родословной ничто не предвещало появления Сю, самой младшей представительницы. Из детского возраста она вышла с заскоком невзлюбила чистенькую жизнь и полюбила грубую. В 1926-м, когда ей исполнился 21 год, она определенно предпочла Десятую авеню Пятой и Хайми-Клепача достопочтенному Сесилю Виндоуну, который сделал ей предложение.
Хамблтоны пытались образумить дочь, но поздно. Она была совершеннолетней. Наконец она послала их к черту, ушла из дому, и ничего с ней поделать они не могли. Е? отец, майор Хамблтон, оставил все надежды спасти дочь, но желал по возможности уберечь ее от несчастий. Поэтому он пришел в нью-йоркское отделение сыскного агентства «Континенталь» и попросил, чтобы за ней присматривали.
Хайми-Клепач, филадельфийский рэкетир, после размолвки с партнерами подался на Север, в большой город, имея при себе автомат Томпсона, обернутый клеенкой в синюю клеточку. Для работы с автоматом Нью-Йорк оказался не таким удобным полем, как Филадельфия. «Томпсон» пылился целый год, между тем как Хайми добывал пропитание автоматическим пистолетом, взимая дань с игорных притонов в Гарлеме.
Через три или четыре месяца после того, как Сю зажила с ним, Хайми завязал как будто бы многообещающее знакомство с авангардным отрядом чикагцев, прибывших в Нью-Йорк для того, чтобы организовать город на западный манер. Но чикагцам Хайми был не нужен, им был нужен «томпсон». Когда он предъявил им автомат как доказательство своей ценности для коллектива, они настреляли дырок у него в голове и ушли с «Томпсоном».
Сю Хамблтон похоронила Хайми и недели две прожила в одиночестве, заложив кольцо, чтобы есть, а потом устроилась старшей официанткой в нелегальную пивную грека Вассоса.
Одним из посетителей пивной был Бейб Макклур, сто десять килограммов крепких ирландо-шотландо-индейских мускулов, черноволосый, смуглый, голубоглазый гигант, отдыхавший после пятнадцатилетнего срока в Левенворте, который он отбывал за то, что разорил почти все мелкие почтовые отделения от Нью-Орлеана до Омахи. На отдыхе, чтобы не остаться без спиртного, Бейб собирал деньги с прохожих на темных улицах.
Бейбу нравилась Сю. Вассосу нравилась Сю. Сю нравился Бейб. Вассосу это не нравилось. Ревность притупила в греке здравомыслие. Однажды вечером, когда Бейб хотел войти в пивную, Вассос ему не отпер. Бейб вошел, внеся с собой куски двери. Вассос вынул револьвер, но напрасно пытался стряхнуть со своей руки Сю. Он прекратил попытки, когда Бейб ударил его тем куском двери, на котором была медная ручка. Бейб и Сю ушли от Вассоса вместе.
До сих пор нью-йоркское отделение агентства не теряло из виду Сю. Постоянного наблюдения за ней не было. Этого не хотел ее отец. Раз в неделю посылали человека убедиться, что она еще жива, выведать о ней сколько можно у знакомых и соседей, но так, конечно, чтобы не узнала она. Все это было довольно просто, но, когда Бейб разгромил кабак, они исчезли из поля зрения.
Перевернув сперва вверх дном весь город, нью-йоркская контора разослала по всем отделениям «Континентала» бюллетень со сведениями, изложенными выше, а также фотографиями и словесными портретами Сю и ее нового милого. Это было в конце 1927 года.
У нас на руках было достаточно фотографий, и в течение нескольких месяцев все, у кого выдавалось свободное время, бродили по Сан-Франциско и Окленду в поисках пропавшей парочки. Мы их не нашли. Агентам в других городах повезло не больше.
Потом, примерно через год, из нью-йоркской контры пришла телеграмма. В расшифрованном виде она гласила:
«Сегодня майор Хамблтон получил телеграмму дочери из Сан-Франциско цитируем Пожалуйста вышли мне телеграфом тысячу долларов адресу Эддис-стрит 601 квартира 206 тчк Если позволишь вернусь домой тчк Пожалуйста сообщи могу ли вернуться но пожалуйста вышли деньги любом случае конец цитаты Хамблтон уполномочивает немедленно выплатить ей деньги тчк Отрядите опытного агента вручить деньги и организовать ее возвращение домой тчк Возможности пошлите агентов мужчину и женщину сопровождать ее сюда тчк Хамблтон телеграфирует ей тчк Немедленно доложите телеграфом».
Старик вручил мне телеграмму и чек со словами:
— Вы знакомы с ситуацией. Вы знаете, как распорядиться.
Я сделал вид, что согласен с ним, пошел в банк, обменял чек на пачку купюр разного достоинства, сел в трамвай и вышел у Эддис-стрит, 601, довольно большого дома на углу.
В вестибюле на почтовом ящике квартиры 206 значилось:
Дж. М. Уэйлс.
Я нажал кнопку 206-й. Замок на двери зажжужал и отперся, я вошел в дом и, миновав лифт, поднялся по лестнице на второй этаж. Квартира 206 была рядом с лестницей.
Мне открыл высокий, стройный человек лет тридцати с небольшим, в опрятном темном костюме. У него были узкие темные глаза и длинное бледное лицо. В темных, гладко зачесанных волосах блестела седина.
— К мисс Хамблтон, — сказал я.
— Э… у вас что к ней? — Голос звучал ровно, но не настолько ровно, чтобы быть неприятным.
— Хотел бы ее видеть.
Веки у него чуть-чуть опустились, а брови чуть-чуть сошлись. Он спросил:
— Это?.. — и смолк, внимательно глядя на меня.
Я не поддержал разговор. Наконец он закончил вопрос:
— По поводу телеграммы?
— Да.
Длинное лицо сразу просветлело. Он спросил:
— Вы от ее отца?
— Да.
Он отступил, широко распахнул дверь.
— Заходите. Телеграмму от мистера Хамблтона ей принесли несколько минут назад. Там сказано, что кто-то зайдет.
Мы прошли по коридорчику в солнечную комнату; обставленную дешево, но чистую и опрятную.
— Присаживайтесь, — сказал мужчина, показав на коричневую качалку.
Я сел. Он опустился на обитый джутом диван, лицом ко мне. Я окинул взглядом комнату. Никаких признаков того, что здесь живет женщина, не обнаружил.
Он потер длинную переносицу длинным пальцем и медленно спросил:
— Вы принесли деньги?
Я ответил, что мне больше хочется поговорить с ней. Он посмотрел на палец, которым тер нос, потом на меня и без нажима произнес:
— Но я ее друг.
— Да, — сказал я на это.
— Да, — повторил он. Потом нахмурился и слегка растянул тонкогубый рот. — Я только спросил, принесли ли вы деньги.
Я ничего не ответил.
— Дело вот в чем, начал он рассудительно, если вы принесли деньги, она рассчитывает, что вы их передадите ей лично. Если вы не принесли деньги, то она не хочет с вами встречаться. Не думаю, что в этом ее можно будет переубедить. Вот почему я спросил, принесли ли вы.
— Принес.
Он посмотрел на меня с сомнением. Я показал ему деньги, взятые в банке. Он живо вскочил с дивана.
— Приведу ее через две минуты, — бросил он, когда длинные ноги уже несли его к двери. У двери он остановился и спросил: — Вы с ней знакомы? Или надо чем-нибудь
