Голос Толстяка неожиданно прорезался.
— Он прав, — говорит он, показывая на Его Превосходительство, — мы слишком быстро раздаём лавры, уважаемые! Но, чёрт меня раздери, вы забываете, что два наших клиента уже в раю! Аргентинец и его красотка, они же загнулись, или это сон? И загнулись не от свинки! У тебя есть какие-нибудь объяснения по вопросу этого вопроса, Сан-А?
— Вынужден признаться, что нет.
Глава 33
Мы продолжаем допросы уже по-иному, пишем чёрным по белому. Получаем признания, свидетельские показания. Осматриваем тайное помещение, в котором мамаша с помощником капитана поджидали свою землю обетованную. Мы выслушали Старика, ослабевшего, с голосом больного сверчка. Допросили Анна, и он нам рассказал, как во время отпуска на Деконосе ему пришла идея о райском убежище для несчастных, но толстых кошельков. Этот страстный любитель мифологии хотел воспроизвести Олимп. Олимп, который, конечно же, не всем по карману, но где отчаявшиеся могли бы поджидать свою смерть, теша себя бессмертием.
В сущности, его предприятие было филантропическим, как я думаю. Не совсем православным, хотя всё происходило в Греции, но всё же милосердным по сути.
Мы допросили капитана Рустона, и тот сразу подал в отставку. Надо быть ещё тем удальцом, когда ты главный-на-борту-после-бога по рангу, и ты принимаешь предложение от некоего одержимого (не безвозмездно) и подстраиваешь вверенный тебе корабль. Нычка была просто гениальной. Когда вели поиски на корабле, в сауне не задерживались. Не пытались проверить, было ли двойное дно в крематории «Мердалора». Один взгляд поверху. Считали, что там пусто, и шли дальше…
Так что, повторяю, мы ведём расследование углубленно, потому что в конечном счёте Берю прав: если мы и нашли двух пропавших, на нашем счету ещё числятся два покойника. Это двойное убийство нам не приснилось. Я ощупал трупы. Я испачкался об их раны. У нас их утащили в самом деле, но они всё же существуют.
Жаждая разоблачений, Берюрье дубасит вовсю. Метида, Раймон, Анн, все получают на орехи. Экс-капитан тоже! И потом Архимед, ещё тёплый от постели мадам дю Газон! Но все эти добрые люди отрицают. Даже не знают, о чём и о ком идёт речь! Они не убийцы!
Берюрье решает запереть их на всякий случай. Он вымотался! Бугай слишком много отдал поиску истины; у него подраны фаланги, и большой палец правой руки вывихнут. Вот что получается, когда слишком настойчиво допрашиваешь педезреваемых.
В конце концов мы собираемся в тесном кругу за столом капитана, чтобы подзаправиться ещё раз. Абей, которого поставили в известность о последних событиях, даже не пошевелился. Милейший пребывает в экстазе; ему до фонаря Эдем на Деконосе. Он уже на Олимпе со своей богиней.
Берти, чувствуя себя хозяйкой дома, председательствует за столом. Она посадила старшего механика слева от себя, потому что он симпатичный малый, и Феликса справа, потому что она продолжает им пользоваться. В глубине зала Альфред корчит рожи. Фигаро умирает от ревности. Я буду удивлён, если он не подхватит желтуху до конца круиза. Видя, как тот злится, Берю, совершавший обход ресторанного зала, чтобы пожелать «приятного аппетита» всем своим гостям, шепчет ему на ухо:
— Не делай траурную рожу, Фредо, ты же знаешь, что в глубине души она предпочитает тебя!
