несколько раз звонила Рику и Камилле, чтобы сообщить им об этом.
Мы как можно быстрее доехали до шоссе, где мама сразу же остановилась, так как синие огни стали видны издалека, и мы все равно не смогли бы проехать дальше через стоящие машины, полицейские машины, машины скорой помощи и пожарную машину.
На месте уже находился эвакуатор.
Я вышла из машины и начала бежать. Я чувствовала холодный ноябрьский воздух на своей покалывающей коже и замечала, как пылают мои щеки.
Это было похоже на плохой фильм ужасов, но это была моя реальность, и я находилась в самом ее центре. Желтая лента с надписью ПОЛИЦИЯ большими буквами отгораживала глазеющих на аварию людей от их машин.
Несмотря на то, что была глубокая ночь, некоторые люди стояли перед лентой и смотрели.
Повсюду бегали полицейские, что-то бормоча в свои рации.
Я не спускала глаз с Уэстона, пока не увидела его лежащим на раскладушке в машине скорой помощи.
— Уэстон. — Выкрикнула я его имя, глядя в его живое лицо.
Камень свалился с моего сердца, вероятно, оставив трещину при ударе об асфальт шоссе.
Уэстон был жив.
Я протиснулась сквозь людей и репортеров и нагнулась, чтобы пролезть под оградительной лентой.
— Вам сюда нельзя. — Остановил меня и мою маму офицер.
— Ей можно. — Махнул нам рукой другой офицер с лысой головой.
Мама остановилась и начала разговаривать с этим человеком, а я подбежала к машине скорой помощи и обняла Уэстона.
Я прикоснулась к его груди и почувствовала, как бьется его сердце под моей ладонью.
— Я так волновалась. — Начала я и почувствовала, как отдельные слезы катятся по моей щеке.
У Уэстона была рваная рана на голове и несколько порезов по всему лицу, которые тянулись вниз по шее. Его рука уже была в шине, как и колено. Толстовка была разрезана, а кожа на ребрах Уэстона окрасилась в пурпурный цвет.
— Мне очень жаль, Луна. Я не видел грузовик. — Извинялся он и всхлипывал.
Я была счастлива, что он жив и может прикоснуться ко мне, и в то же время мне было грустно видеть его с такими многочисленными травмами.
Именно тогда произошло то, что было так хорошо. Все начало получаться и пошло на лад.
— Никогда не извиняйся за это, Уэс. Ты жив, и это самое главное и единственное, что сейчас имеет значение.
Я осторожно прислонилась лбом к его лбу, который был покрыт потом и засохшей кровью.
Я легонько поцеловала его в лоб и зажмурила глаза, чтобы подавить слезы.
Из открытой двери машины скорой помощи я увидела его джип. Пассажирская сторона была полностью разбита.
Боже, как я была рада, что он не сидел там.
Я все крепче сжимала его руку, глядя на машину и представляя, что еще могло произойти. По всему полу валялись мелкие осколки, а пассажирская дверь была едва различима. На ней было столько вмятин.
— Луна, мне так жаль. — Снова извинился он.
— Перестань извиняться, Уэс.
Его челюсть, как и губы, дрожали.
Он поднял руку к тому месту, где уже была поставлена капельница, и заправил прядь за ухо.
— Пообещай, что не будешь меня ненавидеть. Я не хотел, чтобы все это случилось. Я не видел, как подъехал грузовик.
— Я никогда не смогу тебя ненавидеть. — Сказала я твердым тоном, потому что не понимала, почему он продолжает извиняться.
Отдельные слезы катились по щекам из его глаз.
— Мне очень жаль. — Снова прошептал он.
В этот момент в открытую дверь машины скорой помощи въехали еще одни транспортные носилки. Только там не было видно человека, а стоял черный мешок с телом. Я освободилась от руки Уэстона и вышла из машины.
Двое офицеров чуть помоложе проталкивали мимо меня транспортные носилки, а еще один полицейский говорил в рацию, прикрепленную к жилету.
— Из машины извлечен еще один пострадавший. Труп опознано как Итан Монтгомери.
52. Луна
Я сдерживаю боль, которую почувствовала, когда прочитала выгравированные буквы и цифры на надгробии, потому что это чувство было единственным, что осталось у меня от Итана.
Я продолжала смотреть на серое надгробие, которое мы с мамой выбрали неделю назад, с высоким курганом свежей земли и множеством цветов перед ним.
Итан был мертв уже две недели.
Прошло две недели с момента автомобильной аварии и со дня смерти моего брата.
Мое сердце болела, а горло сжалось, когда я подумала о том, что эта ночь принесла мне крушение. Глаза наполнились слезами, и я стала видеть все расплывчато, пока не моргнула, и слезы не покатились по щекам.
В ту ночь я потеряла все. Даже себя.
С тех пор я не спала по ночам.
То ли я просыпалась в панике и мне казалось, что ночь повторяется, то ли мамин плач и причитания в спальне вырывали меня из сна.
Я не видела Уэстона с момента аварии, и сегодня на похоронах я старалась избегать его как можно больше.
Я не могла и не хотела, потому что, увидев его, мысленно увидела тот момент, когда поняла, что мой брат мертв.
В тот вечер после игры с «Белыми медведями Чикаго» Итан вместе с Чарльзом отправился в Sigma Devils. Чарльз познакомился с девушкой и пошел с ней, после чего Уэстон предложил отвезти его домой. Тысяча вопросов заполнила мою голову, затягивая узел в сердце.
Что, если бы Уэстон не предложил отвезти его?
Что, если бы Чарльз не пошел с девушкой?
Что, если бы я была там?
Одно мгновение — и Итан, возможно, был бы жив.
— Луна?
Чарльз вышел из-за моей спины, и я почувствовала его присутствие рядом с собой, не отрывая взгляда от могилы Итана.
— Мы уходим. Твоя мама сказала, чтобы я приехал за тобой. — Тихо сказал он.
Почти ветер, дувший сквозь густые сосны, был громче его голоса.
— Вы, ребята, идите вперед. Я вас догоню. Я пока не хочу уходить. — Ответила я, дрожа всем телом.
Краем глаза я увидела, как Чарльз снял свой черный пиджак и накинул его мне на плечи. Ничего больше не сказав, он поцеловал меня в макушку и оставил одну у могилы брата.
Я не чувствовала ничего, кроме пустоты внутри себя.
Как будто в тот момент, когда офицер произнес в рацию имя Итана, что-то внутри меня оборвалось.
Что-то разбилось, как упавшая фарфоровая чашка, а то, что разбилось, разлетелось на такие мелкие осколки, что их невозможно было склеить обратно.
Я услышала приближающиеся шаги
