Когда она решила отбросить всякую мысль о замужестве и притвориться вдовой (а это было важнейшее решение, повлиявшее на всю ее последующую жизнь), Алисия сама еще толком не понимала, от чего с такой легкостью готова была отказаться. И вот теперь пришла пора ей это оценить и почувствовать. Как все-таки жестока судьба!
Но о чем Алисия совершенно не жалела, так это об их отношениях с Тони. Если ей нельзя стать его женой, то она вообще не будет чьей-либо женой, а потому не стоит напрасно тратить время на пустые мечты.
Однако она совсем не была уверена, что он позволит ей уйти: ведь у него было чрезвычайно сильно развито чувство чести и ничуть не менее сильно — собственнический инстинкт…
Неожиданно ее мысли прервались; она подняла глаза и увидела, что Тони стоит рядом.
— Я тебя никуда от себя не отпущу, — сказал он спокойно, словно только что прочитал ее мысли.
Эти слова тронули Алисию до глубины души. Впрочем, отрицать ее влечение к нему все равно было невозможно.
— Я знаю. Но я никогда тебя об ином и не просила.
— И правильно делала.
Его руки обвились вокруг ее талии, и Алисия внезапно ощутила их силу.
— Ты моя! — Тони наклонился к ней. — Навсегда…
В его глазах вспыхнуло что-то такое, чему она не могла дать определения; слова его звучали торжественно, как клятва.
Он прильнул к ней губами, и Алисия приоткрыла рот, позволяя ему проникнуть в него своим языком. Он сделал это не так, как делал прежде — нежными, соблазнительными прикосновениями, — но напористо и властно, с неприкрытой страстью и желанием. От этого все ее чувства вдруг сразу забурлили, и голова пошла кругом. Его страсть вспыхнула с такой силой, что буквально потрясла ее.
Не успела Алисия опомниться, как Тони уже дергал за шнурки, расстегивая на ней платье, а потом пытаясь стащить с ее плеч. Через несколько секунд он развязал тесемки ее нижней сорочки, и она тоже была снята и брошена на пол. После этого он схватил Алисию, прижал к себе и стал страстно целовать.
Даже сквозь шелк его одежды она кожей ощущала, как напряжены его мускулы и как возбуждено все тело. Хотя у нее голова шла кругом, Алисия понимала, что он нарочно не снимает с себя одежду: это был тонкий расчет опытного соблазнителя. Тони никогда не спешил раздеться: когда он был раздет, она уже не чувствовала себя столь растерянной Собственная же нагота все еще смущала ее — во всяком случае, за пределами кровати, и Тони об этом прекрасно знал — это было ясно по властным, намеренно неторопливым движениям его рук. С каждым его прикосновением Алисию охватывало все большее напряжение, и одновременно усиливалось ощущение собственной беззащитности. Постепенно ее чувства все более и более обострялись, заставляя ее полностью переключить свое внимание на его действия и на свои собственные ощущения.
Тони не отрывал от нее своих губ, продолжая в то же время ласкать ее грудь, пока соски не набухли, вызывая во всем ее теле сладкую истому. После этого он пошел дальше, и она не сопротивлялась ему, даже когда он сел на подоконник и усадил ее к себе на колени. Она лишь слегка запрокинула голову, и тут он стал целовать ее шею, а затем грудь.
Алисия почувствовала, как внутри у нее что-то заныло, и крепко вцепилась пальцами ему в волосы. Сейчас, когда она была полностью раздета, а он одет, она как никогда остро ощущала свое томительное желание.
Тони медленно провел пальцами по внутренней стороне ее бедер и остановился. У нее перехватило дыхание. Его рука скользнула вниз, исследуя вход в ее тело, отчего внутри ее усилилось томительное ощущение пустоты. Тогда он отстегнул клапан своих брюк и, слегка придерживая его одной рукой, вошел в нее. Она зажмурилась и еще сильнее прижалась к нему, вбирая его в себя.
Он был необычайно возбужден и казался сделанным скорее из прочной стали, чем из нежно-бархатной кожи. Алисия застонала, готовая, казалось, лишиться чувств. Тони гладил руками ее изящные бедра, то приподнимая ее, то вновь опуская. Она была полностью в его власти, но он не злоупотреблял ею, а она со своей стороны не просила у него пощады. Ей. хотелось только одного: чтобы он оставался внутри ее. Она обхватила шею Тони руками и двигалась вместе с ним в заданном ритме. Он с таким напором и так глубоко проникал в нее, что ей казалось, будто его орган достает до самого ее сердца.
Проведя языком по пересохшим губам, она с трудом прошептала:
— Отнеси меня на кровать.
— Нет, лучше здесь. — Тони продолжал поддерживать ритм. Услышав звуки его возбужденного голоса, Алисия едва не зарыдала — то ли от бурной радости, то ли от какого-то сверхчувственного наслаждения. Она увидела его страсть — дикую, ничем не прикрытую; страсть, которая на самом деле оказалась гораздо более глубокой, чем она себе представляла. Ни-. когда еще он с такой решительностью не отбрасывал в сторону всяческие игривые изыски и не обнажал перед ней с такой откровенностью свою страсть — истинную побудительную причину своих поступков.
Алисию переполняли чувства, ей так хотелось сказать Тони: «Я люблю тебя»… но она почему-то сдержала себя. Если бы она сказала ему это…
Впрочем, у нее еще не было достаточного опыта, чтобы окончательно сформулировать эту мысль; она руководствовалась одним лишь инстинктом. Поэтому, так ничего и, не сказав, она томно вздохнула, и в этот миг все ее тело охватила судорога экстаза. Тони замедлил движения и внимательно наблюдал, как она взлетела на невиданную прежде вершину чувственности, а затем вмиг обмякла в его руках. Так, окунаясь в ее распаленное лоно, погружаясь в нее до самого предела, он, сцепив зубы, провел ее через самый продолжительный в своей жизни оргазм, какой ему только удавалось вызвать у женщины. Восхитительной музыкой звучали для него ее сдавленные вскрикивания, а судорожные сокращения ее тела помогали ему избавиться от напряжения, удовлетворяя эту грубую, самую первобытную часть его естества.
Тони знал, что можно было на этом остановиться, однако хотел показать ей сегодня кое-что еще. Подождав немного, пока она расслабилась, он поднял ее, перенес на постель и положил прямо поверх одеяла; затем разделся, забрался на кровать, приподнял ее и поставил на четвереньки. После этого он медленно вошел в нее и пустился вперед во весь опор, так что она похотливо отвечала ему, как дикая кошка. Теперь Алисия напрочь отбросила всякую сдержанность — такой она еще никогда не была.
Тони наслаждался каждой секундой ее самозабвенного экстаза, жадно вслушивался в каждый ее крик, и когда, наконец, она снова достигла пика, он почувствовал, что и сам готов сдаться.
Он пошел на это с легкостью, так как с самого начала хотел показать ей, на что она способна. Алисия была очень сексуальной женщиной, но это исследование ее сексуальности, желание открыть ей глаза на ее природные данные лишь явственно обнаружили его собственную слабость и ранимость. На этом поле битвы он оказался абсолютно бессилен, поскольку в этом сражении не было врагов, зато существовала полная капитуляция.
Тони, застонав, дал ей все, что мог и должен был дать, а затем, совершенно истощенный, рухнул на постель, обнял Алисию и прижал ее к себе, отчетливо понимая, что теперь она завладела не только его сердцем и его мыслями, но, может быть, и чем-то еще более важным.
