не было. Ладони остыли, веревка перестала посылать по телам волны тепла. Волшебство отступило, оставив лишь потрескивание дров в печи и наше дыхание вразнобой.
– Что ж, раз вы закончили с ритуалами, мне не помешает сегодня ночью наведаться к моему ненаглядному воеводе. Пусть проведет меня во дворец. Думаю, цесаревич будет рад увидеться. – Голос Ювхи заставил нас со Златояром отвести глаза друг от друга. Демоница лениво приблизилась к нему и проворковала: – Великий князь, отпустите мою госпожу, иначе я заревную.
Златояр перевел обалдевший взгляд на Ювху, и та лукаво ему улыбнулась.
– Вы очаровали воеводу Малоярской провинции, – вспомнил Велизар. – Думаете, он так просто согласится отдать цесаревичу женщину, которую так хочет?
Ювха окинула заинтересованным взглядом Великого князя, потом лукаво обсмотрела Маркуса, усмехнулась и безмятежно ответила:
– Он согласился взять меня на церемонию прощания с самим императором после мимолетного знакомства. Ради моего поцелуя этот усатый поросенок готов на все. А уж ради совместной ночи согласится даже перерезать себе горло, не говоря уж об аудиенции с цесаревичем.
– Совместной ночи? – выдавил Златояр так пораженно, что на него с изумлением взглянула не только я, но и все присутствующие. Ювха, казалось, вот-вот лопнет от самодовольства.
– Не думаете же вы, Великий князь, что я – демоница из легенд – отдам свое тело какому-то потному борову с усами из хвоста белки? Чтобы заслужить ночь со мной, мало даже умереть. В моей жизни был лишь один мужчина, которому я могла бы подарить ночь, но, увы, любовь трехглавого дракона его не прельщала. Сейчас же все иначе. Как знать, возможно, я встречу такого мужчину в облике девицы. Или уже встретила…
Я едва не закашлялась, а Игла и вовсе вытаращилась на Ювху, будто увидела ожившего мертвеца. Она сейчас… заигрывала со Златояром? Погодите-ка, и вправду заигрывала, иначе как объяснить отведенные в смущении глаза Великого князя. Он задумал переворот и убийство родного брата, но смутился от слов демоницы? Чего еще мне ожидать от сегодняшнего вечера?
– С цесаревичем, правда, не получится поиграть так просто, как с воеводой. Пожалуй, придется немного потерпеть его объятия и поцелуи, – произнесла Ювха, не сводя глаз со Златояра. – Но обещаю, что в его руках буду думать о другом.
Я не стерпела и закашлялась, отчего Ювха наконец вспомнила обо мне.
– Кстати, Амаль, я же не сказала тебе самого интересного. Цесаревич думает, что меня зовут Саяра. Ты же не против?
Будущего императора убьет демоница, носящая имя, которое свело с ума воеводу Нарама. Пожалуй, этот вечер уже ничем меня не удивит.
Глава 19
Каждый шрам
Амаль
Никогда не думай, что ужасный день не может стать еще хуже, а сложная ночь – еще сложнее. Эти слова я повторяла себе вновь и вновь, пока слушала доклад Данира, который вдруг оказался в имении Тира, хотя должен был охранять Лиру в Адраме. Впрочем, мой солдат не нарушал приказа. Он и остался рядом с Лирой, но Лира, благодаря какой-то издевательской насмешке судьбы, явилась сюда по коридору огня.
Пока мы со Златояром заключали кровавую клятву, а Ювха храбро отправилась в потные ручонки изнывающего от желания воеводы Малоярской провинции, Тир решил устроить счастье сестры. Он отправил одного из моих Беркутов, чтобы привести ту, которая беззаветно любила моего мужчину! Ну не мерзавец?!
– Амаль, удели мне минутку, – перебил доклад Данира мягкий голос Геулы.
Я была только рада отвлечься от его бодрого рассказа, как будто не произошло вообще ничего из ряда вон выходящего! Геула терпеливо ждала, пока Данир исчезнет за неприметной дверью кухни, где тут же загремела посуда – похоже, он во что-то врезался в темноте.
Геула поманила меня к себе в комнату. Игла окинула нас подозрительным взглядом, но поспешила наверх – к Амиру. Моя душа тоже рвалась туда, особенно сейчас, когда вездесущая Лира наверняка наглаживала его руку и пела колыбельную. В это же время хрустальная девочка наверняка мечтала, как он женится на ней, и они родят четверых, а то и пятерых омерзительно милых детей. Нет, если продолжу думать об этом, то задымлюсь от злости!
Диша, забравшись на кровать с ногами, вязала… что-то. Кажется, носок. Она почтительно кивнула мне и вновь увлеклась своим делом. Я же с непониманием опустилась на хлипкий табурет. Геула помялась, но наконец заговорила:
– Я хочу предупредить тебя о весьма неудобной сцене, которую видел весь дом.
Я насторожилась.
– Это касается сестры Тира? – Слова вылетели изо рта сами, не дождавшись приказа. Лира – все, о чем я могла сейчас думать.
– Нет, ее это не касается. Она – последствие, – мягко ответила Геула, чинно присела на кровать и продолжила: – Я стараюсь не заглядывать без надобности в души людей, но сейчас, когда на кону слишком много, мне приходится выискивать в каждом ростки предательства. Хвала Владыке, предателей среди нас нет, но есть весьма самовлюбленный господин, обиженный женщиной, которой так и не сумел добиться.
– Вы о Тире? – буркнула я.
Геула кивнула и продолжила:
– Он привык получать тех, кого хочет, а вас он хочет. Очень хочет. Вы для него – награда за все перипетии, которые пришлось преодолеть. Воевода считает, что заслужил вас, но своим равнодушием и явной любовью к другому вы задели его гордость и самолюбие. Он помогает вам и не отступится от данного слова, ведь мир в Нараме – залог мира в Мирее. Больше, чем свержения, воевода боится только войны.
– Это я и сама прекрасно понимаю. Что-то еще?
– Да, Амаль. Воевода слишком зол на Амира и потому рассказал ему, что вы с Эрдэнэ – любовники.
Я застыла, как застыл и воздух в груди. Меня расперло неотвратимым, давящим ужасом. Амир узнал о той унизительной ночи. Узнал не от меня, а от Тира. Наверняка он посчитал меня шлюхой, которая любила его только на словах.
Но разве я не шлюха? Я соблазняла Эрдэнэ, а не он – меня. Готова была забыть обо всем, только бы почувствовать себя любимой хотя бы на одну ночь. Разве не заслуженны ненависть и брезгливость, которые Амир сейчас испытывает ко мне?
– Воевода считает, что поступил верно. Уверен, что тем самым поможет сестре. Она любит твоего возлюбленного всей душой и оттого примчалась так быстро, что в огненном коридоре сбила колени. Воевода готов простить Амира, если тот вернется к Лире. Тебя же он до сих пор видит своей будущей женой.
– Сволочь, – прорычала я и
