«Мы служили в разведывательной эскадрилье люфтваффе номер 123 и базировались в Шато-дю-Бук неподалеку от Версаля. Нашей задачей были ночные полеты над Британией: мы фотографировали результаты бомбардировок и отыскивали новые цели. Это была опасная работа. Я потерял более восьмидесяти товарищей. В среднем летчик совершал около сорока вылетов прежде, чем его сбивали. Мне удалось сделать восемьдесят семь.
Как-то командир, майор Гёбель, сказал нам с Чарли (Ишингером), что нас выбрали для специальной миссии. Он сказал нам одеться в гражданское и отправляться в Париж. Мы встретились с английским шпионом и его сопровождающими в ресторане за ужином; мы знали только, что его зовут Фриц, как и меня. Гораздо позже я узнал его настоящее имя. Он был обаятелен, с ним было интересно. Мы отлично поладили.
Мы встретились через несколько недель на взлетном поле Ле-Бурже, и я показал ему самолет. Чапмен казался спокойным, хоть и задавал много вопросов. Пролетая над Ла-Маншем, мы пели. Потом был один неприятный момент — когда Чапмен уже готовился к прыжку, мы вдруг заметили, что парашютный шнур привязан неправильно. Если бы он прыгнул, то разбился бы насмерть. Потом Чарли дал сигнал, и Чапмен открыл люк. У него за спиной был такой огромный рюкзак — бог знает, что туда было набито, — и, когда он прыгнул, этот мешок заклинило в люке. Он пытался вырваться, но мешок не двигался, и тогда Чарли встал и дал ему мощного пинка в спину.
Потом мы не виделись с Чапменом целых четыре месяца, но слышали, что его миссия завершилась успешно. Его все любили, никто и подумать не мог, что он работает на англичан. В следующий раз мы встретились в Париже. Это была чрезвычайно приятная встреча. Чапмен подарил нам с Чарли по пакету, в каждом из которых была большая коробка шоколада и фунт кофе, который он купил на обратном пути в Мадриде. Это были настоящие кофейные зерна, не эрзац, и мы были просто счастливы.
В качестве награды за участие в миссии Чапмена нам вручили серебряные кубки со специальной гравировкой. Я всегда дорожил этой наградой. Чарли до сих пор — мой лучший друг. Ему уже девяносто семь, и здоровье у него пошаливает, но мы все же иногда встречаемся и вспоминаем ту необычную ночь, когда мы забросили английского шпиона в Британию».
Гостеприимный пилот люфтваффе был лишь одним из нескольких людей, вынырнувших из прошлого Чапмена и поделившихся воспоминаниями и мифами — иногда благожелательными, временами — наоборот. Как-то в телефонной трубке в редакции The Times раздался голос пожилой женщины с явным аристократическим выговором: его обладательница, не представившись, сердито заявила: «Он был абсолютным дерьмом, так и знайте! Самый красивый мужчина из тех, кого мне доводилось встречать. Но совершеннейший негодяй». Затем она бросила трубку. А в Норвегии еще одна женщина, пострадавшая от обаяния Чапмена, получила признание за свой героизм. Норвежская пресса перепечатала историю Зигзага, и национальная газета Aftenposten поместила на первую полосу материал под заголовком: «Обвинения в сотрудничестве с немцами не были сняты с нее до самой смерти. На самом же деле она была британским агентом». Выяснилось, что Дагмар после войны предстала перед военным трибуналом, провела полгода в тюрьме и согласилась добровольно признать свою вину, не дожидаясь формального осуждения. Соотечественники осыпали ее бранью и изгнали из общества, однако Дагмар сдержала обещание, данное Чапмену, и ни разу не обмолвилась о своих связях с британской секретной службой.
