Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
ещё к Пилапи Великому. Джульетта родила ему единственного ребёнка, девочку. Рохопо довольно быстро дослужился до командира отряда регоев. Потом сделал правильный (как тогда казалось) выбор в борьбе двух братьев-соперников. И был назначен наместником-таки Вэя и Хона. Тогда, конечно, отец Таниу понял свою неправоту и даже предпринял шаги к примирению. Формально дочь-беглянка получила прощение, но отношения с роднёй у губернаторской четы оставались далёкими от сердечных. Об этом говорит хотя бы то, что новоиспечённая вдова предпочла остаться в Мар-Хоне, надеясь на милость победителей, вместо того чтобы отправиться к родственникам.
В общем, зная историю Таниу, было как-то по-свински тащить её в постель, когда не прошло и месяца после гибели мужа. С другой стороны, физиология берёт своё. Так что услуги местных жриц любви могут оказаться очень кстати. Но Ванимуй, чертяка, сразу же заставил забыть о подобных мыслях.
– Если тебе мало Таниу и её дочери Котими, – сказал он с явным уважением в голосе (шутка ли, человек пришёл в себя меньше недели назад, а уже заявляет, что ему двух женщин маловато), – то многие из жителей Хона и Вэя готовы отдать своих дочерей или сестёр в жёны Сонаваралинге. А теми женщинами, что ублажают мужчин в обмен на еду и вещи, лучше не пользоваться. Иным из деливших с ними ложе духи насылали на удища разную заразу, от которой эти люди испытывали сильные мучения.
Понятно. Даже если среди обитателей Пеу никаких ЗППП не ходило, то во внешнем мире местные их разновидности имелись наверняка. Вот заморские морячки и занесли сюда что-то венерическое. Надеюсь, всё же это гонорея или что-нибудь иное, передающееся только половым путём. А то сифилис неплохо разносится и через бытовые контакты.
Ладно, хрен с ними, с папуасскими путанами. Посмотрим лучше мархонские трущобы. Как-никак их обитателей я планирую использовать в качестве дешёвой рабсилы.
От рынка с игровыми биоавтоматами до «нахаловки» было всего ничего – ближайшие лачуги виднелись метрах в ста, не больше. Единственно, усилившийся ветер чуть ли не с ног сбивал, зато доставший с утра дождь прекратился. Правда, со стороны залива надвигалась новая туча, набухшая тёмно-синим, обещая настоящий ливень.
Преодолевая норовящие повалить нас на мокрый песок порывы ветра, мы добрались до первых жилищ туземных «униженных и оскорблённых». И вовремя: о песчаную почву заколотили тяжёлые капли. Ванимуй бесцеремонно вошёл в ближайшую хижину – низкую, кособокую. Следом за ним туда набились остальные. Ближайшее время нам оставалось только смотреть на сплошной поток воды, изливающийся с неба. Ну, или разглядывать интерьер укрытия от буйства стихии. Большинство предпочитало всё же пялиться на струи дождя, чересчур уж неказисто было внутреннее убранство лачуги. Единственного, кого оно хоть как-то заинтересовало, разумеется, «пану олени», меня то есть.
И в самых богатых туземных жилищах убранство состояло по большей части из нескольких видов циновок – для сна, для сидения, для приёма пищи, корзин разного назначения да всякой утвари, развешанной под потолком или на стенах. Здесь же на земляном полу лежало несколько куч высохшей травы, видимо заменяющих циновки, да на стенах висели рыбацкие снасти. Негусто, мягко говоря.
Пара обитателей хижины забилась в дальний угол, вжав голову в плечи и стараясь не поднимать глаз на по-хозяйски расположившихся в их жилище гостей. Увидел бы я этих двоих года два или три назад, ни за что не отличил бы от обычных папуасов, имеющих право на свою долю деревенской земли и прочие бонусы, которые даёт принадлежность к общине. Сейчас же беглого взгляда на них хватило, чтобы ощутить какую-то выключенность из общества, что ли. То есть словами охарактеризовать «неправильность» старающихся «не отсвечивать» чуваков затруднительно, но было что-то, делающее их ниже самого распоследнего ганеоя.
Ливень окончился так же внезапно, как и начался. И на небе вновь засветило солнце, успевшее уже перевалить за полдень. Ну а наша компания потопала дальше. «Нахаловку» прошли, особо не задерживаясь, благо прибрежный песок быстро впитывает воду и идти было легко. Я, конечно, оценивающе разглядывал лачуги и робко выглядывающих их обитателей: публика, если честно, не вдохновляла. Потом мы повернули к видневшимся на склоне пологого холма хижинам.
– Новэу, – прокомментировал Ванимуй, когда извилистая тропинка вывела нас к первым строениям.
Пройдя несколько хижин, хонец свернул к входу в одно из жилищ.
– Здесь живёт Гохоре. Может, он дома, – сказал наш гид. – Тебе будет интересно поговорить с ним, Сонаваралинга.
На площадке возле дома пожилая женщина ставила на очаг бронзовый котелок с кашей.
– Как твоё здоровье, Тикума? – спросил её регой. – Вдоволь ли коя в твоих кладовых?
– Здоровье? Какое здоровье у старухи… – усмехнулась хозяйка. – А коя в моём доме достаточно. Как у тебя дела, Ванимуй?
Несколько минут они выясняли друг у друга виды на урожай и здоровье родни, не забыв и о свиньях. Покончив с приветствием, наш провожатый спросил:
– Гохоре дома?
– Нет, он сегодня пошёл в Покохоне, помогать нашей младшенькой сажать кой. Сказал придёт, уже как стемнеет.
– Жаль, – вздохнул Ванимуй. – Я думал, он Сонаваралинге расскажет, как за море плавал с чужаками.
Услышав имя нового таки, а по совместительству великого колдуна и воина, Тикума принялась разглядывать нашу компанию.
– И кто из них Сонаваралинга? – полюбопытствовала она. – Этот, который светлокожий?
– Да, – подтвердил мой гид.
– Люди говорили, у него губ почти нет, как у крысы. Как обычно, приукрасили. Есть у нашего нового таки губы, хоть и тонкие, – выдала жена Гохоре.
М-да, у туземцев понятия об этике несколько отличаются от тех, что бытовали в моём прежнем мире. Например, прокомментировать внешность кого-либо, вроде того, как сейчас эта пожилая тётка, не считается бескультурьем.
Ванимуй потащил нашу компанию дальше.
– Ты сказал, это Гохоре плавал вместе с чужаками? – до меня наконец дошло сказанное хонским регоем. – И что он рассказывает?
– Много рассказывает. И разное, – ответил тот. – Лучше его самого послушать. Гохоре интересно рассказывает. Почти как Хоке. Только Хоке рассказывает разные истории о колдунах или делах давнего времени, которые слышал от других. А Гохоре о том, что сам видел.
Мы подошли к компании мужчин, сидевшей под передним навесом одной из хижин. Все они сосредоточенно жевали смолу, внимательно при этом слушая сидящего в центре полукруга высокого жилистого человека, вероятнее всего, того самого Хоке, с коим Ванимуй сравнил не оказавшегося дома путешественника за море.
Рассказчик как раз закончил своё повествование и воспользовался несколькими минутами, потраченными на обмен приветствиями между нами и слушателями, чтобы смочить горло водой из бамбукового сосуда и пожевать кусок рыбины.
Тут образовалась неловкая пауза, едва не обернувшаяся затянутым молчанием всех присутствующих: собравшиеся,
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
