Лама повернулся к одному из монахов и что-то сказал ему по-монгольски. Монах опустился на колени и обшарил одежду лежавшего послушника. Под одной из складок его облачения обнаружился кинжал, а под другой — автоматический пистолет.
— Не таким следует исполнять священный закон, — произнес лама и покачал головой.
— Давно он находится в вашем монастыре? — спросил Питт.
— Он приехал за день до вас. Сказал, что жил в долине реки Орхон, но двинулся в Гоби в надежде обрести внутреннее умиротворение.
— Во-во, как раз его-то он и нашел, — одобрительно закивал Джордино и брезгливо ухмыльнулся.
Некоторое время лама стоял в задумчивости, затем подозрительно посмотрел на Питта и Джордино.
— Я вспомнил. Он расспрашивал меня о двух иностранцах, которые, по его словам, идут через пустыню и должны появиться в нашем монастыре. Теперь-то я понимаю, он интересовался вами. Я ответил, что об иностранцах мне ничего не известно, но если они собираются попасть в Улан-Батор, то непременно появятся у нас, поскольку сюда раз в неделю приезжает машина с продуктами и уезжает обратно. Других вариантов уехать в столицу здесь попросту нет. Как только он об этом услышал, то сразу же изъявил желание погостить у нас несколько дней.
— Теперь я понимаю, откуда вы узнали о нашем приезде, — кивнул Питт.
— Но зачем он покушался на вашу жизнь?
Питт кратко поведал ламе о посещении штаб-квартиры Боржина в поисках пропавших нефтяников и о том, как они едва унесли оттуда ноги.
— Этот человек скорее всего работал на Боржина, — заключил он свой рассказ.
— Значит, он не монах?
— Возможно, и монах, — пожал плечами Питт, — только молитвы, как мы видим, не самое главное его занятие.
— Да, я неоднократно замечал, что многого он не знает, но списывал на нехватку обучения, — произнес лама. Лицо его сделалось суровым, когда он прибавил: — Попытка убийства в монастыре привлечет к нам ненужное внимание со стороны властей.
— Он погиб случайно: в темноте споткнулся, упал и ударился о колокол. Так и сообщите властям, — посоветовал Питт.
— Зачем вам все эти расследования, допросы? — вторил ему Джордино. — Его смерть всего лишь несчастный случай, не более того.
— Вы правы, — согласился лама. — Ваш рассказ похож на правду. А раз так, то и властям мы сообщим, что послушник погиб в результате несчастного случая. Конечно, после того, как вы уедете.
По знаку ламы двое монахов завернули тело лжепослушника в одеяло и двинулись в храм.
— Я сожалею, что подверг вашу жизнь опасности, — сказал лама.
— А мы сожалеем, что своим визитом навлекли неприятности на ваш монастырь, — отозвался Питт.
— Пусть остаток ночи пройдет для вас спокойно. — Лама повернулся и торопливо зашагал в храм, где монахи уже совершали краткую молитву по умершему.
— Мы провели блестящие и быстрые следственные действия, — похвалил себя Джордино и закрыл дверь за вошедшим Питтом. Затем он быстро оттащил поврежденную кровать в дальний конец помещения и, вернувшись, спросил: — Крапленый монах в колоде. Неплохо придумано. И как ты об этом догадался?
— Интуиция и наблюдательность. Физиономия у него была не совсем аскетичная. Румяная и цветущая. Да и, судя по мускулатуре, от недоедания он не очень страдал. Кроме того, во время ужина он глаз с нас не сводил. К тому же я представить себе не могу, чтобы такой предусмотрительный человек, как Боржин, не послал своего агента обшарить округу. Хотя бы удостовериться в нашей гибели. Фальшивый монах как нельзя лучше подходит для такой цели.
— Будем надеяться, он заявился сюда один. В общем, я кое- чем тебе обязан. Так что теперь моя очередь.
— Твоя очередь чего? — недоуменно спросил Питт.
— Дежурить с лопатой наперевес до утра, — ответил Джордино, беря в руки старенький инструмент с зазубренным лезвием. Он повертел его в руках и сунул под койку.
На следующее утро приехал грузовик, привез продукты — десятка три ящиков с овощами, сухофруктами и другой провизией. Питт и Джордино помогли обитателям монастыря занести их на склад, после чего монахи отправились в храм на медитацию. Лама, задержавшись, перебросился парой фраз с водителем фузовика, затем подошел к уже собравшимся в путь Питту и Джордино.
— Водитель только рад вашей компании. Примерно через пять часов вы будете в Улан-Баторе.
— Примите нашу искреннюю благодарность за гостеприимство, — произнес Питт. Он перевел взгляд на храм, где на лавке лежало завернутое в одеяло тело несостоявшегося убийцы, и спросил ламу: — Никто еще не интересовался вашим почившим гостем?
— Нет, — ответил тот и мотнул головой. — Через четыре дня мы кремируем тело, пепел оставим на территории селения. Он не нес в своем сердце дух Шакьямуни. — Лама произнес историческое имя Будды. Помолчав, старый лама, посмотрел на Питта и Джордино и продолжил: — Мое сердце говорит мне, что вы люди чести и долга. Пусть вам сопутствуют мудрость и сила, и тогда вы обретете что ищете.
Лама глубоко поклонился, Питт и Джордино ответили ему столь же уважительным поклоном, направились к грузовику и забрались в кабину. Водитель, молодой монгол с дыркой вместо трех передних зубов, широко улыбнулся им, завел двигатель и начал медленно выезжать из деревушки. Поднявшаяся пыль оседала на одежды и сандалии старого ламы. Пока грузовик не скрылся на горизонте, он продолжал недвижимо стоять с опущенной головой, погруженный в раздумья.
Грузовик монотонно покачивался, преодолевая пустыню; Питт и Джордино молча сидели, каждый по-своему обдумывая прощальные слова, сказанные им ламой. Им обоим показалось, будто старик, зная о цели их поисков, дал им свое благословение.
— Придется нам возвращаться, — наконец пробормотал Питт.
— Ты имеешь в виду в Сяньду?
— Да, в Сяньду.
Часть III Земная дрожь
33
Морской окунь оглядел голубовато-стальным глазом длинную фигуру, плывущую к нему. Он бы принял ее за акулу, если бы она двигалась не так медленно. На дельфина она тоже не была похожа — кожа хоть и голубоватая, но слишком уж яркая, почти слепящая. К тому же перемещалась она под водой как-то странно, да и вид у нее был не совсем рыбий — заканчивалась фигура не хвостом, а двумя длинными желтоватыми отростками. Так и не решив, кто это — друг или враг, окунь счел за лучшее пропустить непонятное существо. Он отплыл в сторону, затем направился в поисках пищи к другой стороне рифа.
Проносившаяся в голубом мраке Саммер Питт даже не заметила большую рыбу. Все ее внимание было сосредоточено на желтом нейлоновом шнуре, натянутом вблизи дна в качестве ориентира, вдоль которого она сейчас и плыла. Ее гибкое тело грациозно двигалось в воде в ровном темпе, проходя в футе- двух над шишковатыми краями кораллового рифа. Обеими руками Саммер сжимала цифровую видеокамеру, снимая цветное изображение рифа по обе стороны от желтого шнура.
