сотворен его собственными руками. Отец Серафим попятился, но было поздно.
Рука зомбосвята рванулась вперед, длинные пальцы обхватили голову отца Серафима, а затем начали сжиматься с безжалостной и страшной силой, медленно сдирая кожу и мясо с лица духовного лидера. Брызнула кровь. Болезненный вопль отца Серафима сменился булькающим скрежетом ломающихся зубов. Тело священника болталось в какой-то дикой пляске. Ноги и руки выделывали жуткие кренделя, а из-под белой мантии лилось и сыпалось содержимое кишечника и мочевого пузыря.
Иван первым вышел из ступора. Он вскинул автомат, и заорал:
— Отпусти его!
Зомбосвят и не думал прекращать своего дела. Садистски медленно он продолжал срывать лицо с отца Серафима, сминая кожу и мышцы в своей пятерне. Священник в последний раз резко вскинул руки, словно находился на концерте и тем самым хотел выразить свой восторг, а затем его тело обмякло и начало оседать. С противным мерзким треском оторвались последние клоки кожи и мяса. Упавшее на камни фундамента тело отца Серафима уже не имело лица. На его месте осталось жуткое месиво из окровавленных, вдребезги переломанных, костей. Все стальное было сжато в кулаке у зомбосвята. Тот поднес добычу к своему сморщенному лицу, осмотрел черными озерами глаз, а затем, разверзнув пасть, принялся запихивать в нее физиономию отца Серафима.
В этот момент громыхнула автоматная очередь. Иван в упор разрядил в зомбосвята весь рожок. Он мало что соображал, иначе поостерегся бы поступать подобным образом, но жуткая гибель духовного лидера, которому Иван был беззаветно предан, слишком сильно потрясла его. И он, забыв обо всем, попытался прикончить жуткую тварь, обманувшую их коллективные ожидания.
Пули, насквозь прошедшие сквозь тощее тело зомбосвята, угодили в стоявших по другую сторону крестоносцев. Двое из них с криками повалились на землю. Кто-то заорал Ивану:
— Не стреляй в своих, дебил!
Но Иван никого не слышал и мало что соображал. Он продолжал давить на спусковой крючок автомата, хотя рожок уже давно опустел. С ужасом взирал он то на тело отца Серафима, то на зомбосвята, невозмутимо жующего лицо священника.
Началась паника. Кто-то бросился к раненым, кто-то схватился за оружие. Иван что-то закричал, срывая голос. Получился какой-то бессвязный вопль, полный ярости и обиды. А затем, вконец обезумев, он бросился на зомбосвята, и попытался ударить его прикладом в лицо. Но сделать этого ему не удалось. Лапа чудовища молниеносно перехватила автомат и легко вырвала его из рук Ивана. Тот потянулся к кобуре на поясе, и в этот момент зомбосвят оторвал ему голову. В буквальном смысле — обхватил ее, резко крутанул туда-сюда, и рывком отделил от тела. Кровь тугими струями ударила из разлохмаченной раны на шее. Тело повалилось под ноги монстру. Зомбосвят обхватил голову руками, воздел ее над собой и резко сдавил. Хрустнули кости черепа. Из раздавленной головы вниз хлынул поток крови и какой-то розовой жижи. Зомбосвят распахнул пасть, жадно ловя ею льющееся сверху лакомство.
К еще шевелящемуся обезглавленному телу Ивана бросился скованный цепью зомби и впился в него зубами прямо сквозь надетый на башку кожаный мешок. Зомбосвят не обратил на нахлебника никакого внимания. Выдавив из головы Ивана все соки, он уронил на землю смятый комок раздробленных костей и окровавленного фарша, и медленно повернулся к крестоносцам.
Выстрелы загремели как по команде. Сразу пять или шесть человек открыли огонь, поливая зомбосвята свинцом. Пули вонзались в его тело, отрывали куски мертвой плоти, оставляли в нем сквозные отверстия. Но тварь и не думала подыхать. Она сорвалась с места и бросилась на людей с проворством, совершенно не свойственным обычным зомби. В три огромных шага зомбосвят достиг ближайшего крестоносца, палящего в него из автомата, и ударил его кулаком по голове, легко проломив череп и убив беднягу на месте. Следующей оказалась девчонка, с визгом разряжающая в зомбосвята обойму пистолета. Монстр сграбастал ее длинные волосы и одним резким движением вырвал их вместе с мясом. А когда оскальпированная героиня с визгом повалилась на землю, наступил ей на голову и размазал ту в лепешку.
Стремительность и жестокость, с которой зомбосвят принялся истреблять отряд крестоносцев, ввергла Павла в замешательство. Он внутренне готовился к тому, что обряд пойдет не по плану, но никак не ожидал подобного результата.
Вместо того чтобы действовать, он стоял столбом и тупо глазел на зверские выходки зомбосвята. Он не услышал друга Костю, заоравшего что-то прямо ему в ухо. Не заметил, как Вика выхватила пистолет и принялась палить в монстра. Его охватило чувство глубочайшего разочарования, перешедшее в отчаяние. Ведь он действительно успел поверить отцу Серафиму, успел убедить себя в том, что их план обязательно сработает, и им удастся отчистить мир от монстров. Вместо чего они собственными руками породили еще одного, всем монстрам монстра.
— Да очнись ты, осел! — заорал Костя, и влепил Павлу сочную оплеуху.
Грубое физическое воздействие привело его в чувства. Он тряхнул головой, и едва собрался решить, что ему делать дальше, когда увидел зомбосвята. Тот мчался прямо на них, огромный, жутко тощий, с залитым кровью лицом и оскаленными гнилыми зубами. Павел инстинктивно шарахнулся назад, оступился, и рухнул в кусты.
Сквозь грохот выстрелов по его ушам резанул пронзительный вопль, в котором он не сразу узнал Костин голос. Друг визжал так, будто его заживо рвали на куски. Путаясь в стеблях кустарника, Павел сумел приподняться как раз затем, чтобы увидеть самое страшное. Зомбосвят схватил Костю за горло, поднял его, оторвав от земли, а затем запустил руку в его живот и принялся выгребать наружу внутренности. Костя уже перестал орать, и только его тело сотрясалось конвульсиями, когда лапа чудовища погружалась в выпотрошенный живот и волокла оттуда потроха.
Кричащая от ужаса Вика в упор палила в зомбосвята из пистолета. Судя по всему, девушка от страха утратила возможность соображать трезво, и приблизилась к твари почти вплотную. За что и поплатилась. Зомбосвят вдруг уронил Костино тело себе под ноги, и резко развернувшись, ударил Вику рукой. Та отлетела прочь как тряпичная кукла, упала на камень фундамента и замерла без движения.
Все это заняло считанные секунды. Павел ничем не мог помочь ни Косте, ни Вике, ни кому-либо еще из крестоносцев. Да и помогать уже было некому. Весь отряд лежал на старом фундаменте разрушенной церкви. Люди, еще недавно живые, были зверски разорваны, изувечены и мертвы.
В этот момент к Павлу метнулся тот самый зомби с мешком на голове, прежде увлеченно глодавший обезглавленное тело Ивана. Ненасытная тварь хотела добавки. Она успела прогрызть в мешке дыру, сквозь которую
