— По-моему, ему нравились мертвые девушки.
— Да. Он любил их. — Макс все дальше отодвигался от Мэнна и наконец забрался на койку. — Иногда брат оставлял себе кое-какие части их тел. Небольшие прятал в стеклянных банках. А те, что побольше, как я уже говорил, хранил в холодильниках на работе. Со временем, однако, у него таких крупных фрагментов накопилось слишком много. А тут прошел слушок, что фирма закрывается и распродает имущество и оборудование. Ну он и начал чистить холодильники, избавляться, так сказать, от нестандартного содержимого. Запаниковал, понятное дело.
— И стал неосмотрителен, не так ли?
— Совершенно верно. Оставлял пакеты где придется по всему городу. Так глупо… — Фон поудобнее уселся на койке и стал, как обезьяна, вертеть головой из стороны в сторону. — Так глупо… — Неожиданно он резко повернулся и посмотрел на Мэнна в упор. В полумраке камеры глаза его горели, как две плошки. — Послушайте! Мы с Ман-По не такие уж дурные люди. Мы не убивали этих женщин — за исключением одной, да и то по случайности. Брат всего-навсего развозчик. Он рубил туши и развозил по разным местам мясо. Такова его работа. И ничего сверх этого он не делал.
— Но ведь речь идет не о свинине, Макс! Это были люди. Кроме того, ты отнюдь не всегда действовал с подачи Люси. Не так ли?
Таксист выжидающе поднял глаза. Он догадывался, что Мэнн рано или поздно перейдет к этому пункту. Инспектор же приберегал этот вопрос напоследок, так как готовил себя к тому, чтобы озвучить его бестрепетным голосом. Джонни знал, что обойтись без этого вопроса нельзя, даже если ему снова придется пройти через страдание, задавая его.
— Однажды ты усадил к себе в такси мою девушку. Прямо у моей квартиры. После этого она исчезла.
Арестованный замигал и завертел головой. Смотреть на полицейского и отвечать на этот вопрос ему не хотелось.
— Вспомни тот день, Макс. Это было делом случая — или тебе приказали привезти именно ее?
Сердце Мэнна рвалось на части. Ему казалось, что еще немного — и он упадет в обморок. Дико устал, вымотался, и все тело сотрясалось от горя и гнева.
— Извините. Я не хотел этого… Я ведь совершенно не знал ее… — Фон вскочил с места и отошел к стене — подальше, чтобы детектив не смог дотянуться до него.
— Отвечай, Макс! Тебе приказали ее похитить — или все вышло совершенно случайно?
Контролируемый гнев инспектора вызвал у Макса неподдельный страх, и он принялся оправдываться, изо всех сил стараясь выгородить себя.
— Это все Чан! Он показал мне ее фото, сказал, где вы живете, и велел следить за ней и дожидаться удобного случая. — Таксист, нервно потирая руки, бросал взгляды во все стороны, но только не на Мэнна. — Да, мне было приказано похитить ее. Но я не знал ее, а он — знал. — Наконец Макс позволил себе посмотреть на детектива. — В течение шести месяцев я наблюдал за ней и ждал своего часа. В тот день она вызвала такси, руководитель маршрута сообщил мне адрес, и я понял, что у меня появился шанс. Потом увидел, как она выходила из дома. А чуть позже появились вы. Я подумал было, что вы приехали, чтобы остановить меня. И хотел, чтобы вы меня остановили. Но вы позволили нам уехать.
Мэнн испытал необоримое желание притиснуть арестованного к зарешеченной двери и его головой раздвинуть железные прутья решетки. Хотя ему удалось сдержать себя, подобное насилие над собой далось ему нелегко, и он почувствовал, как болезненным спазмом сдавило желудок.
— Я всегда буду сожалеть об этом, Макс, — до самой своей смерти. Но моя смерть еще бог знает когда наступит, а вот твоя, похоже, не за горами. Ты заслуживаешь смерти. И когда тебя придут убивать, пусть последнее, что ты увидишь перед смертью, будет образ бедняжки Хелен. Жизнь за жизнь. Считай, ты обречен. Впрочем, если это может доставить тебе некоторое утешение, скажу, что не ты один.
Глава 101
— Мне еще не приходилось встречать при подобных обстоятельствах таких маленьких детей, сэр. Многим из них не более пяти.
Ли беседовал с Уайтом, когда растворилась дверь и в офис вошел Мэнн. Последнему требовалось срочно обсудить положение вещей с непосредственным начальником. Дорога была каждая минута, ибо только решительные и быстрые действия могли помочь поймать Чана.
Встав рядом с Ли, он с нетерпением стал ждать, когда молодой инспектор закончит доклад относительно клуба «Шестьдесят восемь». Присмотревшись, детектив понял, что не один только Ли взволнован и опечален событиями этого дня. Хотя Уайт ни разу не перебил докладчика, Мэнн не мог отделаться от мысли, что его что-то гнетет. Уж больно часто он поднимал руки, чтобы потереть лысую голову, и этот жест лучше, чем что-либо другое, свидетельствовал о том, что начальство находится не в своей тарелке. Не говоря уже о том, что вид у суперинтенданта был унылый и нездоровый, а кожа словно подернулась пеплом.
— Мэнн, сообщи мне, пожалуйста, вкратце суть происходящего.
— Суть такова. Существует группа очень богатых людей, возможно, самых богатых — и не только в Гонконге, но и во всей Азии или даже в мире, которые готовы платить миллионы за претворение в жизнь своих извращенных фантазий. Чан же помогает им воплотить мечты в реальность. Мы долго ждали, Дэвид, когда у нас появится возможность поймать его на серьезном деле, и вот теперь такой шанс нам наконец представился!
Уайт откинулся на спинку кресла, посмотрел отрешенным взглядом в окно и тяжело вздохнул. В комнате моментально установилась тишина. Слышались только шорох лопастей антикварного вентилятора под потолком да приглушенные голоса полицейских в коридоре. В офисе царила атмосфера скрытого раздражения и едва контролируемых эмоций. Ли посмотрел сначала на суперинтенданта, потом на Мэнна, потом снова на Уайта. Он не знал, что именно должно произойти, но в том, что нечто должно сейчас случиться, не сомневался.
— Благодарю за доклад, офицер Ли. Можете идти. Мне необходимо переговорить с инспектором.
Два старших офицера остались в кабинете одни.
— Присаживайся, Джонни.
— Я бы предпочел постоять.
— Садись, Мэнн, а то еще упадешь. Мы все жутко устали — не спали нормально уже несколько суток. То, что я хочу тебе сообщить, радости не вызовет, но в любом случае я должен сказать об этом.
— Пожалуй, я постою, Дэвид. И буду стоять, пока не услышу то, что мне нужно, после чего выйду из комнаты и вернусь к работе.
— Нам дали понять, чтобы мы оставили Чана в покое и позволили членам общества «Во син син» разобраться с ним самостоятельно, не вынося, так сказать, сора из дома.
Мэнн глубоко вздохнул, что обычно помогало ему совладать с собой и сохранять спокойствие. Но на этот раз запал был уже поднесен к бочке с порохом, и этот вздох лишь ускорил процесс горения. Иначе говоря, грянул взрыв.
— Я не желаю ничего этого слышать! — Голос Мэнна мигом скакнул вверх на несколько децибелов. — Так что не говорите мне впредь ничего подобного. — Он буквально побелел от ярости. — Плевать я на это хотел — вот что!
