Горбоносый резко повеселел, как только понял, что у него хотят купить мамонта.
— Вах, это страшный зверь, сильный, быстрый, неутомимый, — начал он.
— Сколько?
— Десять!
— Десять серебрушек? По рукам.
— Десять золотых, вах.
— Сколько? — Я рассмеялся ему в лицо и после того, как успокоился, спокойно продолжил: — Либо ты сейчас называешь нормальную цену, либо я разворачиваюсь и ухожу. А ты останешься с убытком, так как никто не купит больного хорохонта, да его и здорового не так-то легко продать.
Южанин скривился:
— Два золотых, вах.
— Сбруя к нему есть?
— Да, но за отдельную цену, вах.
— Я тебя предупредил? Сейчас уйду.
— Ладно, ладно, — испугался торговец. — Забирай бесплатно.
— Покажи сбрую.
Южанин отвел меня в небольшую палатку и показал сбрую. Вроде бы все кожаные и металлические детали в приличном состоянии.
— Как мне его отвести на постоялый двор, если на нем нет сбруи, — спросил я, так как одевать сбрую на мамонта — дело не пяти минут.
— Я веревку к бивням привязываю и веду, да. Он спокойный, вах.
— Чем кормить? Травой?
— Да, да, травой, да, — быстро закивал головой торговец.
— Хорошо, я беру.
Оставив Родигеса и остальных выбирать лошадей, я вернулся на рынок и отыскал носильщика с тележкой: сбруя была тяжелой и очень объемной.
К тому моменту, когда я вернулся, стороны пришли к единому мнению в вопросе стоимости.
— Вот, — сказала Джула, протягивая деньги. И забрав свою лошадь, стала нашептывать ей на ухо: — Какая ты у меня красивая. Буду звать тебя Звездочкой.
Дальше ее речь стала совсем неразборчивой, и я успел обратить внимание на то, что каждый за свою лошадь расплачивался сам.
— Это так принято, платить за лошадь самому? — тихонько поинтересовался у Торрена.
Вампир кивнул. Решив расспросить об этом потом, я завершил свою сделку. Отдал горбоносому деньги, указал носильщику на сбрую и пошел в вольер к мамонту.
«Главное, чтобы не бросился. А то от такого монстра никакая регенерация не поможет». Угу.
— Пошли со мной, здоровяк, — сказал я мамонту дружелюбно. — У меня тебе будет хорошо.
Чудище что-то тихонько протрубило.
— Будем считать, что ты согласен, — сказал я, думая, как накинуть веревку на его бивни.
Но мамонт сам решил мои затруднения: после того как в моих руках оказалась веревка, он склонил голову и я смог набросить на него «уздечку».
Судя по взглядам прохожих, на улицах Рекера нечасто ходили с хорохонтами, держа их на привязи, как комнатных собачек. Но мамонт шел спокойно — южанин не соврал: на редкость флегматичное животное.
Прес долго ржал, когда увидел меня с моим питомцем:
— Ха-ха. Первый раз у меня постоялец с таким здоровяком, ха-ха.
— Хорош ржать, — оборвал я его, — ты лучше скажи, у тебя хватит корма, чтобы покормить зверушку?
— Конечно, найдем, чем покормить. Как ты его назвал?
— Не знаю еще, пока склоняюсь к Малышу, но не уверен, что это подходящее имя.
— Самое что ни на есть подходящие. Ха-ха, Малыш, ха, — рассмеялся великан и ушел гонять слуг, чтобы они покормили моего Малыша.
— Какой план действий? — спросил из-за плеча Торрен.
— План? — переспросил я, оборачиваясь к своим. — Надеваем сбрую на живность, навьючиваем вещи и валим домой. Надо только припасов прикупить у Преса, да и с проводниками расплатиться.
— Давай мы с Джулой этим займемся? — предложил Тор. — Ты со своим Малышом разбирайся, а братья пусть лошадей готовят.
— Хорошо. Кстати, а сколько вы за них заплатили? — спросил я, оглядывая пятерку лошадей. — И почему их пять?
— Три золотых с мелочью. В начале горбоносый целых восемь попросил… — Тут до Торрена дошел мой второй вопрос. — А тебе лошадь не нужна?
— Конечно нет. Я же себе хорохонта купил…
— Ты им управлять не умеешь!
— Ничего страшного, — отмахнулся я, — на лошади я тоже не умею ездить.
— Ладно, твое дело. Но помни, что падение с хорохонта это не то же самое, что падение с лошади.
— Да, да, конечно.
После этих слов мы разошлись заниматься делами.
На заднем дворе суетились слуги Преса, тащили хорохонту корм. Малыш благосклонно принимал знаки внимания и флегматично жевал. Обойдя вокруг Малыша, я остановился перед ним, и хорохонт грустно уставился на меня, впрочем, не отрываясь от еды.
«Как ты собираешься надевать на него сбрую?»
Сложный вопрос, даже не знаю.
— Что задумался? Не знаешь, как одеть малыша? Ха-ха, — раздалось сзади.
Едва не вздрогнув от неожиданности, я произнес:
— Прес, тебе никогда не говорили, что для столь огромного существа ты непозволительно тихо ходишь?
— Да ладно, — отмахнулся великан, — не знаешь, как надеть сбрую?
— Есть немного. Ты в курсе, как это сделать?
— Я тоже нет… но видел снаряженных хорохонтов. Да и будет забавно помочь тебе в этом нелегком деле.
— Спасибо. Вот это называется сервис и индивидуальный подход к клиенту.
Через час Малыш был готов… Количество матерных слов и испорченных нервов не поддается описанию. К самому хорохонту претензий не было: стоял как истукан и попыток сбросить ремни не делал, но какой же он огромный… Под конец я почувствовал себя маленьким паучком, который пытается оплести огромную муху.
Вдвоем с Пресом мы не справились бы, поэтому великан пригнал еще пяток слуг.
— Красавец, — сказал Прес. — Сколько за него отвалил?
— Пару золотых.
Теперь появилась возможность увидеть сбрую: на спине хорохонта лежала кожаная сидушка, которая крепилась к огромной кожаной попоне, которая в свою очередь крепилась к спине Малыша с помощью хитрой системы ремней. На попоне болтались различные крюки. Как объяснил Прес, на эти крюки навешивают тюки с грузом. Часть ремней проходила через грудь хорохонта и крепилась к здоровенной защитной пластине.
— Недорого, — сказал великан. — Кстати, это легкая упряжь, я как-то видел варваров с боевыми хорохонтами. Пять метров стали… забронировано все, только глазки торчат.
— И хорошо, что легкая. Боевую упряжь мы бы неделю одевали. А ты не в курсе, зачем над сидушкой эта конструкция из палок?
— В курсе. На них набрасывается специальное полотнище в дождливую погоду.
— Толково придумано. — Мы проговорили с великаном еще минут десять, и он успел объяснить, как варвары управляются с этими здоровенными животными.
