, за что, – за некую свободу. Уж точно о защите своей будущей частной собственности никто из наивных защитников Белого Дома не ратовал и не думал даже. И уж точно не знал, что защищает будущих нефтяных магнатов, приобретших себе загадочным образом то, что доныне никому не принадлежало, защищает будущие могущественные газовые корпорации, банкиров, раздувающихся на дармовых и чудовищных прибылях… Несколько сотен сражались и строили баррикады, а остальные сидели дома у телевизоров и смотрели, как рушится то, что строили семьдесят лет, строили на обломках того, что строили до этого много столетий, – а именно Российскую империю…
Но как странно. Ведь у каждой революции есть вожди. Или вождь. И группа людей, совершивших эту революцию… Кто на самом деле совершил революцию девяносто первого года? Или вот так всё рухнуло, разломалось само, под собственной тяжестью, как неправильно выстроенный дом с кривыми стенами и треснувшим фундаментом? И не было никого, кто взял тогда на себя такую смелость, ответственность за жизни людей и тайно подготовил и совершил переворот, не объявляя своих истинных целей, а во всеуслышание провозглашая лишь свободу и демократию?
Все произошло естественным путем, и в стране, где семьдесят лет всё вершила идеология, стали всё решать деньги – потому что это естественно, потому что неравенство лежит в природе всего сущего, потому что я за свою маленькую копеечку буду изо всех сил стараться, пыжиться и радоваться, если удалось сегодня скушать булочку послаще, чем у соседа… Не знаю. Возможно, это так и есть. Возможно, это часть той неприятной правды, которую Создатель старательно упрятал от нас и совершенно не рассчитывал на нашу чрезмерную любознательность.
По поводу гонораров Климова мне пришла в голову хорошая мысль. Звонить я ему, конечно, не буду. Но в платной компьютерной базе (все покупается и продается, очень удобно, на самом деле) я легко нашла нужные мне сведения, открыла на его имя счет, перевела скромные гонорары. Написала ему эсэмэску с редакционного телефона, с указанием банка и номера счета. Там же посоветовала посмотреть в интернет-магазине книжку Евгения Климова «Пряничный лес». Захочет, посмотрит. Будет ему сюрприз. Так ведь бывает. Ты ходишь, занимаешься своими делами, а в это время кто-то думает о тебе, что-то делает для тебя… Бывает, я знаю. Просто со мной такого не было. Потому что я вредная, худая и странная. Но с другими точно бывает.
Глава 46
– О чем ты мечтаешь, Борга? Поделись с влюбленными в тебя радиослушателями, – невинным голосом вдруг предложил мне Генка на эфире, после долгого обсуждения обычных проблем автолюбителей, связанных с наступлением зимы.
– Я мечтаю… – я задумалась на секунду.
Ведь, наверно, больше всего я мечтаю о том, чтобы снова перевернуться на своей машине и перестать ощущать чужие мысли и желания, разные глупости, которыми полнятся чужие головы и души. Но об этом же не скажешь на эфире.
– Вот! – торжествующе сказал Генка, видя мое замешательство. – Один-ноль! Неужели нам с вами, дорогие радиослушатели, удалось поставить в тупик милую Лику?
– Я мечтаю о том, чтобы…
Да что со мной такое? Я не могу с ходу сказать необязательную глупость и побежать, побежать дальше по дорожке какой-нибудь извилистой, поверхностной, затейливой мысли, уводя всех прочь от ненужной мне темы? Не мое ли разве это призвание – мыслями, словами заставлять всех забывать о своих собственных мыслях и следовать за моими?
Я посмотрела на страшно довольного Генку, на удивленно переглядывающихся за стеклом звукорежиссеров. И засмеялась.
– Ну да, поставил в тупик. Неискренне отвечать не хочется, а честно сказать не могу.
– Очень неприличное желание? – тут же поинтересовался Генка.
– Очень, – подтвердила я. – Но не настолько, как твоё о крупной мускулистой боксерше. С тугой жилистой шеей, с крепкими ягодицами…
Генка посмотрел на меня с ненавистью.
– Да, я люблю… спорт, – выговорил он. – А не поговорить ли нам о преимуществах женского бокса? Тем более что чемпионат мира на носу…
Я слушала Генкины разглагольствования, сама что-то говорила. Но не могла избавиться от странного ощущения. Как будто смотрю на все это со стороны. Одна моя половинка говорит необязательную ерунду, шутит, подкалывает Генку, а другая смотрит на это, слушает и удивляется – какими же глупостями занимается человек, когда ему так мало времени отпущено на Земле.
А ведь я не была, например, на Алтае. Я никогда не купалась в горной речке. Я не видела, как растут таежные цветы. Я никогда не пила воду из ручья, никогда. Только из водопровода и колодца. Я не летала восточнее Красноярска. Я видела океан только в кино. Я, журналист, много чего не видела. И я сижу сейчас здесь с Генкой и говорю о том, что женщина может ударить больнее, чем мужчина, потому что она способна точнее рассчитать удар и попасть в болевую точку.
– Выключите радио, дорогие друзья, – сказала я, не дав Генке договорить. – И подумайте о чем-нибудь важном для вас. Не прогоняйте мысли о проблемах. Проблемы сами не рассосутся, их все равно придется решать. Не прячьтесь от своих близких в нашей болтовне. Не прячьтесь от самих себя.
– Аминь! – пробормотал Генка с вытаращенными глазами.
– Да вроде того. А у нас музыкальная пауза, – сказала я, увидев, как машет рукой режиссер. – Ну, я пошла? – спросила я Генку, беря свою сумку.
– Да нет уж, посидите еще, – ответил мне вместо Генки Леня, который, оказывается, стоял все это время в рубке. – В таком духе и продолжите. Только объясни, что насчет того, чтобы выключать радио, – это была шутка. Ага? – Леня быстренько прошел к нам в комнату, подошел ко мне и попытался примирительно обнять. – О вселенских проблемах поговорите. Расширяем, так сказать, круг общения и круг тем. Хороший лозунг, кстати. С тобой, Борга, как на вулкане. Тепло, да страшно. Духи у тебя приятные, загадочные, как ты сама… Не очень там распаляйся насчет суеты и тлена, я чувствую, ты настроена сегодня категорически.
– Да я вообще, не только сегодня, – пожала я плечами. – Может, я все-таки пойду?
– Истерики – не твоя тема, – Леня покрепче прижал меня к своей скрипучей куртке. – Ну что ты, в самом деле! Все-таки одинокие женщины… – Он осекся, а я сама засмеялась.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
