Мажордом подождал, пока волнение улеглось, и снова провозгласил:
– Его королевское высочество принц Рэндалл Чарлз Фридрих Бомон.
Рэнд вошел в зал следом за Алексисом, и его собравшиеся тоже приветствовали реверансами и поклонами. Все, кроме Джоселин, которая изумленно раскрыла глаза и с трудом удерживалась от того, чтобы не разинуть рот. Рэнд был в такой же форме, как у Алексиса, только не в белой, а в темно-синей, отделанной в точности такими же золотыми шнурками и позументами, как и у его кузена. На боку у него красовалась сабля. Выглядел он потрясающе – самый настоящий принц. Впервые Джоселин осознала, что ее муж и есть настоящий принц.
Рэнд немедленно заметил Джоселин в толпе и направился прямо к ней. Почему-то вдруг ей стало страшно, словно она ни разу не встречалась с ним, не разговаривала и не танцевала, не ложилась с ним в постель. Кровь зашумела в ушах, и она не услышала, как представляли обществу маркиза Хелмсли и герцога Шелбрука. Ее охватила нервная дрожь. Приближавшийся к ней мужчина был вовсе не виконтом, за которого она вышла замуж, а принцем суверенной державы. Захочет ли он остаться ее супругом? Не потребует ли аннулировать брак, воспользовавшись предложением Алексиса? Не захочет ли взять в жены урожденную принцессу?
Рэнд подошел к ней и остановился. Его лицо было спокойным, сосредоточенным, темные глаза – загадочными и непроницаемыми. Джоселин смотрела на него во все глаза, понимая, что этот человек изменился, так же как стала другой она сама. Она была уже не той женщиной, с которой он впервые встретился в музыкальном салоне в Лондоне. И еще Джоселин поняла, что смиренно примет любое его решение… по крайней мере, публично.
Она машинально протянула ему руку. Он поднес ее к губам, поймал ее взгляд и тихо произнес:
– Хочу задать тебе один вопрос.
Джоселин проглотила слюну и проговорила дрожащим голосом:
– Я слушаю.
Глаза Рэнда проникли в самую ее душу.
– Граф Борлофф и принцесса Валентина лишены званий и состояния. Он помещен в тюрьму, ей навечно запрещено ступать на землю Авалонии. Алексис предлагает мне их земли и прочую собственность. Он просит меня остаться здесь в качестве принца и его советника. А впоследствии помогать ему управлять Авалонией.
– Да? – У Джоселин в горле образовался тугой комок, мешавший говорить. – И что же?
Глаза Рэнда ярко блеснули.
– Я сказал, что не могу принять это предложение, не посоветовавшись предварительно с женой.
– С женой? – с трудом выговорила Джоселин.
– Да. – Он поцеловал ей руку и выпрямился.
– Значит, ты хочешь, чтобы я оставалась твоей женой? – Джоселин затаила дыхание.
Рэнд сдвинул брови.
– Конечно. Неужели ты могла подумать…
У Джоселин с плеч упала огромная тяжесть, и, махнув рукой на правила этикета, которым подчинялся королевский двор, она с радостным криком бросилась в объятия мужа.
– Ох, Рэнд! – всхлипнула она. – Как же я боялась, что ты не захочешь…
Он крепко обнял ее и прошептал ей в волосы:
– Что?
– Я так испугалась! – Джоселин слегка отстранилась и заглянула мужу в лицо. – Когда я увидела, как ты одет, услышала твои первые слова, я подумала, что тебе может… понадобиться настоящая принцесса.
– Драгоценная моя Джоселин! – Он ласково улыбнулся. – Ты и есть самая настоящая принцесса, моя собственная принцесса и всегда ею останешься.
– Аминь. – Неожиданно возник Алексис, его лоб прорезала недовольная складка. Томас и Ричард тоже стояли рядом и широко улыбались. – Мне все время приходится мешать вашему общению, и это становится утомительным.
Джоселин рассмеялась сквозь слезы счастья.
– Придется вам привыкать, кузен, – ворчливо произнес Рэнд, но выпустил Джоселин из объятий.
– Ваш несносный супруг заявил, что не примет моего предложения, не заручившись вашим полным одобрением и поддержкой. По-моему, это смешно, но с чем только не приходится мириться. Ну что же? – пытливо взглянул на нее Алексис. – Слово за вами.
Джоселин перевела взгляд на Рэнда.
– А если ты согласишься, у нас будет замок? Замок с надежной крышей?
Рэнд вопросительно посмотрел на Алексиса, принц пожал плечами.
– Можете выбрать тот, который придется вам больше по вкусу.
– А слуг в нем будет достаточно? – прищурилась Джоселин.
– Сколько пожелаешь, – кивнул Рэнд.
– А фрейлины? – не унималась Джоселин. – Мне всегда хотелось иметь собственных фрейлин.
– Если тебе так нравится, – улыбнулся Рэнд. – Получишь все, чего когда-либо хотела.
– В детстве я страстно этого хотела и однажды в ночь полнолуния закопала в лесу бумажку, где написала все свои заветные желания. Это были сказочные мечты, и я жила ими очень долго… – Она помедлила, ясно сознавая, что в действительности выбор предрешен, и со вздохом повернулась к Алексису. – Вы сделали потрясающее предложение, ваше высочество, и я понимаю, что оно значит для вас, но… – Джоселин с сожалением покачала головой. – Думаю, мы его не примем.
– Что? – изумился Алексис.
– Ты должен мне сто фунтов, – тихо сказал Томас Ричарду, который только усмехнулся.
– Но почему нет? – У Рэнда даже покраснело лицо от волнения.
– Потому, бесценный мой супруг, – обворожительно улыбнулась она, – что бы ни говорили Алексис и остальные, ты на самом деле в своем сердце никакой не авалонец и, уж конечно, не принц.
– Разумеется, он принц! – возмутился Алексис.
– Неужели нет? – Рэнд улыбнулся несколько растерянно.
– Ты – подданный его величества короля Георга. – Джоселин бросила многозначительный взгляд на Алексиса. – Ты шестой виконт Бомон и англичанин с головы до пят. – Она приблизилась к Рэнду и заглянула в его темные, удивительные глаза. – И это делает тебя самим собой, таким, каков ты есть. Если ты примешь приглашение Алексиса, ты будешь уже не тем человеком, за которого я вышла замуж… которого полюбила.
– И тебе не жаль от всего этого отказываться? – осторожно спросил Рэнд.
– Может быть, самую малость, – усмехнулась она.
– На самом деле, – заметил Алексис, – даже если Рэнд и не останется здесь, имущество, деньги и титул принца все равно принадлежат ему по праву.
– Это очень мило, но… – пожала она плечами, – не имеет никакого значения. Кроме тебя, мне ничего не надо, и не важно, владеешь ты всей Авалонией или только крошечным сельским коттеджем и скромной рентой…
– Скромной рентой! – фыркнул Томас. – Ты не думаешь, старина, что пора открыть ей правду?
– Я уже пытался это сделать, – засмеялся Рэнд.
– Джоселин! – решительно начал Томас. – Рэнд владеет весьма приличным, чтобы не сказать внушительным состоянием, а аббатство Бомон едва ли можно назвать сельским коттеджем.
