– Но и все время шастать по магазинам нельзя. Денег не хватит. – Я не отрывал глаз от тени в экране. Глаза покачивались вверх-вниз. В искусственно сушеной прохладе зала я увидел две струйки пара между глаз. Горячее звериное дыхание.
Бык.
– И вот тут на сцену выходит «Синаптиком». Тогда я, так сказать, и родился.
Мерный такой голос. Не откровенно гипнотический, но успокаивающий. Я впился ногтями в ладонь. Не расслабляться. Если бык сделает ход – а он сделает, ему придется, – что делать мне? Стол для переговоров пуст. Ни тяжелых пресс-папье, ни хромированных стэплеров, от которых деваться некуда в человеческих офисах.
– Мы создали алгоритм специально для нынешнего рынка, – все так же ритмично продолжал Тор. – Тот, что ты имплементируешь, Джейми. Мы сам процесс перевода денег превратили в развлечение. Весь адреналин Лас-Вегаса[226]– не выходя из дома. Как доказали наши опыты на животных, даже случайные потери лишь подвигают инвестора к более импульсивным шагам. А поскольку в целом, чем больше люди используют наш софт, тем они богаче, поведение все активнее стимулируется. Даже когда их терзают сомнения насчет пути развития культуры, они не в силах протестовать, ибо сами в нее мощно вложились. Как говорится, у всех рыльце в пушку.
Теперь я различал голову – она затопила весь экран вокруг моего отражения. Вот он, как на ладони. Медлительная масса черноты, освещенная лишь мерцанием экрана. И собственными красными глазными диодами. Слышно только шипение из ноздрей.
– Что такое, Джейми? – спросил Тор. Они с быком заодно.
Я застыл, подождал жаркого влажного дыхания у себя на загривке. Что делать? Хвататься не за что. Никакого оружия; в этом герметично запечатанном мире ни лампы, ни огнетушителя.
Я сжал кулак. Жалкий, крошечный – для такой задачи совсем не подходит. Я выбросил левую руку, вмазав быку по шее что было сил.
Бык ошеломленно ахнул – в зверином дыхании пискнул человечий вскрик. Я развернулся и увидел, как он ковыляет к стене, а затем рушится громадной кучей.
– Джейми? – сказал он, кашляя и задыхаясь. – Ты что делаешь? Это же я!
Минотавр. Человеческие руки приподняли монструозную тушу. Вены на шее чудища колотились об узкий воротник рубашки на пуговицах. Рубашки Эль-Греко.
– Мистеру Коэну нехорошо, – сообщил Тор с экрана. Декорации у него за спиной сменились на сумеречную кухню. Тор сидел за столом с чашкой кофе и выглядел так, будто едва проснулся. – Может, стоит отвезти его в больницу, Ваганян?
– Джейми? – спросила тварь, опять собираясь с силами и вставая примерно на четвереньки. Голова перевесила, и ее угрожающе качнуло вперед. – Ты зачем мне врезал? Ты чего на меня так смотришь?
Я медленно пятился.
– Греко, он не настоящий, – уговаривал я быка. – Он программа. Тор – просто компьютер.
Бык вытаращился на меня, растерянно склонив голову. Я не открывал взгляда от кончика правого рога. Тот качался туда-сюда – к Торенсу, ко мне.
– Все будет хорошо, – сказал Тор. – Твой друг придет в себя.
– Ты сейчас кого гипнотизируешь? – поинтересовался я. – А, Тор? Его или меня?
– Что с тобой такое, Джейми? – печально вопросил Греко. – Парни волновались. Послали меня за тобой.
– О чем волновались? Боялись, я выясню, что тут происходит? Они знают?
– Что знают, Джейми? Ты чего уставился? – Он подбирался ближе, подняв человечьи руки, поблескивая громадными бычьими ноздрями.
– Греко, ты что, не врубаешься? – Я снова попятился, чтоб не боднул. – Нет никакого Тора Торенса. Он процесс. Алгоритм. Строится на твоей же работе. Почему, как ты думаешь, его никто никогда нигде не видел?
– Все в порядке, мальчики, – нежно пропел Тор из компьютера. – Все будет хорошо.
– А больше тебе нечего сказать, железяка? – заорал я. Греко шагал ко мне, нагнув голову, нацелив рога. – Он не умеет программировать нас обоих сразу. Дошло, Греко?
– Что дошло, Джейми? – прорычал мой бывший друг. До него не докричаться.
– Пожалуйста, Греко. – Теперь я умолял. – Мы его запутаем. Вместе.
– Джейми, мне так жаль, – сказал Тор. Он притворялся, будто обращается ко мне, но говорил для Греко. – Тебе досталось. Эта кошмарная работа. Падение с самолета. Отцовский кризис. Это должно было случиться.
– Но не случилось! – завопил я. – Греко, ты понимаешь, что он делает?
Бык засопел. Ноздри раздувались, внутри – злобная влажная краснота. Тор сосредоточился на нем.
– Надо ему помочь, сынок, – сказал Тор. – Он совсем запутался.
Греко поскреб ногой о ковер.
– Просто усади его, – приказал Тор. – Может, я смогу с ним поговорить.
– Не слушай его! – молил я.
Слишком поздно. Бык ринулся в атаку. Мои пальцы инстинктивно сжались на столе, нашли оружие, которого мозг мой и не признал. Со столешницы скользнула панель. Дерево – такое гладкое под пальцами, так великолепно отполированное.
– Джейми, нет! – крикнул Тор.
Я поднял панель над головой. Бычьи глаза расширились, когда я обрушил доску красного дерева ему на голову – со всей дури.
Я поднял ее и успел увидеть, как он падает на пол. Бычья голова исчезла. Просто Греко. Без сознания.
– Ну ты начудил, – упрекнул меня Тор.
Я с десятого класса по-настоящему не дрался. И никогда в жизни никого не вырубал. Не исключено, что он умер. Я опустился на колени и нащупал на Грековой бледной шее пульс. Мое собственное сердце так колотилось, что я уже не понимал, где что бьется. Но грудь его двигалась. Он дышал. И крови не было. Я ощупал ему голову. Вроде нормальная голова.
– Ты спятил, Джейми, – спокойно сказал Тор. – Теперь понимаешь?
– Это вы во всем виноваты, – ответил я монитору, прислоняя бедного Греко к стене. – Я вас разоблачу. Не сомневайтесь.
– И каким же образом?
Секунду я разглядывал картинку на мониторе, оценивая ее могущество.
– Я могу всем рассказать, кто вы есть.
