— Линч, как же так вышло, что у бейлифа такой точный список? Даже внешность моя описана.
— Может, к списку приложил руку Генри Морган? Браконьер, ставший лесником, добрее не становится.
— Но я никогда с сэром Генри не встречался, откуда ему знать, как я выгляжу?
Гектор глядел, как мимо медленно тащатся мокнущие под дождем поля, выгоны и деревья, и ничего не ответил. У него имелись подозрения насчет того, кто мог быть таинственным доносчиком, но больше всего юноша недоумевал оттого, что именно к нему испанский посол выказывает особый интерес. Как ни ломал он голову, но так и не мог придумать причины, почему посол настолько озабочен тем, чтобы отдать его под суд.
В конце концов через шесть дней утомительного пути карета довезла Гектора и Рингроуза до места назначения, указанного мистером Брэдли — до порога тюрьмы Маршалси в Саутуорке. Несмотря на кирпичные стены, унизанные по верху отвратительного вида железными шипами, и массивные въездные ворота, окованные железом, Маршалси оказалась пристанищем намного более удобным, чем сырая и кишащая крысами жилая палуба на «Троице». Новым сидельцам показали хорошо обставленные комнаты и сказали, что еду будут приносить из города.
— Завтра утром, мистер Линч, вы должны присутствовать на предварительном рассмотрении вашего дела, — сказал юноше мистер Брэдли в присущей судебному приставу педантичной манере. — По сложившемуся обычаю, дела о кораблях, захваченных на море в качестве приза, подлежат рассмотрению Высоким судом Адмиралтейства. Он решает вопросы о законности захвата, оценки захваченного имущества и долей вознаграждения. Но введены новые процедуры, касающиеся вынесения решений по делам, которыми обычно занимается уголовный суд… Иначе говоря, вы предстанете перед судом инстанции, а не перед судом призов. Мистеру Брайсу, поверенному в суде, поручено определить, каким образом будет проходить разбирательство вашего дела.
* * *
Мистер Брайс оказался человеком настолько неприметным, что по ошибке Гектор сначала принял его за младшего клерка. Поверенный ждал встречи с Гектором утром следующего дня в кабинете начальника тюрьмы. Брайс оказался мужчиной среднего роста и неопределенного возраста, с настолько незапоминающимися чертами бледного лица, что позже Гектор с трудом мог вспомнить, как же в точности он выглядел. Ни малейшего намека на положение в обществе наряд поверенного не давал, поскольку он носил простую одежду грязно-коричневого цвета, которая делала юриста еще неприметнее. Если бы не светившийся в умных, проницательных глазах огонек, который подметил Гектор, поверенного можно было принять за совершенно заурядную особу.
— Приношу извинения, Линч, что потревожил, — начал Брайс учтивым тоном. Разнообразные юридические документы и свернутые в трубочку листы лежали на столе, и Брайс машинально их перебирал. — Мне необходимо задать вам несколько вопросов касательно обвинения, которое выдвинуто против вас на основании сведений, представленных вице-губернатором Ямайки. Суть же обвинения в том, что вы являетесь организатором противозаконного заговора, имеющего целью ограбить территории правителя, с коим у нашего короля заключен договор о мире и дружбе.
— Какими доказательствами подкреплено такое обвинение?
Брайс нахмурился.
— Позже дойдем и до этого. Во-первых, не будете ли вы столь любезны написать для меня несколько слов вот на этом листе бумаги?
— Что я должен написать?
— Кое-какие экзотические названия, которые мы время от времени слышим, когда речь идет о Карибском море — Кампече, Панама, Бока-дель-Торо… Полдюжины будет довольно.
Гектор, сбитый с толку подобной просьбой, написал требуемое и протянул лист обратно. Брайс посыпал влажные чернила песком, пренебрежительным жестом стряхнул излишек, а потом положил лист на стол. Выбрав из груды документов перед собой большой свиток, он развязал скреплявшую его ленточку. Гектор ожидал увидеть какой-нибудь юридический документ, но сразу опознал карту. В памяти тотчас же всплыли события тех дней, что он провел в Порт-Ройяле. На столе лежал один из тех листов, что юноша копировал на Ямайке для землемера Снида.
Брайс сравнил только что написанные Гектором слова с названиями на карте и довольно хмыкнул: почерк был один и тот же.
— Одна рука, — провозгласил он. — Под присягой суду были даны показания, в которых утверждалось, что вы предоставили различные карты, зная, что их используют для планирования и осуществления военной экспедиции, вопреки интересам его величества.
— Кто меня обвиняет?
Брайс заглянул в свои заметки.
— Свидетель подписал показания и поклялся, что все сказанное им — правда. Эту карту он прислал в качестве доказательства. Его зовут Джон Коксон, и он величает себя капитаном. Вы его знаете?
— Да, знаю.
— Имеется также письмо сэра Генри Моргана, вице-губернатора Ямайки. Сэр Генри торжественно заявляет, что показания капитана Коксона заслуживают доверия.
Гектор испытал мучительное чувство — удовлетворение, смешанное с горечью и возмущением. Догадка оказалась верна. Коксон выдал Моргану имена тех, кто отправился в рейд по Южному морю. Коксон — вот кто предатель и доносчик. Он по-прежнему заискивал перед Морганом, как и тогда, когда хотел передать в его руки Гектора, считая юношу родственником губернатора Линча.
Снова заговорил поверенный.
— Ты рисовал карты, предназначенные для планирования и осуществления этого противозаконного рейда?
— Я крайне нуждался, у меня не было работы. Я не знал, для какой цели будут использованы карты.
— Кто-нибудь может подтвердить это или представить письменное свидетельство?
Гектор лихорадочно пытался сообразить, кто мог бы выступить в его защиту. Снид — далеко, да он никогда и не сознается, что делал с карт копии. Больше никого. Потом Гектору вдруг вспомнилась поездка в экипаже с плантации Моргана в обществе Сюзанны и ее брата и дружба, которая, как ему казалось, между ними возникла.
— Есть один человек, — сказал Гектор. — Мистер Роберт Линч, племянник губернатора Линча. Он был на Ямайке, когда все это происходило.
Брайс явно огорчился, стянув губы в тонкую ниточку.
— К сэру Томасу Линчу сейчас не обратиться, так как совсем недавно он покинул Лондон, вновь вернувшись к своим обязанностям губернатора. К сожалению, Роберт Линч тоже не сможет нам помочь.
Гектор уловил печальную нотку в ответе поверенного.
— Неужели с Робертом Линчем что-то случилось?
— Шесть месяцев назад он скончался от дизентерии и еще, как поговаривают, от горя. Он вложил огромные сбережения в плантации, где собирался выращивать индиго, и прогорел.
— Жаль это слышать. Он был добросердечен и великодушен.
— Да, так и есть. А больше никого, кто в состоянии подтвердить ваш рассказ?
Брайс смотрел так, словно бы искренне желал помочь юноше.
