Она перекатилась, нырнула под него, упиваясь, насыщаясь им, пока не довела его до безумия. Когда он схватил и поднял ее, она оседлала его и вжалась как можно глубже. И гнала, гнала, загоняла его, словно жеребца, подгоняемого кнутом.
В мгновение, прежде чем глаза его застлала пелена удовольствия, он увидел изгиб ее мускулистого тела и неистовую радость в ее глазах.
Она рухнула на него, обмякнув и отрывисто дыша.
— Боже, — вымолвила она. — О боже. О боже. О боже.
— Думаю, я заслужил, по крайней мере, «спасибо, я все оценила».
— Спасибо, я все оценила, — ответила Ева, по-прежнему зарывшись лицом в его шею. — Я боялась, у меня может не получиться. Ну, знаешь, день был… такой. Но все вышло, как надо.
— Ева, дорогая, — пробормотал Рорк, улыбаясь и проводя пальцами по ее спине. — Я боялся, у меня может не получиться.
— Но все нормально. Просто у нас с тобой это отлично получается, — сказала она и, пошевелившись, положила ему голову на сгиб локтя. — Отличный был этап.
— Да, и даже получше, чем спагетти с фрикадельками.
— Пожалуй, на одном уровне, — Ева немного полежала молча. — Я знаю, ты хочешь, чтобы я заснула. Я просто еще не… давай лучше посмотрим кино, сделаем все остальные логические шаги.
— Ладно. Как насчет порно?
Ева рассмеялась, как он того и хотел, ла его локтем в бок.
— Ну ты извращенец. А только что тебе мало?
— Сразу видно, что ни в высоком искусстве, ни в низкопробной порнографии ты не разбираешься.
— Тогда давай закончим на позитиве. Фини там бейсбол смотрел. У «Метс» сегодня был шанс выйти в финал. Должна же у них тут быть запись или там повторная трансляция…
— Значит, бейсбол, — Рорк скомандовал включить экран, накинул на них сбившееся к ногам покрывало.
Ева отключилась под конец третьего иннинга — Рорк еще удивился, как она умудрилась столько продержаться.
Он скомандовал включить свет на минимум — на случай, если она проснется, — и выключить экран. И, обняв ее, позволил себе рухнуть в сон.
* * *
Неподалеку, ближе, чем она думала, Айзек Макквин расхаживал по своей новой квартире. Все было весьма точно так, как он хотел и планировал, — цветы, обивка, материалы, планировка.
И все равно он чувствовал себя загнанным в клетку.
Эта сучка Даллас снова его засадит. Снова виной всему будет ее везение. И тотальная безмозглость этой тупожопой дуры Сильвии.
По крайне мере, она была мертва. Больше ни ее глупость, ни ее жалкие потребности его не побеспокоят. В чем-то от нее был толк, но придет время, он найдет ей замену. Кого-нибудь, в ком можно будет быть уверенным, кого не нужно будет обхаживать, обучать и направлять из-за решетки.
В этом было все дело. В своем выборе он не ошибся. Если бы не Даллас, он смог бы закончить ее обучение.
«В следующий раз все будет как надо», — думал он, вращая запястьем, чтобы бренди в бокале не застаивался.
Он по-прежнему контролировал ситуацию. Он ведь предвидел незапланированное развитие событий, разве не так? Конечно, если бы не идиотка Сильвия, у него бы сейчас для развлечения была плохая девочка Дарли. Ничто не стимулировало его так, как плохие девочки.
Макквин подошел к окну, взглянул на город, потягивая бренди и размышляя, сколько еще плохих девочек сейчас разгуливают по его улицам. Сейчас ему было достаточно одной. Всего одной.
Конечно, он мог найти себе одну. Ведь он настолько умнее, лучше, сообразительнее копов. Он мог бы взять ее, обновить свое новое жилище.
«Лучше не надо. Нет, лучше не надо, — напомнил он себе; он чувствовал, что сегодня он еще слишком устал, слишком раздражен. — Слишком, мать вашу, зол, чтобы нормально работать».
Придется ему обойтись бледным бескровным подобием видео.
Макквин поразмыслил об этом. Решил, что посмотрит запись и представит, каково будет заставлять Даллас смотреть ее вместе с ним. Так будет поживее.
Он решил немного перекусить. Какое-то время просто бродил по кухне, не в силах остановиться на чем-то одном.
«Такой богатый выбор, — думал он, — так много вариантов».
Это было глупо. Он силой заставил себя отбросить эту нерешительность, эту минутную слабость. Он в точности знал, чего хотел. Он всегда знал.
Макквин остановился на нескольких видах сыров, ягодах, аккуратно отрезал от багета несколько кусков, приглушив накативший легкий приступ страха этим уютным домашним занятием.
«Кухня мне нравится, — думал он, готовя себе бутерброды, — как тут все блестит, как все отполировано. На неделю-другую меня это развлечет».
Нет, правда, эта квартира была куда лучше. И план был куда лучше. Все вышло в точности так, как и должно было. В точности так.
Довольно скоро он уедет отсюда, а Даллас останется плавать в реке. Весьма досадно, что с Сильвией пришлось отступить от традиции. Как бы ему ни хотелось вернуться в Нью-Йорк, приходилось подумывать о совершенно ином поле деятельности.
«Что, если Лондон?» — думал он, неся еду на подносе в гостиную.
Ему всегда хотелось пожить в Лондоне. Макквин поставил поднос на кофейный столик, расстелил на коленях большую льняную салфетку. Провел пальцами по белоснежной гладкой ткани.
«Да, Лондон. Карнаби-стрит, Биг-Бен, Пикадилли…»
И лондонские розовощекие плохие девочки.
— Включить экран, — скомандовал он, примеряя британский акнент.
Звучание собственного голоса ему понравилось, он рассмеялся и продолжил изображать англичанина.
— Включить «Дарли».
Он продолжил покачивать в руке бокал с бренди, попробовал немного сыра и ягод. Оказалось, что при должном настрое бледное подобие тоже неплохо справлялось.
Тогда он твердо решил сделать фильм под названием «Ева Даллас». Он представил себе декорации, реквизит, освещение. Подумал, не написать ли диалоги для них обоих.
Ну разве не весело будет заставлять ее говорить его словами?
Ему прямо не терпелось начать снимать, А потом, после того как убьет ее, — просматривать, снова и снова.
21
Сон приснился ей перед самым рассветом. Она была заперта в темноте, вокруь были лишь шепоты и всхлипывания. Было холодно, очень холодно, а запястья и лодыжки, словно тиски, сжимали наручники.
Он был где-то рядом, и эта мысль кривым ножом страха врезалась ей во внутренности.
«Нет, только не так», — думала она, изо всех сил дергая за цепи.
Лучше умереть любым из тысячи других способов, но только не так, только не от его руки.
В комнату начал медленно просачиваться свет, красный свет, проглядывающий сквозь щели и трещины, размазывающийся по темноте, словно подтеки крови.
