— Я… я ничего не понимаю! Кто такой Карлайл? И почему она под него легла?
Он жёстко осклабился, понимая, что, не зная всего того, что было известно ему, для Дейзи его рассказ теперь будет выглядеть, как какая-то тарабарщина непонятного содержания.
— Ты действительно думаешь, что я начну тебе тут рассказывать всё от начала и до конца? Описывать все имена, места действия и прочее? — он продолжал выдавливать из себя будто болезненную усмешку, отрицательно качнув головой. — Нет, милая. За этим обращайся к своей вездесущей мамочке. Как и за советами, как правильно использовать свою девичью хрупкость с «невинностью», чтобы задурить головы сразу нескольким озабоченным переросткам. В этих вопросах ей просто не было равных. И я действительно когда-то купился на это. На её ангельскую внешность, на ложную «неопытность» и наивность. За что впоследствии и расплатился сполна.
— Вы… вы хотите сказать, что после аборта она ушла к другому?
— Хочу сказать, она это сделала ещё до аборта. Просто какое-то время держала Карлайла на скамье запасных, пока прокручивала свой сценарий действий, используя столь подходящие к её случаю поползновения со стороны моего отца. Но то, что она просчиталась в погоне за двумя, а то и тремя зайцами — это ей пришлось признать уже потом, когда ей так и не удалось ничего урвать, ни со мной, ни с Карлайлом. Как видишь, с такими планами надо быть весьма острожной. Поскольку даже запасной план Б может сыграть в твоём полном провале едва не самую главную скрипку.
— Вы это всё… придумали! Она не могла такого сделать! У вас тогда голова не соображала от ревности! Вы все одинаковы! Все! Фантазируете в своей больной башке без единого прямого доказательства, а потом выдаёте свои желания за действительное!
Он даже не удивился тому, что она ему не поверила, разрыдавшись ещё больше и кое-как сдержавшись, чтобы не ударить его. Словно, он задел какой-то из её самых болезненных мозолей или воспоминаний, вызвав данный всплеск агрессии с негодованием.
— Все? И кто же тебе ещё успел за твою столь недолгую жизнь рассказать о своих больных на твой счёт фантазиях? Неужели твой парень?
— Не мне и не мой парень! А мой отец! В последние годы, когда он пристрастился к выпивке, он постоянно обвинял мою мать во всех смертных грехах! В том, что она не хотела больше иметь с ним детей, что была до встречи с ним прожжённой бл@дью и перепробовала в городе всех холостяков (и не холостяков, к слову, тоже). Хотя, теперь я понимаю, почему он всё это ей выговаривал. Видимо, распространяемые о ней в Юкайе слухи дошли до всех, кроме нескольких ничего не подозревающих людей, вроде меня. Возможно, он знал о её прошлом ещё до свадьбы, но влюбился и решил ей всё простить, даже не желая выяснять истинной правды…
— И за это я им восхищаюсь, хотя и считаю конченным долбо@бом. И, как видишь, считал не напрасно. Того глядишь, не связался бы с твоей мамочкой и был бы всё ещё жив.
В этот раз он оказался готовым, поскольку все его чувства были обострены во стократ, а напряжение в воздухе, казалось, буквально искрило и било по оголённым нервам разрядом за разрядом. Поэтому он и не смог не заметить, как дёрнулась девушка, вскидывая руку с перекошенным от боли и ненависти лицом и замахиваясь на него столь предсказуемым ударом. Поэтому и успел перехватить её за запястье до того, как её ладонь достигла поставленной цели, всего в нескольких дюймах от его лица.
— Я тебя, кажется, предупреждал ещё с месяц назад в гостиной этого пентхауса, что больше подобных от тебя выбросов я не потерплю. Тем более, поднимать руку в моём доме, в котором ты, если ещё не успела забыть, проживаешь за мой счёт и с моего позволения!
