На это место назначу вечного начальника штаба армии Францеса. Половина побед его разработки. И сейчас мне нужен настоящий профессионал. Доверить такой инструмент Мире рано.
– Ты хочешь оставить меня в Александрии в качестве наместника?
– Я не знаю, вернусь ли.
– Не говори так, отец, – попросил Анастас.
– Или когда вернусь. Потому не наместником, а соправителем. Церемонию проведем как положено, публично. Чтоб ни одна собака не посмела гавкнуть на твои распоряжения. Не спрашиваешь, почему не Тит?
– Догадываюсь, – пробурчала дочь. – Ему придется снова входить во все здешние дела, а я уже разбираюсь. Надо было с самого начала взять его сюда, а меня оставить на Сицилии.
– И ты б завопила, – кивнул отец, – что он учился править, а ты воевать. Разве нет?
– Да.
– К тому же я не собирался в Иберию. Сидел бы на троне, а ты б воевала в Аравии. По плану так. Только человек готовится к одному, а Всевышний посылает иное. Творец Милосерден, но наши желания его мало волнуют. Мне теперь набирать новую армию…
А важнейшего козыря лишен. Конечно, императорский легион, натасканный моими же ушедшими в отставку ветеранами, ничуть не хуже, но целиком не получу. Значит, тысяч пять хорошей пехоты, еще столько же плохой и тысяч десять разноплеменной конницы. Аннибал имел вначале свыше сорока. Ожидаемого чуда не будет. Война затянется на несколько лет. Причем без всяких гарантий на успех. Ох, как не хочется в это ввязываться.
– Так что в очередной раз говорю, нравится тебе или не нравится, а придется греть трон и хранить страну в целости и смирности. По крайней мере, пока не вернусь. И возражения не принимаются.
– Да, отец, – послушно согласилась.
– А меня возьмешь с собой! – восторженно вскричал Анастас.
– Да, сынок. Туда мы поплывем вместе. Если б вы знали, как я ненавижу море!
– Мы знаем, – хором сказали дети и, переглянувшись, усмехнулись.
Ну да. Не в первый раз жалуюсь. Вечно выворачивает.
– А теперь то, ради чего позвал. И это не для чужих ушей. По-настоящему здесь должен присутствовать и Тит, но я с ним отдельно побеседую. А вас попрошу не делиться даже с лучшими друзьями.
– Клянусь Святой Книгой и именем Создателя Милосердного, – быстро сказал Анастас, довольно блестя глазами. Фактически я признал его взрослым, включая в разговор.
– Клянусь, – кивнула Мира.
– Я подозреваю, что империя не переживет Александра. Конечно, он еще может править полстолетия, однако вряд ли это сейчас настолько важно, но я никогда не думал, пусть после моей смерти хоть небо упадет. Наша вера учит стремиться к лучшему, создавая будущее, где добро превышает зло. Я много сделал и того и другого, однако со временем невольно задумываешься о том, что оставляешь потомкам.
– Ты дал Кодекс и юридическое равноправие всем подданным. Ввел многие полезные идеи. Массовое производство по шаблонам позволило удешевить изделия, и теперь они в пользовании даже небогатых людей, как керосиновые лампы, – сказала Мира. – Разве этого мало?
Кажется, она собралась защищать меня от меня.
– А еще научил делать новые ружья, взрывчатку и напалм, – невольно усмехаюсь. – Всем еще аукнется такой прогресс, как и парусные корабли, напичканные чугунными орудиями, и морские мины, которыми мы блокировали вражеские порты.
– А книгопечатание и школы позволят распространить знания!
– И колонны для первого собора, служащего образом, брали в разрушенных языческих храмах. Нет бы свое создать. Что сделано, то сделано. Я о другом. Во-первых, самое важное – у нас нет четкой системы передачи власти императора. Первого назначила Мария. Второго выбрали. То есть нет закона, чтоб по наследству должность передавалась. Мало того, у имощагов это идет по женской линии, по Кодексу – к старшему сыну. А у него первая дочка, две жены и минимум пара наложниц. Кто главнее из детей? Все это неминуемо вызовет проблемы. Особенно если он просидит долго, а они успеют вырасти. Если у них или их матерей будут серьезные амбиции, может дойти до прямого столкновения. Плюс главы провинций, которые могут не захотеть признать нового повелителя без выборов.
– Но ты же можешь прямо сказать Александру об этом? – спросил недоумевающий Анастас.
– Могу, но поможет ли? С точки зрения выборов, сегодня я способен посадить на трон кого-то из вас или сам усесться. Кроме силы есть еще и родственные связи, он мне все ж сын. Значит, любой намек в эту сторону будет восприниматься с подозрением его окружением. А признать, что должность передается по наследству, тогда и главы провинций имеют право их получить для своих детей.
– К этому все равно идет, – трезво заявила Мира. – Разве не признал он за тобой эти земли? Не от доброты. Есть ли у него возможность сегодня тебя заставить подчиниться? А даже Тита или Тодора? Без вашей доброй воли – никогда. Это война.
– Тут мы и добрались до «во-вторых». Чем больше империя, тем сложнее ею управлять. Разные народы, языки и интересы. Если правитель хочет усидеть, ему мало иметь преданных воинов. Он должен смотреть на то, откуда его народ получает доходы. Грубо говоря, Северная Африка продает хлеб. Но это же делает Мицраим с Сицилией. И кому ж мы все должны его сбывать? Раньше это были Италия с Иберией. Теперь сами ж там все ограбили и воюем. Им не до покупок. Остается восточное Средиземноморье. Эллины в основном. Этим столько без надобности. Цены упадут, и разорится множество народа, включая обычных крестьян. Что нужно делать? Ну, у нас проще. Переориентировать на хлопок, необходимый для взрывчатки и медицинских целей, например. Сажать рис и сахарный тростник. Но это ж не делается за один день! Деньги, деньги и еще раз деньги. Вложить в обучение, ирригацию, снять налоги, пока они переходят на новый вид, чтоб не передохли и не устроили восстание.
Мира задумчиво кивнула. Кажется, усвоила намек. Время обсудить, как править, у нас еще будет, но раз уж начал, почему не подсказать.
– Та же история с пряностями. Нам выгодно, чтоб они шли через канал, – показываю на воду, – ведь мы получаем с каждого груза свой процент. А Александру чтоб стоило меньше. Мы ведь одна империя, но деньги порознь. Они нужны на местные нужды. И это то, что лежит на поверхности. В дальнем конце империи некогда спрашивать столичных чиновников, как поступить в том или ином случае. Пока они пришлют ответ, здесь начнется мятеж. В мире, где пока, даже несмотря на почтовые станции, основным способом доставки сообщений является обычная лошадь, скорость принятия решений минимальна, связь непрочна. Мы вынужденно делегируем часть полномочий своим помощникам, они делают то же. На самом деле столица норовит выставить кучу условий, чтобы показать свою значимость. Провинция рано или поздно либо не обращает на них внимания, либо перестает сообщать о своих делах. А если еще и народ с другим языком, в течение трех поколений неминуем развал при самом оптимистичном варианте. То есть мои внуки, ваши дети, уже будут сознательно плевать на императора, кто б он ни был. Даже близкий родственник. Так мне представляется.
