больше чем нужно, даже в тех места, где я так этого хочу. Я чувствовала, как он напрягается, словно натянутая тетива. Я чувствовала, как его язык прижимается к моему горлу.
Я хотела этого. Я шире раздвинула бедра, еще больше открывая чувствительный проход между нами.
Я не хотела произносить его имя. Я не хотела бросаться на него, изголодавшись по такой части его тела, какую только могла получить, эгоистично вбирая в себя каждый дюйм этой твердой длины между нами.
Звезды взорвались перед моим взором. Его имя сорвалось с моих губ на одном дыхании. Каждый мускул напрягся, а затем расслабился.
Не существовало ничего, кроме него.
Он и есть все, чего я все еще хотела.
Первое, что я осознала, когда искры моей кульминации угасли, о, Матерь, я действительно только что это сделала, — это то, что его мышцы дрожали. Его руки сжались в кулаки у меня за спиной, сжимая мою рубашку так крепко, что я была уверена, что она порвалась, но он не притягивал меня ближе.
Я поняла, что он был осторожен. Осторожен, чтобы не притянуть меня так близко, чтобы я не смогла вырваться.
Он больше не пил. Вместо этого его губы пробежались по моей коже, по ране, которую он там открыл, в крошечных, нежных поцелуях. Поцелуи в свежий шрам, о которых я просила. Поцелуи в старый шрам, о которых я не просила.
Я чувствовала головокружение, слабость, мой разум был затуманен желанием. Оргазм не насытил меня. Он напомнил мне обо всем, чего я все еще хотела. Я хотела его кожу. Я хотела его внутри себя. Я хотела…
Он отстранился. Его грудь сильно вздымалась и опускалась под давлением моей ладони. Когда он встретился с моими глазами, его вид прорезал дымку моего желания.
Он выглядел как мужчина, который готов был умереть. Полностью разрушенным.
В уголке его рта выступила струйка красного цвета. Я хотела попробовать ее на вкус. Попробовать себя на нем.
Его губы приоткрылись, и я поцеловала его прежде, чем он успел произнести хоть слово.
Моя кровь на вкус напоминала теплое железо. Но это было ничто по сравнению с его вкусом. Он пах небом, а на вкус он был как падение. Его губы встретились с моими, словно он всю жизнь ждал этого поцелуя и точно знал, что сделает, когда получит его. Мы целовались, как будто сражались вместе, отвечая на каждое прикосновение, каждое движение. Мы уже понимали друг друга.
Но через несколько секунд он резко отпрянул назад. Я едва узнала свой собственный голос, когда из моего горла вырвался разочарованный стон.
— Нет. — Он выдохнул это слово. — Нет, хватит.
Это было обидно. Этого было недостаточно. Ни для одного из нас. То, как напрягся его член подо мной, было тому подтверждением.
Теперь я не видела причин не взять то, что мы хотели.
— Ты не в себе, — сказал он.
— Не притворяйся, что не хочешь этого.
Матерь, я даже не знала, кем была эта версия меня.
Он издал звук, средний между выдохом и насмешкой.
— Ты представить себе не можешь, Орайя. — Уголок его рта, где осталось небольшое пятно моей крови, скривился, когда он покачал головой. — О чем я только не думал. 'Хочу' даже не покрывает того, что мне с тобой хочется сделать. У меня есть целый список.
По моему позвоночнику пробежал холодок. Я знала, что он хочет меня, даже если не хотела этого признавать. Но все равно было странно слышать, как он подтверждает это вслух.
Мне это понравилось.
— Но я хочу, чтобы ты тоже этого хотела. Ты. А не яд.
Отказ немного задел. Я отстранилась от него.
Он тихонько рассмеялся.
— Это лицо. А вот и ты.
— Пошел ты, — вырвалось у меня.
— Ты хочешь, чтобы я это сделал.
Его улыбка померкла. Я нахмурилась. Это больше не было шуткой, потому что мы оба знали, что это правда.
Райн, пошатываясь, поднялся на ноги, он шатался, но уже выглядел намного лучше, чем раньше. Тем временем, когда я встала, я чуть не упала обратно на колени.
Он поймал меня.
— Полегче. Ты потеряла много крови. Твое тело немного шокировано.
Он был прав. Я потеряла много крови. Дала ему так много. И все же… не слишком много. Даже в голоде, даже в двух шагах от жажды крови, он остановился задолго до того, как рискнул мной.
— Спи, — сказал он. — Дай себе восстановиться.
Спать. Сон звучал хорошо. Не так хорошо, как секс. Но хорошо.
Я позволила Райну осторожно опустить меня на землю. И я позволила ему лечь рядом со мной, тепло его тела, большого и твердого, обвилось вокруг моего.
Мои веки сразу же начали подрагивать. Его рука лежала на моей талии, обеспечивая спокойную стабильность и ничего больше.
Но потом его волосы защекотали мне лицо. Его рот, теплый и теперь слишком знакомый, прикоснулся к моей щеке. И его слова прошелестели над моим ухом, когда он прошептал:
— Спасибо.
— Это было разумно, — я задохнулась, как будто мы говорили только о крови, а не обо всем остальном.
Он снова лег позади меня. Мир начал расплываться. И последнее, что я услышала, когда сон забрал меня, был голос Райна, такой тихий, что казалось, будто он говорит сам с собой.
— Ты — самая потрясающая женщина, которую я когда-либо видел, Орайя.
Глава
39
Я проснулась в тепле. Необычно тепло. Приятно тепло. Такое тепло, о котором я мечтала в кривой кровати с шершавым одеялом.
Безопасное тепло.
Вот только я лежала не в кровати, а на твердом, шероховатом камне. И источником тепла было не одеяло, а стена мужчины, чья грудь была прижата к моей спине, а подбородок лежал на макушке, руки свободно обнимали меня.
События прошедшего дня медленно возвращались ко мне. Тело Райна под моим. Его рот напротив моего горла. Мои бедра двигались навстречу ему и…
Румянец залил мое лицо. Я зашевелилась, внезапно осознав, что Райн обнимает меня слишком сильно.
Очевидно, он уже проснулся. Я перевернулась и увидела, что он смотрит на меня сверху вниз, волосы свисают вокруг его лица красно-черными прядями, на губах ухмылка.
— Знаешь ли ты, что ты храпишь?
На первый взгляд это было произнесено с непринужденной интонацией нашего обычного подшучивания, но я услышала за этим нотку неловкости. Как будто он тоже не совсем понимал, как общаться со мной после этого.
Я прочистила
