эти жемчужины. Потому что я абсолютно чётко вижу связь между теми акульими зубами, что получила в подарок Эмбер и той жемчужиной, которая превратилась в пепел в моих руках. И эта связь проходит через герцога Медину, который всегда был врагом Агиларов и пытался похитить у меня бриллиант с помощью наемных кортесов. И я хочу узнать, кому именно предназначалась эта жемчужина и что с помощью неё хотели сделать. Где гарантия, что в особняке не спрятан ещё десяток таких жемчужин? А что у тебя? Вы арестовали доктора Гаспара?
— Да, и даже допросили. А инспектор отправил своих людей на остров Дежавю, взять Гектора.
— И что он сказал? — спросил Виго.
— Немало любопытного. Мне показалось даже, что он испытал облегчение, рассказывая нам всё это, — ответил Морис, доставая блокнот и открывая свои записи. — Ну многое из того, что он рассказывал мы и так уже знали. А вот что не знали… Оказывается дон Алехандро поручил доктору лечить сеньору Мелинду, и она его за это ненавидела, доктора, я имею ввиду. Тогда — то доктор и начал вести исследования эфира. Дон Алехандро дал ему все карты в руки и предоставил доступ в приют, позволив проводить на эйфайрах любые… хм… опыты. В итоге, доктор изобрёл эликсир, который он получал из крови эйфайров, путём довольно сложных манипуляций. Он опробовал эликсир на больных и увидел чудесные исцеления, затем опробовал его на себе. Своего сына, ввиду его отклонений, он на тот момент держал в больнице. Но после того, как он опробовал на нём эликсир, и Гектору стало значительно лучше, доктор его выпустил. А потом оказалось, что эфир вернул Гектору сознание, но не убрал его наклонности. И доктор стал искать дальше. Он обнаружил, что кровь эйфайров не у всех одинакова. Он разделил её на определённые группы. Каждая группа давала свои свойства эликсиру. А поскольку на острове было недостаточно эйфайров определённых групп, он привлёк своего сына к поиску нужных эйфайров по всей Акадии. Гектор стал убивать и приносить ему кровь для эликсира, а доктор Гаспар успокаивал себя тем, что эйфайры — это не люди, они и так являются больными и опасными.
— И мой отец об этом знал? — спросил Виго, ощущая нарастающий внутри гнев.
— О том, что Хирург — это сын доктора и что он убивает эйфайров? Нет, этих подробностей он не знал, да и не интересовался. Ему нужен был только результат. Но потом оказалось, что эликсир имеет побочные свойства. Если употреблять его достаточно долго, то он вызывает зависимость и полностью порабощает человека, меняет его сознание. Те белые пятна, что мы видели у доктора, тоже побочный эффект. И чтобы получать всё новую и новую порцию эликсира, человек не останавливается ни перед чем.
— Так значит, и дон Диего, и мой отец теперь зависимы от этого эликсира?
— Да, я думаю, что так. Как и, собственно, сам доктор. Эта зависимость и подтолкнула доктора Гаспара к решению убить сеньориту Оливию, — продолжил Морис. — Оказывается, когда дон Алехандро решил выдать замуж сеньориту Оливию за банкира Феррера, она пришла к нему и сказала, что знает о тех экспериментах, что проводит доктор Гаспар на острове Дежавю. Откуда знает — неизвестно, но она рассказала такие подробности, что дон Алехандро ей поверил. А ещё она сказала, что нашла письма матери и её дневник, и знает, что они с доктором с ней сделали. Оказывается, это доктор написал заключение о том, что сеньорита Мелинда погибла от, так сказать, рук эйфайра. На самом деле дон Алехандро задушил её в приступе ревности и застрелил учителя музыки, — произнёс Морис, понизив голос и стараясь выражаться сухо и без эмоций. — А доктор Гаспар в заключении написал всё так, как будто это сделал эйфайр. Сеньорита Оливия обо всём узнала и пообещала отцу, что отправит этот материал в газету, если он не отстанет от неё с замужеством. А дон Алехандро в порыве злости рассказал об этом доктору Гаспару. И когда тот прочитал в газете первую статью о Хирурге, то понял, что сеньорита Оливия его погубит. Вот тогда он и решил её убрать, обставив всё либо, как месть эйфайров, либо как несчастный случай. Поэтому ей приходили письма, якобы с угрозами от эйфайров — доктор знал события, происходящие вокруг семьи очень хорошо. А потом подвернулся подходящий случай со змеёй, потом фиеста, в общем, когда я ранил этого Гектора, он спрятал его на острове под видом пациента и ждал, пока тот не поправится. В его доме мы нашли собранные чемоданы — доктор собирался бежать, понимая, что его скоро раскроют. Надо отдать должно его самообладанию, я до последнего в нём сомневался.
Виго какое-то время молчал, а потом произнёс тихо, так, чтобы не услышал Мануэль:
— Мой отец убил мою мать… Моя мать оказалась эйфайрой. Мой дядя пытался отравить и ограбить моего отца, а потом пытался убить меня. Моя мачеха изменяла моему отцу с его племянником и пыталась его отравить. Друг семьи оказался доктором-убийцей и пытался убить мою сестру. А моя сестра оказалась мне не совсем сестра, как и остальные братья и сестры… Мой лучший помощник оказался сначала женщиной, а потом эйфайрой, которая пыталась меня ограбить. Я вижу потусторонних существ и сейчас еду к ведьме, которая знает, что за колдовство было заложено в жемчужину, которой пытались влиять на нашу семью. Камень, который украла Эмбер охраняет чупакабра, и нас ожидает конец света. И при всём при этом я не чувствую себя сумасшедшим. В какой момент мир покатился в Бездну, а Морис? — Виго посмотрел на сыщика и усмехнулся.
— Ну, знаешь, хефе, я в своей жизни повидал немало странного, но, твой случай, конечно, будет самым странным, — ответил Морис, засунув карандаш за ухо и захлопнув блокнот.
Они нашли лавку Джины уже когда солнце опустилось в красное марево над Пантаналом. Вершины гор ещё заливал яркий свет, но на улице Бургун, в тени домов уже становилось сумрачно, а в Мышином тупике и вовсе темно. Внутри лавки горела лампа под большим жёлтым абажуром и, войдя в низкую дверь Виго оказался в полутёмном помещении, где его сразу же окутали сотни разных запахов. Корица, кардамон, мята… Маракуя и сандал, фенхель и гвоздика, десятки мешочков и баночек на полках, пучки трав под потолком, всё источало ароматы. А в маленькой лампадке на прилавке тлел кусочек коры аквиларии* и от этого аромата даже голова закружилась.
Джумалейка в оранжевом тюрбане насыпала смесь из трав в
