Катинский рассмеялся. Он смеялся так долго, что начал задыхаться, и предостерегающе выставил вперед руку, будто просил Ривера подождать. В руке был зажат айфон. Другой руки старого шпиона Ривер не видел.
Отсмеявшись, Катинский сказал:
– По-моему, нет. Но многие догадываются.
– Столько лет прошло, и вы вдруг решили вернуться к жизни. Наверное, у вас была веская причина. Вы смертельно больны?
– Рак печени.
– Самая болезненная разновидность. Не повезло.
– Спасибо за сочувствие. А тебе понравилась Келли Троппер? Нет, я знаю, ты ее трахнул, но не только по службе, правда? Шпионы дрючат девиц при необходимости, а сопливые юнцы – при первой возможности. Уокер, а кем был ты, когда затащил ее в койку?
– А вам не жалко было отправлять ее на верную смерть?
– Я ее никуда не отправлял. Она подтвердит, что сама все это придумала.
– Не сомневаюсь. А вы правда ждете звонка?
– Может, и жду. А может, сам хочу позвонить.
– Все кончено.
– Все кончено давным-давно, – сказал Катинский. – Но с приближением смерти хочется зачистить хвосты.
– Сравнять счет, – сказал Ривер.
– Точнее говоря, восстановить нарушенное равновесие. Ты же не думаешь, что все это затеяно по идеологическим причинам.
– Я не думаю, что все это затеяно просто ради кражи. Кстати, почему Апшот?
– Ты уже спрашивал.
– А вы не ответили. Вы ничего не делаете случайно. И Апшот выбрали по какой-то причине.
Солнце пыталось выкатиться из-за колокольни, и со временем ему это наверняка бы удалось. Как и всегда. Могильные плиты на кладбище впитывали тепло, но скамья оставалась в тени. Создавалось впечатление, что здесь Катинскому самое место. Риверу почудилось, что старик испарится, едва его коснутся солнечные лучи.
– И как ты думаешь, почему?
Нет, решил Ривер, Катинский напоминал ему не деда, а Джексона Лэма.
– Потому что это Англия.
– Да ладно! Бирмингем – тоже Англия. Или там Кру.
– Англия как на картинке. Средневековая церковь, деревенский паб, лужок. Вы хотели, чтобы ваша агентурная сеть обосновалась в буколическом английском захолустье. В самом его сердце.
Катинский удовлетворенно кивнул, будто требовательный учитель:
– Возможно. А еще почему?
– Вы его выбрали, когда здесь еще находилась военная база. А местные жители ее обслуживали. Деревня существовала только ради этого. Здесь больше ничего не было.
– Крошечная деревня, которой как будто не существует. Любопытно, что человек, который выдумал Александра Попова, выбрал для своих целей именно ее.
Ветерок прошелестел по свежевыкошенной траве, качнул нарциссы в жестяной банке на чьей-то могиле. Неизвестно почему Риверу вспомнилось, как С. Ч., его дед, протянул прутик, чтобы спасти жука с полена, горящего в камине. Воспоминание вспыхнуло и исчезло, как жук, охваченный пламенем. Но здесь, на этом тихом кладбище, Ривер удержал вспышку в памяти и сопоставил известные ему факты.
– ЗТ-пять-три-два-три-пять, – сказал он.
Катинский промолчал, но Ривер все понял по его глазам.
– Вы оттуда родом, – сказал Ривер и тут же вспомнил слова Катинского: «точнее говоря, восстановить нарушенное равновесие».
На скамье, невзирая на теплые лучи солнца, словно похолодало.
Луиза нашла телефон, набрала номер службы экстренной помощи, но линия была занята. Что происходит? В небе за окнами расплывались чернильно-черные клубы дыма. Внизу пылал Лондон.
Луиза позвонила в Слау-башню и поговорила с Кэтрин.
– Он еще жив?
– Он дышал. А я не врач.
Ей было неловко, что они оставили Уэбба одного. Ну, не одного. Там был еще русский. Страдающий от боли. Но это не имело никакого значения.
– А где сейчас Пашкин?
– Наверное, спускается. Маркус отправился в погоню.
– Надеюсь, он будет действовать осмотрительно.
– Надеюсь, он пристрелит этого гада.
– Надеюсь, этот гад не пристрелит его самого. Или еще кого-нибудь.
Ведь Родерик Хо и Ширли Дандер наверняка уже прибыли в «Иглу».
– Луиза, везде беспорядки. Неизвестно, когда прибудет подкрепление.
– Первым делом нам нужен врач.
– Я организую вертолет «скорой помощи».
Луиза чертыхнулась.
Крыша.
– ЗТ-пять-три-два-три-пять, – сказал Ривер. – Вы оттуда родом.
– Видишь ли, достоверные легенды взращивают не на целине. Да, я дал Попову свое прошлое.
– Но… вы же, наверное, были совсем ребенком.
– Не верится, правда? А я вот сохранил воспоминания. – Он поморщился. – В городе была не самая здоровая обстановка. Еще до того, как вы сровняли его с землей.
– Это ваши власти его уничтожили, – сказал Ривер. – Решили, что там обосновался шпион. Но там не было никаких шпионов. Никогда. Город разрушили безо всякой на то причины.
– Причины есть всегда, – сказал Катинский. – Шпиона не было, а доказательства его существования были. Так все и происходит в балагане кривых зеркал, Уокер. Ваши не смогли заслать туда шпиона, потому что объект хорошо охранялся. Тогда они решили подбросить улики, указывающие на существование шпиона. И наше правительство поступило так, как поступили бы власти любой другой страны. Город уничтожили. Как любят выражаться у вас в Конторе, результат. В наше время это называли победой.
– Это все было давным-давно, – напомнил Ривер, понимая, что это ничего не значило, ни тогда, ни сейчас.
– Я родился в городе, который англичане считали олицетворением Советского Союза, – сказал Катинский. – Его выжгли дотла. А теперь я в деревне, которую во всем мире считают олицетворением Англии. Как ты думаешь, что сейчас произойдет?
Ривер шевельнулся как раз в тот миг, когда Катинский поднял правую руку. Ривер откинулся назад, но слишком поздно – в локоть ударил разряд электрошокера, отбросивший его на дорожку у скамьи.
Катинский встал.
– Я же говорил, у Пашкина был доступ к тому, что мне требовалось. Откуда, по-твоему, я все это получил? – Он наклонился и снова ткнул в Ривера электрошокером; полетели искры, в глазах замелькали багрово-черные сполохи. – А еще пластит. Для криминального элемента нет ничего невозможного. Они не знают границ, если так можно выразиться.
– Никакой бомбы не было, – с усилием выдохнул Ривер.
– Разумеется. Самолет был отвлекающим маневром, чтобы привести в исполнение план Пашкина. Взрывчатка все еще здесь. Вокруг нас.
