престоле Павлу Первому!» Пытаясь отбросить законы, Елизавета хотела отдать престол России внуку, под регентством опытных царедворцев – Шуваловых… Паланкин плыл по воздуху; мальчик держал в своих маленьких ручонках горячую и влажную длань царственной бабки. Публики в театре было мало, и Елизавета велела: «Пустите солдат. Чего же актерам пустому залу играть?». В придворный театр были запущены военные. Посадив на колени внука, Елизавета досмотрела до конца свой последний спектакль. Потом встала и поклонилась солдатам. Это был ее последний политический жест: «дщерь Петрова» отблагодарила поклоном военных, принесших России славные победы.
Пространное объявление о кончине государыни было напечатано в «прибавлении» к столичной газете «Санкт-Петербургские ведомости» от 28 декабря 1761 года (№ 104). Оно называлось «Краткое описание болезни и кончины Ея Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны». В нем говорилось о том, что «болезненные припадки» были примечаемы у императрицы «уже с некоторого времени», но «весьма крепкое сложение тела» и твердость духа давали надежду на «долголетнее государствование»: «Столь благополучна казалась конституция Ея Императорскаго Величества», – тем более, что мужество, предписания врачей и лекарства оказывали «совершенно желаемое действо». В середине ноября у императрицы открылась «простудная лихорадка». Действие снадобий, которыми пользовали врачи августейшую больную, дало основания полагать, что опасность миновала, «и Ея Императорское Величество так делами упражняться изволили, что о болезни едва упоминаемо было». Это в самом деле имело место, ибо известно, что 3 декабря Елизавета Петровна через своего кабинет-секретаря выразила Сенату гнев за то, что в исполнении именных указов «происходят излишние споры и в решениях медленность». Императрица известила сенаторов, что ей известны причины остановки в делах – члены Сената почти никогда не ездят «в присутствие»; императрица пригрозила, что ей будут докладывать о тех, кто оставляет дела в небрежении (Соловьев С.М., 1993). Но болезнь все-таки взяла свое…
12 декабря 1761 года у императрицы возник тяжелый приступ кашля и удушья, перешедший в рвоту. Врачи Монсей, Шиллинг, Крузе пустили государыне кровь. Ее била лихорадка. Жар долго не унимался. Улучшение наступило лишь 17 декабря. Елизавета Петровна снова взялась за государственные дела. Был подписан Указ об отмене налога на соль, об освобождении осужденных за ряд преступлений. В беседе с духовником сказала: «Рождество Христово близко – так хотелось бы дожить». Вечером 23-го императрице вновь стало хуже, она опять слегла, исповедалась и приобщилась Святых Тайн. В Сочельник ее соборовали. Она почувствовала облегчение, вызвала наследника с женой и графа А.В. Олсуфьева, который записал ряд ее государственных распоряжений.
5 января 1762 года (25 декабря ст. ст.) граф Мерси д’Аржанто доносил Марии-Терезии о подробностях смерти Елизаветы Петровны: «Припадок, которым началась болезнь русской императрицы, повторился с ее величеством в ночь с 3 на 4 число этого месяца и притом так сильно, что она несколько часов лежала изнеможенная, как бы при последнем издыхании, после чего наступило истощение всего организма при постоянной потере крови из различных органов тела. 4 числа поутру государыня приобщилась Св. Тайн». Об этих скорбных мгновениях известно также, что, находясь при смерти, в полном сознании и сохраняя присутствие духа, Елизавета попрощалась с Великим князем и его супругой, причем просила будущего императора в заботах о своем наследнике Павле Петровиче поддерживать в семье согласие, завещала племяннику быть милостивым к подданным, стараясь расположить их к себе (Депеша британского посла Роберта Кейта от 5 января 1762 года // [Turgenev A.N.]. La Cour de Russie Il y a cent ans. Extraits des depeches des ambassadeurs anglais et franсais. Paris, 1858. P. 178). Воля умирающего священна, и, по отзывам присутствовавших, Петр Феодорович клятвенно обещал выполнить все, о чем просила императрица (Депеша французского дипломата Луи Ле Тоннелье барона де Бретейля от 11 января 1762 года // Там же).
По поводу последней болезни императрицы Елизаветы В. Рихтер (1820) упоминал донесения лейб-медика Я.Ф. Монсея, опубликованные в прибавлениях к «Санкт-Петербургским ведомостям» 28 декабря 1761 года: «Еще с прошедшего (1760) года монархиня подвержена была болезненным припадкам в груди, опухоли в ногах, оказались признаки завалов в животе. Простуда, последовавшая 17 ноября 1761 года, имела следствием лихорадочные припадки, которые пресеклись 1 декабря. Но с 12 числа того же месяца в 11 часов вечера началась рвота с кровью, которая с великой силой возобновилась и на другое утро в пять часов. Хотя врачи сначала почитали болезнь сию неправильным волнением крови, происходящим от геморроидов, но при кровопущении весьма изумились, находя в крови воспаление. Последнее явление служит им, некоторым образом, извинением касательно кровопускания, учиненного ими при опухолях в ногах (видимо, при отеках нижних конечностей кровопускания тогда не рекомендовались. – Ю.М..); и на другой день также отворяли кровь, но без всякой ощутительной пользы для страждущей. 22 декабря последовала новая и сильная противу прежнего рвота с кровью, и императрица скончалась 25 того же месяца в три часа пополудни».
Используя современную нозологию, Б.А. Нахапетов (2005) предполагает, что Елизавета Петровна страдала портальным циррозом печени, связанным, возможно, с пороком сердца и длительной сердечно-сосудистой недостаточностью («опухоли в ногах») и осложнившимся смертельными кровотечениями из варикозно расширенных вен пищевода («рвота с кровью»). Так что упоминание ее врачей о «геморроидах» не было столь уж беспочвенным…
* * *
Время царствования Елизаветы Петровны принадлежит к периодам нашей истории, изученным недостаточно. Ее правление, идеологически продолжавшее царствование Петра I, осталось как бы в тени реформ великого императора. Видимо, именно этим объясняется малочисленность научной литературы по истории России 1740–1750-х годов. Наиболее фундаментальным и объективным источником для интересующихся правлением «Дщери Петровой» до сих пор остается «История России с древнейших времен» С.М. Соловьева. Многолетнее изучение различных аспектов деятельности Елизаветы позволяет мне утверждать, что царствование этой императрицы стало одним из самых славных в жизни России. Два десятилетия правила дочь Петра Великого, и эти годы, против ожидания, оказались самыми спокойными в истории XVIII века. Благодаря любившей искусство Елизавете у нас появились первый театр, университет в Москве, Академия художеств, гимназии. С тех пор в России полюбили гитару и романс. Но даже не за это мы вспоминаем веселую Елизавету. Эта кокетка вошла в русскую историю как гуманнейшая царица – она не утвердила ни одного смертного приговора. Такого не бывало никогда! Внешне небогатое глобальными событиями, менее яркое и пышное, чем правление Екатерины II, двадцатилетие Елизаветы стало более национальным, более самобытным, особенно в сравнении с затхлыми застойными годами властвования Анны.
Как бы ни старались некоторые историки в отдельных чертах уменьшить бедствия бироновщины, оно навсегда останется самым темным временем в истории XVIII века, ибо дело шло не о материальных лишениях: народный дух страдал, пришла
