— Ах, это у него действительно в прошлом!
Когда закончился ужин и Олтеры подошли к Брук, чтобы отвезти ее обратно в отель, Ферн взяла ее за руку, с невинным видом заморгала, глядя на доктора Олтера, и на полную катушку включила южный шарм.
— О нет, помилуйте, как можно! — протянула она, к удовольствию Брук. — Она останется у нас. Вас, старых консерваторов, мы отправим восвояси, а сами будем веселиться! Мы о ней позаботимся, не беспокойтесь.
Олтеры, улыбаясь, откланялись. Едва они покинули зал, Брук повернулась к Ферн:
— Ты спасла мне жизнь! В отеле они заставили бы меня выпить с ними еще по коктейлю, а потом пришли в мою комнату задать еще шесть тысяч вопросов о Джулиане, причем свекровь не упустила бы возможности покритиковать мой брак или остальное. Не знаю, как тебя благодарить!
Ферн только рукой махнула:
— Ну что ты! Не могу же я отпустить тебя с особой в такой шляпе, вдруг люди увидят, — засмеялась она, окончательно покорив Брук. — Но знай: я задержала тебя из чистого эгоизма — ты очень понравилась моим подругам.
Брук понимала, что Ферн это придумала на ходу — у нее практически не было возможности с кем-то познакомиться, хотя в целом друзья жениха и невесты показались ей приятными, — но какая разница? Настроение поднялось, причем настолько, что Брук выпила с Трентом текилы «за Джулиана» и пару «лимонных леденцов»[41]с Ферн и ее подругами по университетскому клубу (которые, кстати, пили так, что Брук трезвела, глядя на них). Ей было уже совсем хорошо, когда около полуночи выключили свет, и кто-то разобрался, как подключить айфон к стереосистеме в углу. Брук пребывала в самом лучшем расположении духа: еще два часа возлияний, танцев и шутливого, невинного флирта с одним из врачей, стажировавшихся вместе с Трентом. Она уже забыла, каково это, когда молодой красавец не отходит от тебя целый вечер, приносит напитки и всячески развлекает. Это было здорово!
Расплатой за легкомысленный вечер стало жестокое похмелье на следующее утро. Поспав часа четыре после возвращения в три, Брук проснулась и некоторое время смотрела в потолок, зная, что ее обязательно вырвет, и гадая, долго ли придется мучиться. Минут через тридцать она стояла на коленях в туалете, хватая ртом воздух и надеясь, что Олтерам не придет в голову постучать в дверь. Позже ей удалось забраться под одеяло и проспать до девяти.
Несмотря на жуткую головную боль и отвратительный привкус во рту, открыв глаза и проверив телефон, Брук улыбнулась. Джулиан шесть раз звонил и присылал сообщения, спрашивая, где она и почему не берет трубку, — он едет в аэропорт, откуда полетит домой, он соскучился, он любит, он дождаться не может, когда увидит ее в Нью-Йорке. Оказалось, очень приятно поменяться ролями, пусть даже на одну ночь. На этот раз она, Брук, слишком много выпила и безудержно веселилась на вечеринке почти до утра.
Приняв душ, она пошла вниз выпить кофе, очень надеясь не наткнуться на Олтеров. Накануне свекровь говорила, что они проведут день с родителями Трента; обе женщины были записаны к визажисту и парикмахеру, а мужчины собирались играть в сквош. Когда Элизабет предложила Брук к ним присоединиться, та солгала, что обедает с Ферн и подружками невесты. Едва она присела на стул с газетой и гигантской кружкой латте, кто-то окликнул ее по имени. У столика стоял Айзек, тот самый неотразимый медик-стажер, с который она флиртовала вечером.
— Брук, привет! Ты как? Я надеялся тебя увидеть.
Брук было лестно это слышать.
— Здравствуй, Айзек, рада тебя видеть.
— Не знаю, как ты, но я после вчерашнего еле ползаю.
Она улыбнулась:
— Да, вчера мы шли на рекорд. Но мне понравилось — Брук была уверена, что это прозвучало совершенно невинно, но флирт флиртом, а она пока замужем, поэтому на всякий случай добавила: — Мой муж очень расстроится, что пропустил свадьбу.
На лице Айзека появилось странное выражение — не удивление, а скорее облегчение от того, что она наконец разоткровенничалась. Через секунду Брук все поняла.
— Значит, твой муж Джулиан Олтер? — начал он, присаживаясь рядом. — Я слышал, как об этом вчера говорили, но не был уверен, правда ли это.
— Истинная правда, — подтвердила Брук.
— Это просто фантастика, чистое безумие! Говорю тебе, я хожу на его концерты с тех пор, как он начал петь в Верхнем Ист-Сайде, а сейчас все только о нем и говорят — пресса, телевидение… Боюсь уже утюг включать — вдруг его голос и оттуда зазвучит, ха-ха. Ничего себе! Ты, наверное, очень рада?
— Я в восторге, — автоматически ответила Брук, с тоской начиная понимать причину его интереса к ней. Она прикинула, сколько нужно выждать, прежде чем можно будет уйти, не показавшись невежливой, и решила вытерпеть еще три бесконечные минуты.
— Слушай, а можно спросить…
О нет! Айзек сейчас спросит о фотографиях. Восемнадцать блаженных часов ни один человек о них не упоминал, а сейчас он все испортит.
— Хочешь кофе? — выпалила Брук в попытке оттянуть неизбежное.
На секунду он непонимающе свел брови, но тут же покачал головой и полез в парусиновую сумку, стоявшую у стула. Оттуда он вытащил коричневый конверт и сказал:
— Я говорю, не могла бы ты передать это Джулиану от меня? Я представляю, насколько он загружен, сознаю, что я и вполовину не так талантлив, как он, но все свое свободное время, а его очень мало, я посвящаю музыке и… очень хочу услышать его мнение. — С этими словами он вынул из конверта компакт-диск в коробке и протянул Брук.
Она не знала, плакать ей или смеяться.
— Хорошо… Слушай, а может, дать тебе адрес его студии? Пошлешь ему сам, лично.
Айзек просиял:
— Правда? Вот здорово! Но мне казалось, что теперь, когда у него сплошные концерты, он редко бывает…
— Да нет, он проводит там много времени, пишет новый альбом. Слушай, Айзек, мне нужно позвонить кое-кому из номера. До вечера, ладно?
— Конечно-конечно, только еще одна маленькая просьба, ладно, Брук? Моя девушка — она придет сегодня — ведет блог. Пишет о знаменитостях, гламурных вечеринках, в общем, все такое. Так вот, она просто умирает от желания взять у тебя интервью, если тебе вдруг захочется честного и беспристрастного изложения твоей версии событий. Она просила передать, что с восторгом…
К счастью, Брук уже уходила, иначе она точно не совладала бы с собой, и ее ответ запомнился бы Айзеку на всю жизнь.
— Спасибо, пока не надо, но было очень любезно с ее стороны подумать обо мне.
Не дав ему времени сказать еще что-нибудь, она почти побежала к лифту.
Горничная как раз убирала номер, но Брук не вернулась в кафетерий, не желая рисковать. Она улыбнулась уставшей женщине, которой явно не мешало отдохнуть, и попросила закончить в следующий раз. Когда горничная собрала свое хозяйство и вышла, Брук рухнула на незаправленную кровать и попыталась настроиться на то, чтобы чем-нибудь заняться. До сборов еще часов шесть, значит, есть время просмотреть вакансии, разместить резюме и составить «рыбу» сопроводительного письма, которое позже можно дополнить.