Джон Уильямс, друг Чапмена, вспоминал их первую встречу, состоявшуюся в те времена, когда Шенли-Лодж был обычным загородным клубом с баром и рулеткой, еще не успев превратиться в респектабельный спа-центр: «Подъехав к впечатляющим воротам Шенли-Лодж, я услышал, что с крыши доносится ужасный шум. Именно на крыше я и встретился с Эдди: пристегнутый ремнями к пулемету Викерса, он палил по простыне, натянутой между двумя дубами в полумиле от дома». Другой приятель Чапмена, журналист Питер Кинсли, написал письмо в The Times, когда в эфир вышел сериал по книге «Агент Зигзаг»: «Эдди любил быть в центре внимания. Его старые друзья советовали ему носить футболку с надписью: „Я — агент МИ-5“. Во время нашей последней встречи он рассказывал, как он упустил целое состояние: когда они грабили меховой магазин, он нашел мех горностая, предназначенный для коронационных одеяний, и не стал его брать, подумав, что это кролик. Еще он рассказывал, как сумел убедить девушку, работавшую по дому, что он — инженер-телефонист из Управления почт, и обчистил сейф, вмурованный в стену. Как-то раз, когда к нему пришел налоговый инспектор, он предъявил тому справку от врача, гласящую, что у него больное сердце и ему „противопоказано волноваться“. Через десять минут он проехал в своем Роллс-ройсе „мимо инспектора, стоящего на автобусной остановке, и помахал ему рукой“».
Я получил печальное письмо от Брайана Симпсона, коллекционера военных наград, в 1980-х годах жившего неподалеку от Шенли-Лодж. Симпсон слышал о приключениях Чапмена от общих друзей и однажды поинтересовался, нельзя ли приобрести его Железный крест. Вскоре Чапмен действительно предоставил ему немецкий орден — вернее, два ордена, заявив, что второй ему вручил лично Гитлер. Сделка была заключена: Эдди Чапмен получил деньги, а довольный Симпсон — награды. Двадцать лет спустя, прочтя эту книгу, коллекционер понял, что его провели. Разумеется, Чапмен отдал свой Железный крест Ронни Риду много лет назад — у Симпсона оказались лишь копии. «Ваша книга повергла меня в шок, — писал Симпсон. — Эдди еще раз подшутил надо мной. В свое время он предлагал моей жене небольшой кинжал, украшенный драгоценными камнями: Эдди говорил, что его вручил ему лично Герман Геринг. Однако она отказалась». Излишне было бы говорить, что Чапмен никогда не встречался с Герингом.
Один за другим бывшие приятели, любовницы и жертвы Чапмена появлялись из прошлого, чтобы поделиться своими историями — временами правдивыми, временами относящимися к числу мифов, которые Чапмен с удовольствием распространял о себе. А потом, к моему изумлению, появился и тот единственный человек, который знал правду об Эдди Чапмене: сам Эдди Чапмен.
Железный крест, врученный Эдди Чапмену по указу фюрера за «выдающиеся успехи». Кроме Эдди, ни один британский гражданин никогда не получал этой награды.
Независимый режиссер Джон Диксон позвонил мне и сообщил, что в его распоряжении имеется пленка, на которой Чапмен в течение шести часов рассказывает о своей жизни. Ни один кадр из нее пока не вышел в эфир. Диксон сделал эту съемку в 1996 году, за год до смерти Чапмена, в надежде сделать документальный фильм. Надежде, увы, не суждено было сбыться, однако Диксон сохранил пленку, надеясь, что история Чапмена когда-нибудь все же будет поведана миру. Теперь он предлагал мне посмотреть эту запись.
Это был один из самых странных моментов в моей жизни: я сидел в небольшом смотровом зале в Сохо и впервые воочию наблюдал за своим героем, уже давно лежавшим в могиле. Когда снимался фильм, Чапмен был уже стар и болен, однако все еще полон энергии. От него исходило какое-то природное обаяние, когда он, развалившись в кресле, делился воспоминаниями, курил, посмеивался, подмигивал и флиртовал с камерой. Он рассказывал о прыжке с парашютом над Британией, об отношениях с фон Грёнингом, об инсценированном взрыве на заводе «Де Хавилланд», о своей жизни на Джерси, во Франции, Лиссабоне и Осло. Свои криминальные подвиги он вспоминал с веселой гордостью.
