– Нам весело…Живется…Мы песенку…Поем…И в песенке…Поется…Про то…Как мы…Умрем…Кристина уже не в первый раз слышала эти мрачные слова, она знала их, она ждала их, и все же, когда они прозвучали, девушка опять невольно вздрогнула.
Это то ли заметил, то ли почувствовал Фьор, нашел руку Кристины и сжал. Кристина невольно напряглась, но и на этот раз видений не последовало; просто крепкая твердость ладони, в которой можно было черпать немного успокоения.
Старинный автомобиль бодро бежал в закат, и чем ближе подъезжал к городу, тем больше расцветала надежда.
Однако когда до домов на окраине осталось совсем немного, автомобиль замедлил ход и начал вилять по дороге, словно за рулем сидел пьяный. А потом и вовсе съехал на обочину и замер.
По толпе пронесся взволнованный шелест и шепот:
– Что такое?
– Их нет, – сказал кто-то, и эти слова тут же подхватили остальные.
– Их нет?
– Их нет…
– Их нет!
– Как нет? – неверяще ахнула Кристина и прищурилась, вглядываясь в машину вдалеке. В глаза било заходящее солнце, автомобиль остановился слишком далеко, и было сложно разглядеть что-то в салоне, но… неужели там действительно пусто? Или это игра воображения? – Что произошло? Ты видел? – обернулась она к Фьору.
– Не уверен. В один момент Графиня с Ковбоем еще были внутри, а в другой просто исчезли. Точь-в-точь как при удалении…
Тишина становилась все тверже, словно вода, превращающаяся в лед; еще немного – и того гляди треснет!
– Их удалило? – наконец раздались робкие вопросы из толпы.
– А может, это был уход? – последовало еще одно предположение.
– Уход, как же! – фыркнул Кабар. – Уходят только с арены во время представления. Скорее уж это было удаление. Значит, правду говорили – в город нам без афиши нельзя…
Где-то позади в пелене наступающей ночи раздался знакомый вой, от которого мурашки побежали по коже.
Апи выбрал именно этот момент для того, чтобы продолжить:
– Пустота-а… темнота-а…Не уйдем мы… никогда-а…Кристина замерла; она еще не слышала, что будет в песенке дальше, и ей почему-то стало страшно, словно от следующих слов зависит ее судьба. Но она их не дождалась; Кабар, прочистив горло, задал вопрос, который, вероятно, был сейчас у всех на уме:
– Ну, что делать будем?
– Ты же так хотел стать директором! – вдруг громко сказала Риона. – Вот твоя возможность показать себя во всей красе. Давай, командуй!
Все взгляды циркачей разом обратились на Кабара, и, похоже, под их прицелом метателю ножей стало неуютно: он повел плечами, переступил с ноги на ногу и наконец промямлил:
– Ну, как я могу быть директором? Его же должен выбрать сам цирк, так ведь? А меня никто не выбирал…
Кристина вдруг рассмеялась. Да, у нее сдали нервы, но все равно – как забавно! Каждый хочет командовать, когда все хорошо, но как только появляются проблемы, все сразу в кусты!
Резкие, отрывистые звуки смеха летали над толпой, словно вспугнутые чайки. Фьор положил руки Кристине сзади на плечи, привлек ее к себе, и она затихла. И когда снова воцарилась тишина, сначала ее прервал вой гончих – на сей раз куда более громкий, огненные твари приближались, а потом Апи начал слегка раскачиваться вперед-назад и снова запел:
– Нас… не видят…Нас… не слышат…Мы… не живы…Мы… не дышим…Кристина задержала дыхание. Вот оно! Остались последние строки! Сейчас они все узнают!
Апи крепко зажмурился, из-под плотно стиснутых век выскользнули и юрко поползли по щекам две слезинки, и последние слова припева мучительно медленно, одно за другим, появились в воздухе.
– На арене…Под шатром…Все…Уйдут…И мы…Умрем…* * *
Пока все внимание циркачей было поглощено сначала автомобилем, на котором уезжали Графиня с Ковбоем, а потом – их неожиданным исчезновением, к цыганской кибитке деловито подошел Мануэль. На всякий случай огляделся, убедившись, что вокруг никого нет, вошел внутрь и плотно прикрыл за собой дверь. Остановился перед старым зеркалом, выбил пальцами на раме сложный ритм. Покрытая патиной поверхность слабо замерцала, и Мануэль деловито сообщил:
– «Колизион» остался без директора, так что можете приезжать, сейчас цирк совершенно беззащитен. И поторопитесь, не то его растерзают гончие.
Воздушный гимнаст дотянулся до старинного телефона, снял трубку с рычажков, показал зеркалу и с довольным видом добавил:
– А еще я узнал, какой у «Колизиона» амулет-основатель.
* * *
Кристина не знала, зачем остановилась у распахнутой двери директорского трейлера. Наверное, ей просто не верилось, что Графини больше нет. Как-то это все… неправильно… нелепо… Вот так вот просто – раз! – и нет человека? Смерть – это печально, но по крайней мере очень наглядно, окончательно и – убедительно. А тут что такое? Будто фокус!
Поднявшись по ступенькам, Кристина зашла в трейлер и встала на пороге. Ласа, разумеется, нигде не было, зато тут и там взгляд натыкался на следы Графини. Знакомое просторное худи, небрежно брошенное на спинку стула. Удобные кроссовки. На вешалке в раскрытом шкафу – роскошное кружевное платье для выступлений. Косметика, россыпью лежащая перед зеркалом с до сих пор включенной подсветкой. И громада принтера в углу.
