— Вы можете это сделать, если захотите. Точно так же, как захотели этого в Юте. Решение принимаете вы. Возможно, это будет самое важное решение в вашей жизни. Итак, если вы можете жить здесь и дальше, и все, сказанное вами, было лишь словами, то давайте не будем беспокоить мистера Макнелли и приступим к обеду. Потом я уеду.
— Не торопите меня, доктор. Если я останусь… Как я могу смириться с потерей Пита, распрощаться с магазином?
— Не ждите от меня ответа, мисс Штерн. Повторяю, решение должны принять вы сами.
— Нет, остаться я не могу. Знаете, я очень изменилась за последний год.
— Это вполне объяснимо.
— Пит тоже. Изменился, я имею в виду.
— Вы сможете простить его?
— Не знаю. Наверное, я так и не поняла, что он за человек. Возможно, на самом деле он не такой, каким я себе его представляла.
— Он тоже ошибался в вас?
— Думаю, что да.
— Отношения между людьми меняются, и не всегда разлука укрепляет любовь.
— Это звучит для меня как ответ на многие вопросы, серьезно. Я хочу вам кое-что показать, прежде чем мы сядем обедать.
Мэдди открыла каталог и достала вложенный между страниц белый конверт. Она хранила в нем листы бумаги с наклеенными на них вырезанными печатными буквами — нечто вроде копий свидетельства о рождении, водительских прав и других документов, тех, что отобрали у нее давным-давно. Еще на один лист она наклеила копии своих кредитных карточек.
На глазах у доктора Филлипса выступили слезы.
— Вы, наверное, очень долго вырезали и наклеивали эти буквы. — Он внимательно осмотрел каждый лист. — Это произведение искусства.
— Нет, доктор Филлипс. Это подтверждение того, что я — это я. Я хочу, чтобы мне вернули оригиналы. Я заслужила это. На меньшее я не согласна.
— Собирайтесь, мисс Штерн. Мы уедем сразу после обеда.
— Они не попытаются остановить меня?
— Нет.
— Тогда пойдемте есть индейку и яблочный пирог. Сборы займут немного времени.
В кухне к ней подошла Дженни.
— Я рада за тебя, Мэдди, — прошептала она.
— Я и не знала, что все окажется так просто. Ты поедешь со мной?
— Нет, я останусь. Ребята рассчитывают, что я помогу им по хозяйству. Свою жизнь я буду устраивать, когда все закончится. Желаю удачи.
— Хочешь, я тебе напишу?
— Нет. Такое впечатление, что какая-то глава в нашей с тобой жизни уже прочитана, и я подозреваю, что письма будут лишними. Пойми меня правильно. После суда я попытаюсь найти свою мать. Макнелли сказал, что, возможно, сумеет мне помочь. Надеюсь, у меня все будет хорошо.
— Я тоже.
— Спасибо, Мэдди.
— Вертолет прилетит через сорок минут, — сообщил Макнелли.
— Вы рады моему отъезду, Паркер? Учтите, я не собираюсь извиняться за то, что дурно себя вела.
— Никто и не ждет от вас извинений… мисс Штерн.
— Благодарю.
— Сможем мы наконец поесть? — пробурчал доктор Филлипс.
Мэдди рассмеялась.
— Несомненно.
* * *
Мэдди проходила через эти двери сотни раз, но сейчас все было по-другому. Назад она уже не вернется.
Мэдди не взяла с собой ничего, кроме той одежды, что была на ней, белого конверта и небольшого количества денег, которые ей удалось скопить.
Она опять стала Мэдди Штерн и имела при себе бумаги, подтверждающие это.
Выйдя во двор, Мэдди слепила из снега комок и сделала вид, что собирается бросить его в доктора. Тот пригнулся, театрально прикрыв голову руками. Она рассмеялась, и он тоже. Если бы все его дела заканчивались так легко и приятно!
Доктор Филлипс улыбнулся.
— Вы прилетите в Нью-Йорк еще до полуночи.
— Не могу в это поверить! — воскликнула Мэдди. — Я свободна. Я больше не мисс Никто. Я Мэдди Штерн. Я опять стала собой. Господи, как это прекрасно — снова стать собой.
Ее восторженный крик гулким эхом растворился в чистом морозном воздухе.
Она возвращалась домой.
Глава 24
— Спасибо за обед, Энни. Честное слово, мне никогда не приходилось есть ничего вкуснее, чем этот тыквенный пирог.
Энни улыбнулась.
— Я слышала от тебя этот комплимент самое меньшее раз сто.
— Нет, только девяносто девять. А теперь пришло время поговорить?
— Да, Пит. И мне кажется, ты догадываешься, что я хочу сказать.
— Боюсь, что да. Но надеюсь, что ошибаюсь.
— Нет, не ошибаешься. Я уезжаю. «Волшебная сказка» в хороших руках, Ада и Каролина прекрасно со всем справляются. Ты немного отошел от смерти Лео. Я здесь больше не нужна. Я скучаю по своей прежней жизни. Мне нравится торговый бизнес, но это не мое, понимаешь? Я юрист. Так что оставайся за столом, а я уезжаю в город. Завтра в магазине очень напряженный день, я хочу все проконтролировать и еще раз просмотреть счета. Я улетаю в воскресенье. Не смотри на меня так хмуро, Пит. Мы ведь будем переписываться и иногда встречаться, не так ли? Как только я вернусь домой, то сразу возьму небольшой отпуск.
— Энни…
— Ш-ш-ш. — Она приложила палец к его губам. — Мне пора идти. У тебя все будет хорошо, вот увидишь. Не успеешь оглянуться, как состоится суд и вернется Мэдди. Вы наконец-то заживете вместе в счастье и покое.
— А ты, Энни?
— Я? — Энни усмехнулась. — Со мной все будет в порядке. Я справлюсь с любыми трудностями, которые возникнут.
— Ты уверена?
— Абсолютно. — Она встала, чмокнула его в щеку и оказалась за дверью раньше, чем он успел выйти из-за стола.
Через несколько секунд Пит услышал шум мотора, лучи фар пробежали по стене кухни, а затем все стихло.
— Что за наваждение? — прошептал он.
Энни. Его лучший друг, его доверенное лицо, его совесть. Лучший в мире кулинар, прекрасный управляющий магазином, замечательный адвокат. Энни. Лучшая во всем.
И вот теперь она уезжает. Он тряхнул головой, чтобы лучше осознать услышанное. По-хорошему, следовало прямо сейчас сесть в машину и поехать за ней, но за обедом он один выпил почти полную бутылку вина. Энни едва пригубила из своего бокала. Пит не мог сейчас сесть за руль.
Энни сказала, что они будут переписываться. Она никогда не лжет и обещает только то, что может исполнить.
Он любил ее.
* * *
На следующее утро Пит позавтракал оставшейся с вечера индейкой. За ленчем он съел бифштекс с гарниром, оставив на ужин тыквенный пирог и бутылку вина. Возможно, он выпьет не одну, а две или три бутылки, чтобы спать без тревожных сновидений.
