– Я не хочу умирать, – сказала Марис очень тихо. Она подошла к Эвану и обняла его. – Посмотри на меня и послушай! – В его голубых глазах она увидела невыразимую печаль и, проклиная себя за то, что стала причиной этой печали, продолжила: – Любовь моя, поверь мне, я иду в крепость, потому что нет другого выхода. Я должна попытаться спасти брата и себя и убедить Правителя, что с летателями лучше не шутить. Я не отрицаю, что задумала довести Правителя до того, чтобы он совершил какую-нибудь глупость. Да, я знаю, как опасна такая игра, и понимаю, что меня – или моих друзей – подстерегает смерть. Но, право же, я затеяла все это не для того, чтобы красиво погибнуть! Эван, я хочу жить, и я люблю тебя. Прошу, поверь. – Она тяжело вздохнула. – Мне так нужна твоя вера в меня. Я все время нуждалась в твоей любви и помощи. Я знаю, Правитель может убить меня, и все-таки я должна пойти туда, чтобы жить. Другого пути нет. Я обязана сделать это ради Колля, Бари, Тайи, ради летателей… и ради себя самой. Ведь мне необходимо по-настоящему убедиться, что я еще на что-то способна и живу ради какой-то цели, понимаешь?
Эван внимательно вглядывался в ее лицо. Наконец он кивнул:
– Да, понимаю. И верю тебе.
– А ты, С’Релла? – Марис обернулась к ней.
В глазах подруги стояли слезы, но она заставила себя улыбнуться:
– Я боюсь за тебя, Марис, но ты должна пойти туда. А я буду молиться, чтобы ты достигла своей цели. Я не хочу, чтобы мы победили, если ценой этой победы окажется твоя жизнь.
– И еще, – сказал Эван.
– Что?
– Я иду с тобой.
Эван и Марис облачились во все черное.
Не прошли они по дороге и десяти минут, как к ним, запыхавшись, бросилась маленькая подружка Эвана, которая опрометью бежала из Тосси, чтобы предупредить о том, что к ним направляются шесть стражников.
Через полчаса они встретились со стражниками, выглядевшими довольно жалко. Вооружение их составляли палицы и луки, грязноватые мундиры насквозь пропотели от долгой ходьбы, и вид у них был измученный. Но с Марис и Эваном они обошлись весьма учтиво и, казалось, нисколько не удивились, встретив их на дороге.
– Нам приказано сопровождать вас в крепость Правителя, – сказала молодая женщина, командовавшая ими.
– Вот и хорошо, – ответила Марис, прибавив шагу.
За час до того, как они вошли в уединенную долину Правителя, Марис наконец-то впервые увидела черных летателей.
Издалека они напоминали мошек – темные пятнышки, кружащие в небе, хотя ни одна мошка не могла бы двигаться с такой чувственной медлительностью. И с той минуты, как Марис разглядела их почти у самого горизонта, они уже не исчезали из виду: едва одного заслоняло дерево или скала, как на его месте тут же возникал другой. Они плавно скользили друг за другом нескончаемой вереницей, и Марис знала, что воздушная процессия уносится на много миль к Порт-Тайосу, а затем возвращается к крепости Правителя и к морю, где над волнами замыкается в гигантский круг.
– Посмотри, – обратилась она к Эвану, указывая рукой вверх.
Он кивнул, улыбнулся, и их пальцы переплелись. Почему-то при виде летателей Марис сразу стало легче на душе, они словно придали ей новые силы. Движущиеся пятнышки обретали более четкие очертания, увеличивались на глазах, и вот уже стал виден серебряный блеск их крыльев и можно было различить, как они лавируют в воздушных потоках.
Когда путники свернули на широкий тракт, ведущий из Порт-Тайоса в крепость, летатели оказались прямо над ними, и до самых ворот они шли под их скользящей чередой. Теперь Марис хорошо их видела. Некоторые держались в вышине, где сильнее ветер, но остальные едва не задевали верхушки деревьев, и их черные одежды на серебряном фоне крыльев производили зловещее впечатление. Каждую минуту новый летатель нагонял Марис с Эваном и их охрану, а затем уносился дальше; тени от крыльев набегали на них с регулярностью бесшумных волн, накатывающих на пляж.
Стражники, как заметила Марис, старательно избегали смотреть на летателей, но становились все угрюмее и раздражительнее, а один из них – юнец с мучнистым лицом, изрытым оспой, – всякий раз вздрагивал, едва его накрывала очередная тень.
Перед закатом они поднялись по склону к первой заставе. Их охрана миновала ее, не замедляя шага, и почти тут же дорога резко нырнула вниз, а перед ними открылась широкая долина.
Марис ахнула и почувствовала, как пальцы Эвана крепко сжали ее руку.
В дрожащем красном мареве заката краски блекли и растворялись, а дно долины резко прочертили тени. Мир внизу казался залитым кровью, а крепость – скорченным искалеченным зверем, созданным из черноты. От костров в ее стенах теплый воздух чуть колебался, и возникало впечатление, что зверь содрогается от ужаса.
А над крепостью Правителя кружили летатели.
Их было множество. Марис насчитала полтора десятка и сбилась со счета. От нагретых скал поднимались вертикальные воздушные потоки, и летатели планировали в них, набирая высоту, а потом соскальзывали в сторону, снижаясь красивыми спиралями. И кружили, кружили в зловещем молчании – черные стервятники, с нетерпением поджидающие, когда скорчившийся черный зверь под ними издохнет. Притягательное и пугающее зрелище!
– Понятно, почему он дрожит от страха, – сказала Марис.
– Останавливаться не положено, – проворчала начальник охраны, и Марис, в последний раз окинув взглядом небо и землю, начала спускаться в долину, где, храня молчание, над покрытой мраком крепостью описывали грозные круги скорбящие по Тайе летатели, а Правитель Тайоса затаился внутри холодных каменных стен, страшась открытого неба.
– Думаю, я повешу вас всех троих, – сказал Правитель.
Он сидел на деревянном троне в парадной зале, поглаживая тяжелый бронзовый нож у себя на коленях. В лучах масляных светильников серебряная цепь – символ его власти – мягко поблескивала на фоне белой шелковой рубашки. Лицо Правителя выглядело бледным, изможденным и конвульсивно подергивалось.
В зале толпились стражники; их немые невозмутимые шеренги вытянулись вдоль всех четырех стен. Окон в зале не было. Возможно, потому-то Правитель ее и выбрал: ведь снаружи среди вечерних звезд кружили черные летатели.
– Колль получит свободу, – сказала Марис, стараясь скрыть напряжение.
Правитель нахмурился и взмахнул ножом.
– Приведите певца, – приказал он, и один из стражников торопливо вышел из залы. – Твой брат причинил мне много хлопот, – продолжал Правитель. – Его песни – измена, и я не вижу причины отпустить его.
– Но мы заключили договор, – быстро возразила Марис. – Я пришла, и ты должен отпустить Колля.
Губы Правителя задергались.
– Не смей мне указывать, что делать. Какая спесь внушила тебе, будто ты можешь ставить мне условия? Договор между нами? Здесь я Правитель. Я – Тайос! А ты и твой брат мои пленники.
