Рабы же с авантюристами сбились в кучу и уже пожалели, что пошли этим путем, ведь быть окруженными мертвецами явно никто не хотел. Детей прижали к себе посильнее, а самые смелые вышли вперед, чтобы защищать других.
— О, мои рабы! — послышался мерзкий голос надзирателя.
Толстый зомби вышел вперед и с улыбкой на мертвой роже приближался к несчастным на ходу доставая плеть.
— А ну живо в клетки, а то я… ГХА! — не сумел договорить он, когда мой кулак влетает уроду в челюсть и отшвыривает назад. — А?! Кто посмел?!
— Я, — спокойно говорю, нависнув над ним.
Тот тут же застыл, ведь жалкий ничтожный уродец второго ранга мог быть смелым только против закованных в цепи живых, а не против рыцаря смерти.
— Простите, господин, не увидел вас! — тут же упал на колени этот паразит.
— Пшел прочь! — пнул я его. — Эти рабы теперь мои! Я их вытащил с Рынка, а потому они мои!
— Но, господин… — пытался что-то мямлить надзиратель.
— Молчать! — зарычал я на него. — Убирайся, пока я тебя не уничтожил!
— И-и-и-и! Стража! Спасите! — завизжал он от страха.
Стража же была в замешательстве и не знала, как именно поступить.
С одной стороны, надзиратель был официальным представителем работников Мясного Рынка и имел право на то, чтобы увести рабов. С другой же стороны я как тот, кто вытащил всех их мясорубки, имел свое право забрать «трофей» себе. Надзиратель, которому поручено следить за «товаром», сам бросил его, а другой спас, а значит трусливый и не справившийся со своей работой работорговец ничего говорить не может. Вот только часть живых тут были вооружены, а это уже открывает другую проблему, по которой страже нужно обеспечивать безопасность центра.
И все это могло было вылиться в потасовку, если бы на шум не пришли уже более старшие по званию.
В ситуацию вмешался мастер Борис Мертвитель. Потрепанный, но целый старший рыцарь смерти вышел вперед.
— Что тут за шум?! — задал вопрос глава рыцарей Армии Наследника.
— Господин! — к нему бросился надзиратель. — Этот рыцарь забрал моих рабов и…
— Нашел время думать о такой чуши! — закричал мертвец и просто ударил того кулаком уничтожая пустую голову. — Так! Ор! Что ты тут устроил!
— Выполнял последний приказ Бахока, — отвеваю ему.
Ну, Бахок ничего не приказывал, однако против моих действий он явно не был. Так что из цеховой солидарности я так думаю, он был бы не против моих действий. С него уже вряд ли спросят.
— Делай что хочешь, — махнул тот рукой. — Однако сам будешь следить за ними, под свою ответственность!
— Принимается.
— Выдайте им место под охраной, а об остальном позаботится сам Ор.
После этих слов Старший Рыцарь Смерти ушел по своим делам, а стража успокоилась, что удалось избежать битвы. Я все же дал разоружить авантюристов, но цепей и клеток удалось избежать.
Ко мне вскоре подошел тот самый старик, который явно был среди рабов главным, ну или ему доверяли остальные просто.
— Благодарю за наше спасение, рыцарь, — сказал он. — Однако зачем вам было нас спасать и заступаться?
Поворачиваюсь к явно с трудом стоящему деду. Тот был на вид весьма крепким, но голод и тяжелые условия давали о себе знать, но бородатый седой мужчина на одном упрямстве отказывался падать.
— Когда-то я был паладином, — отвечаю ему. — И пускай я сейчас такой, но я еще не забыл о своих клятвах и долге. Я давно хотел помочь вам и сейчас хочу, но понимаю, что это… все что в моих силах.
Старик некоторое время молчал.
— Мы благодарны тебе за наше спасение, — поклонился старик. — Мое имя Хагрин, я священник Солярис.
— Мое почтенье вам, святой отец, — кивнул я. — Можете звать меня Ор. Это все что я помню о своем имени. Ор из Ордена Выжигателей Пустоты.
— Хм-м-м… наслышан я о вашем ордене, господин Ор, — нахмурился он. — Пугающие вещи порой говорят о вас.
— Репутация у нас не слишком добрая, но долг свой мы чтим всегда.
— Я так понимаю, вы из бродячих паладинов, — заметил Хагрин. — Это легко понять, ведь богов вы не поминаете, даже темных.
Бродячими паладинами называют тех, кто обычно оторван от своего ордена на долгие годы. Эти воины света обычно присоединяются к авантюристам и участвуют в вылазках в небольших командах. Если основные солдаты ордена стараются держаться вместе и выступают в бой единым строем, то бродячие предпочитают быть самостоятельными. Такие как мы несем Свет и Справедливость туда, где порой зло не всегда явно себя проявляет.
Это же объясняет, почему у меня столько специфических знаний как умение читать следы, понимание анатомии и способность понимать следы укусов и прочего. Наставник Логрек сам был бродячим паладином, и он взял меня на воспитание, когда я вступил в орден.
— Я не могу ничего обещать вам, но постараюсь помочь, — сказал я старику.
Тот кивнул и ушел успокаивать своих собратьев по несчастью, а я же остался стоять и думать, как теперь быть дальше. Хороший поступок я совершил, а вот что теперь с ним делать и как разрешить назревающие проблемы еще не придумал…
— Ох, и ведь может, не понадобится.
Пожиратель где-то там и скоро он придется сюда….
* * *
- Убирайся отсюда! — его голос прозвучал сквозь шум взрывов и разрушающегося замка. — Уходи! Защищай ребенка!
- Но… — пыталась возразить она. Она не желала оставлять своего любимого сражаться в одиночку.
- Ребенок важнее! Скорее!
Заскрежетав зубами, темная эльфийка все же поддалась на его слова и бросилась бежать. Он прав, защита их еще нерожденного дитя куда более важное дело. Берит сможет позаботиться о себе, он сильный, он победит Избранного, а ей нужно позаботится о другом…
Долорэ остановилась, когда дорогу ей преградил он…
Рыцарь с сияющими глазами…
И в этих глазах она увидела лишь смерть…
— НЕ-Е-Е-ЕТ! — резко проснувшись, она тут же схватилась за свой живот.
Рана давно затянулась и исчезла, но после таких снов всегда болела снова, словно тот рыцарь вновь поразил её в тот миг. Один из соратников Избранного не дал ей тогда спокойно уйти и попытался остановить. Долорэ все же удалось уйти, но ценой…
— Все хорошо, все хорошо, все хорошо, — дрожа, говорила она.
Некогда прекрасная эльфийка, а ныне матка пауков она все никак не могла забыть тот день триста лет назад. И пускай ей удалось добиться своего и исправить то, что было сделано, но страх все равно не собирался отпускать.
— Я ведь перестала видеть эти сны… Почему они опять мучают меня?! — прошептала Долорэ.
