— Я тоже так хочу, — говорю я. — Нам же можно, правда?
Оборачиваюсь к Лесли, но она снимает туфли.
— Я не хочу. А ты можешь пойти. Я пока помогу маме приготовить попкорн, потом будем смотреть кино.
Мне нравиться оставаться на ночь у Лесли. Мне нравятся дни, когда мне не нужно идти домой. Я слезаю с дивана, подхожу к двери, натягиваю туфли, выбираюсь на улицу и иду к Дину. Когда я сажусь рядом, он не поворачивает ко мне головы. Просто смотрит в небо, и я делаю то же самое.
Сегодня звёзды очень яркие. Раньше я никогда так на них не смотрела. Они гораздо симпатичнее, чем звёзды у меня на потолке.
— Ух ты, как красиво!
— Я знаю, Хоуп, — говорит он. — Знаю.
Мы надолго умолкаем. Не знаю, сколько мы наблюдаем за звёздами: много минут или часов, но мы смотрим и не разговариваем. Дин вообще не болтун. Он намного молчаливее Лесли.
— Хоуп? Можешь мне кое-что пообещать?
Я поворачиваю к нему голову, но он всё так же смотрит на звёзды. Я ничего не обещала никому, кроме папочки. Мне пришлось пообещать, что я не расскажу другим людям, как он велит себя благодарить, и я не нарушила слово, хотя иногда мне очень хотелось. Если мне когда-нибудь придётся это сделать, я расскажу Дину, потому что знаю: он никому никогда не выдаст тайну.
— Да, — отвечаю я.
Он поворачивает голову и смотрит на меня, глаза его печальны.
— Иногда ты плачешь из-за своего папы, правда?
Я киваю. От одной этой мысли мне хочется заплакать, но я сдерживаюсь. Не понимаю, откуда Дину известно, что я всегда плачу только из-за папы. Но он откуда-то знает.
— Пообещай, что когда ты будешь грустить из-за него, ты подумаешь о небе, ладно?
Не знаю, зачем ему нужно, чтобы я это пообещала, но всё-таки киваю.
— А почему?
— Потому. — Он снова отворачивается к звёздам. — Небо всегда красивое. Даже если тёмное, дождливое, в тучах, всё равно красивое. Я люблю его больше всего, потому что знаю: если я потеряюсь, и мне будет одиноко и страшно, нужно только поднять глаза — и оно будет там, независимо ни от чего… всё такое же красивое. И ты можешь об этом думать, когда грустишь из-за своего папы, и тогда тебе не нужно будет думать о нём.
Я улыбаюсь, хотя мне грустно. Я просто продолжаю смотреть на звёзды, как Дин, думая о его словах. И чувствую себя счастливой — теперь мне есть куда уйти, если я не хочу быть там, где нахожусь. Теперь, когда мне станет страшно, я просто подумаю о небе, и, наверное, это поможет мне улыбнуться, потому что я знаю: оно всегда будет красивым, независимо ни от чего.
— Обещаю, — шепчу я.
— Хорошо, — говорит он, протягивает ко мне руку и подцепляет своим мизинцем мой.