Всё, что она успела — лишь испуганно вскрикнуть и немощно забиться в его руках, когда он резко её крутанул вокруг оси за перехваченное запястье, тут же перехватывая обеими руками под грудью и, будто невесомую куклу, потащил к ближайшей стене. Точнее к стене у окна с выходом на террасу, где ещё недавно так мечтал разбить мини детскую площадку. Только сейчас в его голове пульсировали раскалённой магмой совершенно иные мысли с желаниями, выжигая изнутри адреналином глаза, ноющие на сердце шрамы и неожиданно проснувшуюся душу. И эта боль была какой-то явно извращённой, потому что возбуждала. Била в пах обжигающими судорогами, накачивая член кровью за считанные секунды, а одержимой похотью до недавнего здравый рассудок.
— Ты мне так и не ответила. Сегодня по календарю последний день, когда ты можешь зачать? — он прохрипел свой вопрос, едва ли соображая, что вообще говорит, припечатывая её в угол между стеклянной дверью и торцом стены. Практически не задумываясь, что делает, перехватил ей руки и поднял над головой, чтобы прижать ладони к косяку и тем самым обездвижить в столь удобной для себя позе.
— Нет! Неделя закончилась вчера! Вы поэтому утром ко мне и не приходили!
Дейзи едва не кричала плачущим голосом, но вырываться наконец-то перестала. Словно понимала, что это бессмысленно. Тем более в его доме.
— Наверное, решили, что вчерашней встречи будет достаточно.
— Встречи? — он хрипло посмеялся над её забавным сравнением прямо в её покрасневшее ушко перед тем, как расстегнуть молнию на её юбке и резко сдёрнуть мешающую ткань вместе с трусиками по ногам без щадящей нежности. — Я ещё не слышал, чтобы е@лю называли подобным словом. Что ж… Если ты не против, тогда проведём ещё одну контрольную встречу, так сказать, на самый пожарный случай.
— А если против? — она снова испуганно вскрикнула, когда он наступил на пояс юбки и буквально заставил её вышагнуть из мешающей у щиколоток тканевой петли за секунду до того, как насильно прогнул её в спине и раздвинул ей ноги.
— Серьёзно? Против?..
Следующий её вскрик был связан отнюдь не со страхом за свою жизнь. И это был скорее громкий всхлип от последующей неожиданности, когда он забрался пальцами ей под ягодицы, без труда нащупав горячую промежность, а уже там скользнув несколько раз по влажным и очень гладким складочкам явно припухшей киски. И чем дольше он её растирал, размазывая набежавшие до этого капли интимных соков, тем их становилось по ощущениям всё больше и больше.
— А это тогда что, милая? Хотя я думал, что придётся смазывать себе член слюной.
Она дёрнулась и снова всхлипнула, когда он задержался ненадолго на её горячем клиторе, а потом прошёлся несколько раз по всей киске и даже погрузился двумя пальцами ненадолго в сжимающееся лоно, сделав там несколько жестких толчков. Видимо, чтобы убедиться окончательно, как быстро она заводилась и насколько уже была готова его принять.
— Что-то не похоже, чтобы ты была против. Скорее даже наоборот.
— Пожалуйста… прошу… — а это её немощное, будто бредовое бормотание едва ли было можно назвать ярыми попытками его остановить.
— Что? О чём ты просишь, моя девочка? Хотя, нет. Можешь не говорить. Я прекрасно догадываюсь и так…
Он и сам хрипел ей на ухо, словно с трудом соображал что именно, поскольку его несло сейчас на такой волне, что остановить его сейчас могла, наверное, лишь пуля в лоб. Да и кто бы это вообще рискнул сделать, тем более здесь? Его даже не волновал тот факт, что двери в комнату оставались открытыми, и он не отдавал слугам распоряжения не ходить по пентахаусу без его прямого разрешения. Сейчас ему было на всё это плевать. Он и не ощущал, что здесь, кроме него и Дейзи находился кто-то ещё, пусть и в другой части апартаментов. Его переполняли совершенно другие мысли. Точнее, безумные желания, которые подчиняли его, будто бездумное животное или обезумевшего зверя. И когда он высвобождал из брюк стоячий колом член, всё, что им двигало, и чего он так страстно жаждал, это взять своё. Подмять под себя эту неугомонную девчонку и наказать в своей особой манере. Её давно уже надо было наказать, но куда жёстче, чем он собирался сделать прямо сейчас.
