– Что же делать? – взмолился Бильбо. – Что делать? Сейчас сюда явятся пауки. А что будет если они меня узнают? А они непременно меня узнают! По запаху, или еще как, но обязательно узнают. Узнают и убьют. Без жалости и сострадания. Они ведь очень мстительны.
Он задергался, повел себя точно как муха, попавшая в паутину. И чем больше он дергался и пытался освободиться, тем больше и крепче опутывал его паутина.
– Надо рубить ее, – спохватился хоббит. – Ведь у меня есть кинжал. Острый эльфийский клинок поможет мне. Руками ничего не сделаешь.
Он не сразу смог дотянуться до кинжала, но благодаря упорству и отчаянным усилиям все же достал его. Сверкнул голубым светом эльфийский клинок, и Бильбо стал освобождать себя. Сначала освободил от пут руки, потом ноги, потом стал прорубать путь на волю.
Тяжелая это была работенка. Хоббит весь взмок и запыхался. У него болел каждый мускул, каждая жилка в теле, и когда до свободного от паутины пространства осталось не больше двух футов, первый паук спустился с быстротой, почти незаметной для глаза и попытался ужалить хоббита длинным острым жалом в спину. Каким-то седьмым чувством Бильбо почувствовал, что ему грозит смертельная опасность. Он обернулся, и его готовая рубить рука отсекла пауку голову.
Это был не самый большой паук. Размером он был не больше сторожевой собаки, но хоббита от его вида даже замутило. Он едва не упал в обморок и не сделал этого потому, что увидел, как впереди среди паутины в его сторону стремительно бегут еще три паука, куда более крупные, нежели этот.
Вот когда настоящий ужас обуял Бильбо Бэггинса, и он искренне пожалел о своем опрометчивом поступке. Все прежние мысли разом показались ему полной глупостью.
– Гэндальф! – пискнул Бильбо, выпутываясь из паутины. – Гэндальф, где ты? На помощь!
Никто ему не ответил. Зато перед лицом словно стрела пролетела брошенная одним из пауков паутина, зацепилась за торчащую из под земли корягу, и Бильбо тут же об нее споткнулся и упал. Тут же еще две паутины придавили его к земле. И все-таки слишком отчаянным воякой и опытным путешественником был Бильбо Бэггинс из Хоббитании, чтобы вот так разом сдаться и погибнуть не за грош. Он боролся до последнего и тут же разрубил все три паутины, вскочил на ноги и встретил пауков с мечом в руке. Увидев, что их жертва вооружена, пауки разом отступили и злобно зашипели. Их желтые глазки злобно сверкали пустыми равнодушными огоньками на фоне многолапых покачивающихся силуэтов. Каждый паук имел восемь глаз на маленькой головке, но они были расположены беспорядочно, отчего в темноте казалось, что пауков больше, чем их было на самом деле.
Впрочем, их было уже не три, а пять, а потом, не успел Бильбо и глазом моргнуть, как их стало восемь, и к ним присоединялись все новые и новые пауки. Даже считать их уже не имело смысла. Их злобное перешептывание, поскрипывание и постукивание приводило хоббита в отчаяние. Он все ждал, когда последует новая атака, но пауки медлили и почему-то не нападали. Бильбо решил, что они боятся его меча и стал пробираться через оставшиеся нити. Пауки медленно отступили, но преградили путь слева, так что Бильбо пришлось отходить от них вправо, и когда он вышел на свободное от паутины пространство, пауки разом бросились на него, но за два шага вновь остановились и опять стали шипеть, скрипеть и постукивать. Бильбо осторожно стал отступать, но пауки следовали за ним по пятам, а хоббит боялся повернуться к ним спиной, в то же время он опасался, что сейчас кто-нибудь непременно нападет на него сзади, и чудо, что до сих пор этого не случилось.
А пауков было уже несколько десятков, и они продолжали ползти перед Бильбо плотной массой, смотря на него сотнями горящих глаз. Но несмотря на свое несомненное преимущество, они все же не решались нападать или окружить хоббита. И тут до Бильбо дошло, что пауки не нападают на него по одной простой причине. Просто-напросто они его куда-то ведут, направляя каждый его шаг в нужную им сторону.
Это очень не понравилось Бильбо. Он сразу вспомнил, как точно так же совсем недавно проклятые кошки точно так же привели его под конвоем к королеве Берутиэль, которая попыталась у него выманить Кольцо.
– Тогда что же получается? – закипая от злости, воскликнул Бильбо. – Опять все повторяется! Вы приведете меня к кому-то, кто захочет Мою Прелесть?
И хоббит зарычал на пауков, как он только что рычал на дерево, и в этот раз это у него получилось еще внушительнее и страшнее. Рот у него раскрылся широко, как никогда не открывался, и внутри него сверкнули острые белые клыки, огромные, как у гоблина. Волосы на голове распрямились и встали дыбом, как шерсть у разозлившейся кошки. А клинок в руках засверкал голубым светом.
Пауки отпрянули назад, и хоббит с радостью набросился на них, разя кинжалом направо и налево. И так стремителен и быстр был его натиск, такая решимость и такая сила овладели им, что в первые же несколько секунд у его ног выросла гора из паучьих трупов, а оставшиеся в живых разбежались в разные стороны и скрылись из глаз.
– Вот так-то, – удовлетворенно произнес Бильбо, вытирая кинжал о штаны и убирая его в ножны. – Будут знать, кто здесь в лесу хозяин!
И хотя все его тело буквально разваливалось на части от боли и усталости, Бильбо пошел дальше на восток, потому что с запада до него донеслись звуки сражения и крики эльфов, среди которых ему даже показалось, что он слышит громогласный призыв Гэндальфа. Он узнал эльфов и сначала даже обрадовался, но только на мгновение, потому что сразу же подумал о том, что это погоня за ним, вернее даже не за ним, а за Кольцом.
– Всем оно нужно! – заскулил Бильбо и затрясся от злости и страха. – Все хотят отнять у меня Мою Прелесть. Но я не отдам ее. Не отдам. Это мое! Мой подарочек. Я спрячу его и спрячусь сам.
И хоббит побежал на восток, быстро, как только мог, словно в него вселились новые силы, и открылось третье дыхание. Он бежал, быстро и ловко, несколько раз падал, но не останавливался, а продолжал бежать, помогая себя руками, и ему это даже нравилось – бежать на четвереньках. Так получалось быстрее и надежнее. К чему тогда руки? Чего они бездельничают, когда ноги работают? Пусть тоже помогают.
Потом все же он снова вставал на ноги и бежал, как это и полагается нормальному хоббиту, затем опять падал и продолжал бежать на четвереньках, и руки у него в такие моменты удлинялись, а ногти на пальцах становились твердыми и острыми. Но самое странное происходило с глазами. Они горели желтым огнем, словно у кошки и были такими злыми, что если бы в этот момент Бильбо увидел себя со стороны, он сам бы ужаснулся и не поверил бы тому, что видит.
– Это не я, – сказал бы он. – Это монстр, чудовище. Это… да это же Горлум!
Но Бильбо не видел себя со стороны, и к счастью, столь ужасный облик проглядывался у него очень ненадолго и всего несколько раз. Затем он снова становился прежним хоббитом. Только не добродушным и веселым, а измученным и несчастным, испуганным и озлобленным. А еще смертельно усталым.
И усталость дала себя знать. Когда ночь закончилась, а это стало видно по серым отблескам и длинным черным теням, которые легли на землю, он просто свалился на землю и впал в глубокое забытье. Силы совершенно покинули его.
