Несколько человек расхохотались в ответ. Видимо, проказницу Гвен знали многие. Но Дагу стало не до смеха, когда он открыл глаза.
Сперва он увидел дорогие сапоги из телячьей кожи, с двойной шнуровкой. Затем — ножны, обвитые серебряными лилиями. И наконец — опухшую от бессонной пьянки, багровую физиономию… самого норвежского конунга. Левый глаз конунга иногда страшно дергался, тогда Хакон спохватывался и растирал лицо ладонью. Но здоровым глазом смотрел беззлобно, даже сочувственно. Как смотрят порой на раздавленного зверька. Даг прислушался к своим ощущениям. Побили его несильно, конечности целы, в голове звенит… а под килем драккара вовсю гуляют волны.
Удалось! Они вышли в море и не заметили его! Вот только Северянин никак не рассчитывал напороться на самого конунга. Если честно, он рассчитывал отсидеться в трюме, а там — как повезет. Всяко, норвежцы поплывут в свою страну вдоль берега и будут вставать на якорь по ночам…
— Я тебя узнал, хоть ты нарядился нищим! — сипло каркнул Хакон. — Это ведь ты убил ярла Северного Мера! Ты убил моего тула! Я запомнил тебя, но не думал…
Хакон покачал головой. Он сидел под тенью шатра, на высоком походном троне с резными ручками. Вытянул руку, ему подали богато отделанный рог с пивом. Конунг пару раз жадно отхлебнул, на усах повисла густая пена. Даг тем временем получил передышку и возможность осмотреться. Петля на шее позволяла слегка покрутить головой. Только нетрезвым состоянием можно было объяснить, что он ночью полез на корабль самого Хакона. Драккар выглядел роскошно, имел больше двадцати пар весел, расписной шатер и красивый бронзовый флюгер на мачте. Сейчас половина палубы была занята еще одним шатром, длинным и низким, так что мачта торчала прямо из дырки в шерстяном полотнище. Под длинным шатром Даг приметил черные сутаны и груду сундуков.
На море царил штиль, берег еле колыхался вдали. Дружинники неторопливо наваливались на весла, полосатая тряпка паруса была скатана в рулон. Справа и слева от флагмана ползли другие норвежские суда. Марсей остался далеко позади.
— Зачем ты здесь прятался? — Хакон зевнул и потер левый глаз. — Или хотел меня убить? Ты будешь отвечать, или я прикажу тебя вздернуть.
Даг недолго сомневался. Рядом с Хаконом сидели еще трое, среднего возраста, в золотых браслетах и кольцах. Вчера эти люди клялись на Библии, а сегодня утром уже уплетали вяленую конину. После упоминания об убитом туле все трое поглядели на Дага с любопытством. В их глазах явно читалось — не мог этот безоружный оборванец победить Гуннара Спящего Убийцу. Ведь свое прозвище Гуннар получил не зря — он не хлебал пойло берсерков, но в бою словно засыпал, закатывал глаза и крушил всех подряд, порой доставалось и своим. Такого воина поразить весьма непросто, и недаром он лично охранял колесницу Тора.
— Я его тоже вспомнил, — возле ног конунга уселся красивый юноша с золотистыми волосами. — Это тот волчонок, из стаи йомсвикингов. Конунг, взгляни внимательно на его одежду.
— Йомс? Ты оттуда? — нахмурился повелитель Норвегии. Очевидно, славные бойцы Токи и у него стояли костью в горле. — Так ты из своры воров, продавших свои знамена? Хьялти, при чем тут одежда? Я и так вижу, что под рубищем он прячет кожаный доспех.
— Мой отец — ярл Пальнатоки, — выдавил Северянин. — Он никому не продавался. Он живет сам по себе и никому не прислуживает.
Его слова позабавили присутствующих. От их смеха проснулись еще два важных бонда, поднялись взглянуть на странного нищего, выловленного в трюме.
Даг пошевелил затекшей шеей. Веревку позади держали крепко. Тем временем форинг выкрикнул команду сменить гребцов. На соседних драккарах принялись табанить, по направлению к драккару конунга заскользили лодки. Флотилия замерла среди двух безмолвных стихий. Очевидно, ждали приказа конунга, но приказа не поступало.
— Я не враг тебе, — сказал Северянин.
Он намеревался поведать о том, как спасал Астрид, дочь вдовы Трюггви, от посланцев Серой Шкуры. Но сразу рассказать не получилось, шатер потряс новый взрыв хохота.
— Он… он не враг! Охо — хо! Вы слыхали? — Хакон Могучий смеялся так, что на глазах выступили слезы.
— Я ходил в викинг с Ториром Скалой, — сделал последнюю попытку Северянин.
Третья попытка оказалась удачней предыдущих.
— Я знал Торира Скалу, он мой троюродный родич, — оживился один из пожилых ярлов. — Он сгинул где — то в море, а в дружину набирал берсерков. Что ты можешь сказать про Торира, чтобы мы поверили?
Отступать было некуда. Даг вздохнул и начал рассказ. Про то, как его нашли в море. Про то, как его украла финская ведьма. Про то, как его подобрал «медведь» Ивар и нанял служить своей госпоже Астрид. Когда Северянин дошел в своем повествовании до храма Световида и колесницы, заваленной золотом, вокруг него уже собралось человек двадцать. Многие заговорили разом, слова Северянина подтвердили прежние истории о гибели крепких боевых дружин на загадочном острове.
Ему пришлось показывать коготь, потом его заставили снять шляпу и упоенно разглядывали метку. Даг стерпел и это. Вокруг собрались не рядовые бойцы, а херсиры и форинги с других кораблей, приплывшие на лодках. Флот конунга дрейфовал среди зеркально тихого моря, а сам Хакон не давал команды трогаться дальше. Он слушал вместе со всеми и сам не понимал, почему так внимательно слушает этого мальчишку и почему верит ему.
— Он не соврал насчет Торольва Вшивой Бороды, — крякнул один из «стариков». — Я знавал его, знавал и Трюггви, мы вместе бились против Матери конунгов.
— Про Рюген он тоже не врет, — вступился другой морской конунг, приплывший на ладье. — Я ходил туда вместе с Железным Лбом, до того, как у нас отняли усадьбу. Все правда, там полные закрома золота, и сторожат их пятиликие идолы. Там полегли почти все наши. Мы с Ториром Скалой бились тогда спиной к спине и еле вырвались…
— Он не врет и про большой куш в Саутгемптоне, — сообщил один из хольдов, — там все было именно так. Бритты протянули цепь, и драккары напоролись на нее. Там были наши, но они штурмовали с другой стороны.
— Я знал этого купца, Свейна Волчья Пасть, — прокряхтел следующий военачальник. — Вернее сказать, это был отчаянный викинг, возивший к нам в Опростадир шелк. Если он погиб, то несомненно в бою, а не пересчитывая динарии. И я что — то слышал о ребенке, которого Свейн подобрал в море.
— Что же, Хлив, твои слова весят достаточно, — кивнул Хакон. — Снимите с него удавку. Это делает тебе честь, Северянин, если ты защищал вдову Трюггви. Только защитить ты ее не сумел. Их захватили пираты в Большом Бельте… Чего же ты хочешь, Северянин? Я могу выпустить тебя на берег у ближайшего датского хутора.
— Я хочу плыть с вами.
— Зачем тебе с нами? Разве твой дом не в Свеаланде?
— Мой дом был в Йомсе. Теперь моим домом будет корабль.
— Соглашайся, конунг, — негромко пробасил кто — то. — Это большая удача — заполучить в хирд хорошего йомсвикинга. Тем более такого… с волчьей меткой.
