— Мы уже давно подозреваем, что это так, хотя точных сведений у нас нет — ответил Крис.
— Я видела их своими глазами. В Йентро их присутствие воспринимают спокойно. Держатся они особняком. Что-то купят, что-то продадут, а потом исчезают так же быстро, как и появились.
Крис задумчиво кивнул головой.
— У горцев имеются превосходные лазутчики. В Моргравии нам никак не удается их поймать, а искать в горах — бесполезное дело.
— Да никто бы и не решился, и они отлично это знают, — нахмурилась Элспит. — Зачем нашим солдатам было убивать детей? Этим мы только разгневали Кайлеха, и он поклялся отомстить за их смерть самым беспощадным образом. Именно по этой причине был схвачен и прошел через пытки Герин Ле Гант.
Крис замедлил ход своего коня.
— Элспит, это не наши воины убили детей. Здесь какая-то ошибка. Да и с Герином Ле Гантом наших людей тоже не было.
Элспит поджала губы.
— Значит, это опять дело рук Селимуса, — с ожесточением произнесла она.
— Верно, только он сделал это не своими руками, а руками своих подручных. Я еще ни разу не видал отца в такой ярости, как в тот день, когда он получил приказ отправить Ле Ганта вместе с жалкой кучкой солдат. Да их и солдатами назвать нельзя. Ле Гант настоял на том, чтобы отец не рисковал своим добрым именем и не навлекал подозрений в нелояльности короне. Он рассказывал, что Селимус вознамерился разлучить его с Уилом. Не удивительно, что он подозревал измену.
— Я тоже слышала об этом.
— Думаешь, он все еще жив?
Элспит отрицательно покачала головой.
— Герин был при смерти, когда мы оставили его. Если ему посчастливилось избежать стрел горцев, его наверняка доконала лихорадка.
— Мне показалось, что Уил отказывается в это верить.
— Кайлех вполне мог сохранить Герину жизнь и оставить у себя в качестве наживки. Это и вынудило Уила принять решение вернуться в Горную цитадель. Но есть и другая причина — храбрец по имени Лотрин.
— Ты уже упоминал при мне это имя. Мне кажется, ты произносишь его с особой нежностью, — заметил Крис, глядя в глаза Элспит. Девушка тотчас залилась краской смущения.
— Неужели?
— Ну, как сказать…
Некоторое время они ехали молча. Первой нарушила молчание Элспит.
— Я влюблена в Лотрина, — смущенно призналась она.
— Я так и подумал.
— Неужели?
— Женщины, как правило, сами вешаются мне на шею, — хвастливо ответил Крис и довольно улыбнулся.
— Видимо, по причине твоей скромности, — съязвила Элспит, хотя и не без симпатии к собеседнику.
— Он счастливчик, этот твой Лотрин.
— Он удивительный человек, ни кого не похож, — призналась Элспит. — Можешь представить, что я чувствую сейчас, когда еду на юг, с каждой минутой удаляясь от него все дальше и дальше.
— Нам тоже стоит немалых сил не объявить войну короне, — добавил Крис с нескрываемой горечью в голосе.
— Что же будет дальше, как ты думаешь?
— Уил умолял моего отца сделать вид, будто он верен королю. Надеюсь, он понимает, что делает.
— Ты должен доверять Уилу… как доверяю я, — ответила Элспит. — Для того чтобы и он мог полагаться на нас.
— Но что он задумал?
— Мне известно не больше, чем тебе. Ему вроде бы нужно найти отца женщины, наложившей на него чары.
— Все это как-то странно. По правде говоря, мне даже думать про это неприятно. Как же это противоестественно — быть женщиной.
— А ты представь себе, каково ему! Он был Роменом Корелди, когда я познакомилась с ним. Потом стал женщиной по имени Фарил. И вот теперь — собственной сестрой. — Она встряхнула головой. — Бедняжка Илена!
— Ну и чего же он собирается добиться, пребывая в женском обличье? — удивился вслух Крис.
— Не торопись с сомнениями! — поспешила предостеречь его Элспит. — Женщины — куда более хитрые создания, чем ты думаешь. Новое тело Уила откроет ему те двери, войти в которые он раньше ни за что не смог бы. Ни он, ни Корелди.
— Ты забываешь о том, что Селимус знает Илену. Раз уж он начал охоту за ней, то непременно убьет сразу, как только она попадется ему на глаза!
— Думаю, Уил помнит об этом. Иначе зачем он решил во что бы то ни стало отыскать отца Миррен? Чтобы тот объяснил ему природу этого дара.
Крис поднял вверх руку, прерывая их разговор.
— Мы уже у самой границы, — объявил он и указал на пограничный столб.
— То есть теперь мне достаточно пересечь эту воображаемую линию?
— Конечно. После смерти Валора число стражников на границе двух королевств увеличили, так что скоро они тебя арестуют. Их тут кишмя кишит, этих стражников.
— А раньше как было? — полюбопытствовала Элспит, имея в виду времена, предшествовавшие кончине Валора.
— Купцы могли относительно спокойно переходить границу и возвращаться обратно. Сегодня же нужно иметь разрешение на торговлю или уважительную причину для пересечения границы для тех, кто торговлей не занимается.
— Какая же причина может быть у меня? — встревожилась Элспит.
— Мне ничего не стоит переправить тебя через границу со стороны Моргравии, — усмехнулся ее спутник. — Остается лишь надеяться, что письмо от Уила позволит тебе благополучно преодолеть заставы Бриавеля.
— А иначе?..
— А иначе ты вернешься вместе со мной, и ничто другое не сможет доставить мне большего удовольствия, — улыбнулся Крис.
Его остроумие оказалось заразительным. Если бы не любовь к Лотрину, Элспит наверняка пала бы жертвой неотразимого обаяния этого красавца.
— Ты очень добр ко мне, Крис. Надеюсь, когда-нибудь я смогу вернуть тебе долг.
— Что же, тогда выходи за меня замуж, — пошутил Крис, однако, заметив легкое раздражение девушки, сделал виноватое лицо. — Ну ладно, прости, это была неудачная шутка. Поехали, я хочу, чтобы ты спокойно переправилась на ту сторону.
Не успел он сделать Элспит знак следовать за ним, как до них донесся цокот лошадиных копыт. Невидимый всадник мчался к ним во весь опор.
— Стой! — шепотом велел он своей спутнице. — Кажется, кто-то скачет сюда со штандартом моего отца в руке. Похоже, что-то случилось.
Наконец показался и сам всадник. Элспит и Крис заметили, что конь его весь в мыле — седок едва не загнал несчастное животное до смерти.
— Это Пил! — воскликнул Крис.
У Элспит тотчас пробежал по спине холодок. Нестись сломя голову галопом можно лишь в том случае, если тебе грозит неминуемая опасность. Когда всадник поравнялся с ними, не только в его глазах, но и в глазах животного она прочла нескрываемый страх.