— Господа, — произносит Феликс сразу же после супа с бычьим хвостом и ушами, — я поздравляю всех нас с тем, как быстро мы провели это расследование. Представьте, с тех пор как мы покинули Канны, не прошло и двух суток. — Он скрещивает свои узловатые руки и продолжает: — Нам остаётся выяснить вопрос с убитой парой. Я предлагаю действовать по следующему плану: Пункт «а» — найти трупы; пункт «б» — раскрыть убийцу. В том, что касается первой части плана, было бы желательно, как я думаю, разобраться с фактором времени. Я полагаю, господа, что по этому пункту вы стали жертвой массовой иллюзии, и вы совершаете ошибку, утверждая, что эти два трупа были похищены за несколько секунд. Невозможно за такой короткий промежуток времени извлечь два тела из сундука и перенести по коридору в каюту, даже если она находится вблизи от данного сундука. Тем более, господа, что некроклептоманы не могли знать, что вы бросите сундук во время транспортировки. Предположим, что они шли за вами так, что вы этого не заметили, и они воспользовались предоставившейся им возможностью. Можно ли допустить, что они располагали тайником в непосредственной близи с лифтом? Я не могу принять такую версию, господа! Моё врожденное картезианство не позволяет мне этого! И ещё: эти таинственные личности знали, что вы несли покойников в морг. Если бы они захотели забрать останки, они могли бы это сделать в своё удовольствие позже, им никто не помешал бы в этом пустом помещении. Следовательно…
Чтобы лучше усвоить вышесказанное, капитан Берюрье опускает тарелку, которую уже поднёс ко рту.
— Следовательно, ты продолжаешь нам морочить яйца, Фелиск, — говорит он. — То, что ты нам рассказываешь, мы об этом уже говорили, не в сослагательных наклонениях, но всё же. Дело как раз в том, что тут вообще нет никакого объяснения! Мы не ошиблись насчёт времени. У нас, может быть, и не слоновые хоботы, но мозги в порядке, как у взрослых, приятель! И они у нас варят как надо. И если говорить про объяснение, Фелиск, оно может быть только одно. Не тридцать шесть, не три, не два, а одно! Вот только мне не по нутру пришивать его к делу, дорогой мой…
В один голос все сидящие за столом вскрикивают! Все хотят знать гипотезу Толстяка. Он не имеет права скрывать её от нас.
Берю опустошает свой бокал, отрыгивает, будто испускает вздох и говорит:
— В какой-то момент я считал, что только негритос мог всё это сделать. Вытащить сундук, открыть иллюминатор, достать жмуров, бросить их в воду, снова закрыть… Ничего подобного! Даже если он очень сильный и очень быстрый, он не смог бы, потому что аргентинец не пролез бы в окно. И потом, люминаторы привинчены. Так что остаётся одно: вы с Альфредом уволокли мертвецов и заныкали в гардеробе каюты, где вы занимались своим постыдным бизнесом!
Снова в один голос все сидящие за столом вскрикивают:
— Альфред и учитель спрятали трупы? Но зачем, о боже?
Берю ударяет ножом по бокалу, требуя тишины.
— Если вы чуть-чуть прихлопнете рты, мсье-дамы, я вам докажу, что я уже давно это чувствовал! Я не принимаю эту версию как единственно правильную! Но, как говорит мой друг Мельба, другой не дано! Дверь их каюты находилась рядом с сундуком, и они там были вдвоём! Так что ставим точку на этом вопросе и переходим к другим.
Как можно перейти к другим вопросам после таких слов?
Два уличённых полны возмущения, но их голоса звучат неубедительно.
Наконец перед нашим молчанием они давятся и умолкают.
«Большой развлекательный вечер»
Так записано в бортовом журнале. Начало в двадцать один час в большом салоне. Знаменитый факир Тюмла Скура с уникальным номером. Единственный факир, который является настоящим индусом, исполняет летающий узел, турецкую саблю при луне, волшебный занавес и мгновенное прорастание. Мы решили сходить поаплодировать этому феномену. Под предлогом развлечь Мари-Мари. На самом деле мы не знаем, куда себя деть между жрачкой и сном, и все средства хороши, чтобы занять время. Да и после того, как Берю заявил о своём подозрении в адрес двух интимных приятелей Берты, в наших рядах небо затянулось. Мы избегаем взглядов друг на друга. Говорим тихо, короче, чувствуем себя иудами и стыдимся этого.
